– А что будем делать с послезавтрашней темой? – Фикса, жуя курагу, хмуро посмотрел на Меркулова. – Если ОСОП отмёл у нас нефтевоз, они ж теперь обратки ждать будут. По-любому Медведь поляну своего барыги отморозками обложит со всех сторон, а то и вовсе обломит всех с торговлей. Может, перенесём всю замуту на пару Выбросов?
– Не думаю, что Медведь отменит торговлю. – Улыбка Меркулова стала ещё шире. – Он нуждается в ней не меньше своих покупателей. Я подозреваю, что в некоторой степени даже больше. Кроме того, у него нет уверенности в том, смогли мы выявить его роль в захвате бензовоза или нет. Поставьте себя на его место, джентльмены! Если мы не знаем, что наших соратников убил он, то к чему отменять торговлю? Это вызовет ненужные сплетни и подозрения. Если предположить, что кто-то из раненых выжил и опознал его людей, то мы должны предпринять попытку отомстить. И сделать это проще всего в день торговли. Он должен дать нам такую возможность, чтобы мы проявили свои намерения. Поэтому торговля состоится, и ОСОП приготовится к ней очень тщательно. И мы используем это в своих целях, господа! Посему ничего отменять либо переносить не будем, я лишь несколько скорректирую план операции. Заодно дадим понять клиентам Спецотряда, что торговля с Водяным далеко не столь безопасна, как уверяют люди Медведя.
В едва сгустившихся сумерках территория размозжённого катаклизмом Нефтенакопителя выглядела беспорядочной и зловеще безжизненной свалкой. С первого взгляда возникало ощущение, что пришедшая из Эпицентра взрывная волна не оставила от него ничего, кроме нагромождения искорёженных обломков всевозможных размеров. Разорванные нефтяные танки, смятые почти в лепешку, торчали из куч сплющенных опор, развороченных сэндвич-панелей и ржавой путаницы изломанных стоек заграждений, увешанных серпантином полусгнившей колючей проволоки разных видов. Густо развешенные нити Паутины тускло поблескивали сонмами серебристых лучиков, связывая меж собой торчащие из груд строительного мусора опорные столбы и особенно длинные части раздробленных балок. Стёкший в глубь руин Студень, подсвеченный «Филинами», обильно светился изнутри нагромождений всевозможного хлама, подрагивая призрачно-синими языками эфемерного пламени.
– Прямо парк ужасов, подготовленный к новогодним праздникам, – хмыкнул Рас, осторожно выглядывая из-за оккупированного синим мхом дерева. – Странно, что сегодня нет Пуха, так бы сходство с зимой было полнее.
– Пух мне не нравится, – тихо произнес Водяной, всматриваясь куда-то несколько левее мёртвого Нефтенакопителя. – Когда он близко, голову начинает жечь сильнее и пить хочется больше… Рас! – Он указал рукой туда, куда смотрел. – С той стороны ощущение какое-то странное идёт… не пойму.
– Там Плешь живёт, – объяснил молодой сталкер, – ещё со времен, когда Нефтенакопитель действовал. Она уже тогда была здоровенная, во всю стену периметра, а после катаклизма и вовсе стала огромная. Я же тебе рассказывал полгода назад, когда тут в первый раз были.
– Нет, сейчас всё как-то по-другому, – возразил Водяной. – То, куда нельзя идти, теперь захватывает кромку развалин, а от них в нашу сторону метров на пять лежит какая-то странная территория… Ощущения двоякие, как будто наступать на неё можно, но соваться туда ни в коем случае нельзя. Не могу понять, что же это.
– Блин! – Рас с досадой наморщил нос. – Это Зов! Плешь разрослась ещё сильнее, и её граница теперь стала ближе. К ней нельзя подходить, иначе попадёшь под Зов и сам потопаешь в аномалию с довольной физиономией! Надо предупредить наших, мы ведь как раз там раньше проходили!
Он вышел в эфир и коротко обрисовал ситуацию, указывая ориентиры границы опасного места.
– Куда нам дальше-то? – поинтересовался Водяной. – К нефтяному танку или к домикам?
– К домикам, по идее. – Рас инстинктивно поёжился. – Передатчик где-то там должен быть. Но в них живёт кто-то вообще никак не пушистый, и мне туда совсем не хочется.
Он поднёс к глазам бинокль и покрутил колёсико переменной кратности, стараясь приблизить дальнюю сторону заполненного развалинами пространства. Единственный уцелевший нефтяной танк отсюда было едва заметно. Удар катаклизма смял его вдвое, словно обёртку из фольги. Верхнюю часть выдрало и отшвырнуло куда-то в лес, но нижняя часть уцелела, и танкерная ёмкость до сих пор до половины была заполнена нефтью.
– Жаль, что нельзя затащить сюда нефтевоз, – хмыкнул Рас, не отрываясь от бинокля. – Столько добра зря пропадает. Сюда теперь мало кто ходит, слишком близко к границе с Красной Зоной. Тут ещё тонн сто пятьдесят «Икса», если не двести, бочками особо не вычерпаешь, да и таскать далеко.
– Рас, что на твоём направлении? – раздался в эфире голос Медведя. – Домики видишь?
Молодой сталкер перенес обзор немного левее, туда, где за нагромождением разорванных в ржавые лоскутья ёмкостей, засыпанных бесформенной массой обломков, виднелась часть относительно небольшого жилого строения-времянки. Единственное заметное окно домика призрачно подрагивало синеватым отливом.
– Отсюда видно только самый крайний слева, – ответил Рас, внимательно изучая местность. – Да и то лишь одно окно со Студнем. В развалинах пока никого, можно попытаться дойти до танка, проход с прошлого раза стал шире, по левой кромке Паутина кое-где пропала… Она Плешь чувствует и в её сторону тянется. Дальше видно плохо.
– А вот с нашей стороны прохода больше нет… – задумчиво протянул Медведь. Видимо, он в этот момент тоже изучал развалины в оптику. – Везде Студень, и на единственном чистом месте что-то едва заметно курится… словно пар… Похоже, Пушка теперь там сидит… Не пройти. А нам как раз нужен второй домик справа.
– Точно второй? – Молодой сталкер невесело вздохнул. – Местное Оно как раз в нём и живет. Он с первым домиком соединяется переходным тамбуром, так что теперь это одна жилплощадь. Странно, как пластиковый тамбур выдержал удар катаклизма, которым стальные танкерные ёмкости разорвало.
– Хороший вопрос. – Голос Медведя звучал всё так же задумчиво. – Рас, иди туда и разберись, как так произошло. Мы тебя отсюда прикроем. Назад пойдёшь, захвати передатчик.
– Что?! – Рас опешил, опуская бинокль, и вонзил многообещающий взгляд в негромко хихикающего Водяного. – Смейся, смейся! Подкатишь в голодный год с большой кружкой!
– Байкал, Базальт, огневое прикрытие! – Восточный край развалин Нефтенакопителя упирался в очаг сильного радиоактивного заражения, и голос Медведя в эфире немного потрескивал помехами. – Водяной, остаёшься с ними. Рас, мы с тобой в голове группы, идёшь за мной в двух шагах. Доходим до танка с «Иксом» и закрепляемся там. Выходим!
