Выход нашелся сразу. Клочок бумаги вспыхнул от зажигалки, и погрузился в щель — там, где исчезла банка он прошёл легко. Уронила, слегка опалив пальцы, да так и замерла. Считается, что все звери боятся огня, значит, неведомый визитёр сейчас должен выскочить из-под клетки и броситься спасаться бегством. Как бы ни был он быстр, но хоть краем глаза она его заметит.
Никто ниоткуда не выскочил! Опоздала? Или он все еще там? Дальше по идее, надо глянуть в щель под клетку, только вот «одноглазую девочку уже не интересует, кто живет в скворечнике». Так что несколько долгих мгновений помучилась дилеммой — посмотреть, или просто выстрелить?
Не стала делать ни того, ни другого. Осторожно выбралась наружу и, отойдя на несколько шагов, замерла, чутко вслушиваясь в происходящее вокруг и вцепившись обеими руками в изготовленную к выстрелу винтовку. Тщательно анализируя причину появления каждой тени, отбрасываемой редкими здесь стволами и ветвями, убедилась, что никаких признаков чего либо постороннего поблизости нет. От этого, почему-то сделалось страшно. Резко повернувшись, забралась снова в убежище, задвинула палками вход и прилегла на циновку, напряжённо всматриваясь в окружающее из-под полуприкрытых век. То, что рядом больше никого нет, ощущалось уж как-то слишком явственно. Не заметила, как задремала.
На этот раз, спала она не то чтобы в обнимку с оружием, но, по крайней мере, положив на него руку. Только никто больше ее сон не тревожил, более того, разлепив глаза спустя несколько часов, она блаженно потянулась, чувствуя себя выспавшейся и довольной. Мягкий утренний свет пронизывал клетку, пели птички, свежий ветерок ласково овевал заспанное лицо.
И конечно все страхи ночные сейчас казались глупыми и смешными. Вот и варенье! Стоит возле матраса на прежнем месте. Приснится же такое!
Улыбаясь, Дара взяла в руки банку и чуть не уронила от неожиданности. Короткие волосы на затылке вновь зашевелились. Банка оказалась наполовину пуста!
Убью! — тихо и отчетливо произнесла девушка.
И тут же спохватилась, не в ее положении обижаться и мечтать о мести — дружелюбный и спокойный мир за пределами клетки, казалось, притих, становясь угрюмым и угрожающим. Кроме того, банка была и наполовину полной.
Да и сама клетка уже не выглядела надежной защитой. Начало положено, а звери любят играть, но вот жертве этой игры стоит подумать, как улизнуть от столь ловких коготков. Нет, это жилье досталось ей немалыми трудами, она его не бросит, однако о соседях теперь будет думать не столь легкомысленно.
Пора подниматься и приступать к утренним делам.
Дара осмотрелась в поисках крышки и… обнаружила её на месте. Обладатель огромного когтя должен был порвать эту жестянку, а не скручивать и, тем более, накручивать обратно. Что же касается причины, по которой зверь «не доел», то, возможно, у него просто язык дальше не пролез.
* * *
«Бум-ц!» — подушка лапы несильным, но быстрым и чётко взвешенным, отработанным до совершенства движением встретилась с не в меру любопытным носом, заставив откинуться назад и замереть.
— Да лежи ты спокойно, неугомонная, дай мне на твоё ухо шину нормально наложить! — низкий женский голос напоминал скорее воркование, а касание умелых рук погружали девушку чуть не в транс, заставляя расслабиться и излить душу.
— Ой! М-м-мм…
— Только не говори, что больно, ведь не поверю.
— Зато обидна-а-а… — боец спецподразделения, женского полу, двенадцати неполных лет отроду, шмыгнула носом и не разревелась исключительно из-за «предупредительно» возникшей прямо перед носом подушки лапы. Оставалось только скороговоркой выплеснуть накопившиеся огорчения, предусмотрительно стараясь держать ухо неподвижно: — Вот змея-а-а-а-а! Скажи, Яна, она ведь специально? Нет, ну надо же! Не просто на ухо наступила, так потом целые три минуты простояла, а перед тем как уйти, еще и на каблуке повернула-а-а-а-а…сь.
— Да не специально, она, Ёжка, — подал голос сидевший на корточках третий участник драмы, пусть и старше пострадавшей месяцев на девять, выглядел он еще младше. Пристроенное на коленях громадное «весло» снайперской винтовки и находящийся в пассивном режиме камуфляж, вместе с по-детски круглыми щеками, вибриссами, загнутыми на концах в спиральки, и округлыми ушками — производили впечатление: «одетый во всё не по росту». Словно малыш тайком напялил вещи отца или старшего брата, чтоб «быть как взрослый», хотя на самом деле экипировка была подогнана с большим пониманием всех возможных тонкостей и нюансов. — Адамиты просто нюх имеют гораздо более слабый, чем у нас. Да и ты ведь спреем обрызгалась? Не учуяла она тебя, даже когда наступила, а ноги у них, в этой как ее… обуви, считай что хуже, чем копыта — потому и не разобрала эта бестолочь, что стоит на живом и мягком.
Закончив процедуру безнадежного утешения, малыш с любопытством повел носом — больше страданий партнерши его интересовало происходящее. Он и раньше слышал, что переломы и травматические ампутации ушей являются самыми распространенными видами ранений в наземных войсках, но как накладывают шину на поломанное ухо, видел впервые.
— Ы-ы-ы. Все равно не поверю, что не специально! — Ежка всё ещё уверена в злонамеренности нагло поселившейся на их полигоне адамитки… или полагает, что ещё не пришло время утешиться?
— А может и специально, — вмешалась в разговор третья участница, споро работая лапами — миг, и пластинка серебристого металла сгибается надвое, прихватывая сломанный хрящ с двух сторон как прищепкой, а потом саморез проходит насквозь, стягивая свободные края пластины, — Будешь ты, Сладкоежка, знать, как чужое варенье тырить!
— Я же только половину! — Дернулась от такого обвинения пострадавшая.
«Бум-ц», — подушка лапы опять свела плотное знакомство с многострадальным носом:
— Да лежи ж ты, егоза! А то возьму ножницы да обкорнаю нафиг. Будешь ходить корноухой, пока новое не отрастет!
От такого жуткого предложения на пациентку похоже напал паралич — она так и застыла, вытянувшись в струнку, и только в глазах застыла безмолвная жалоба на несправедливость и жестокость вселенной.
— Вот так бы сразу, — похвалили ее, пока руки сноровисто протягивали через место сгибов пластин жесткую проволоку и обжимали ее, придавая получившейся конструкции форму уха, — заодно и подумай — достойны ли мужики таких жертв?
Насмешливый взгляд уперся в сидящего на корточках «мужика», который мгновенно вспыхнул как маков цвет, просветив даже камуфляж, и «уронив» потяжелевшие от прилива крови уши. Кажется, попытка единолично взять всю вину за «полбанки варенья» не удалась, и парочку любителей сладкого ждала нешуточная товарищеская выволочка от старшей, если не по званию, то по возрасту (аж целых три года!) и жизненному опыту.
