Глава шестнадцатая
Тихая охота
Наступила ночь. Кирпичная кладка камина исправно, ни капли не жадничая, отдавала накопленное тепло. В доме пахло сушёными полевыми травами, свежевымытым деревянным полом, сосновой стружкой, колодезной водой, яблочным вареньем и милым деревенским уютом.
Как в такой пасторально-идеальной обстановке можно было не заняться всякими (по выражению генерала Громова), «сексуальными вольностями-шалостями»?
Занялись, понятное дело, не без этого. Причём, со всем пылом, жаром и усердием. А потом, слегка подустав, уснули – практически сразу и одновременно. Крепко-накрепко обнявшись, как и полагается любящим друг друга супругам…
Спалось – просто замечательно.
Сперва Сомову снилась только всякая малозначимая ерунда – крупные желтобокие яблоки, гроздья ярко-красной калины, чёрно-белые хулиганистые котята, бойкие лесные синички и завлекательные эротические сценки. А потом пришёл-вернулся он, вчерашний загадочный сон.
Мрачный и приземистый средневековый замок на крутом и высоком обрыве, иссиня-чёрные грозовые тучи, неподвижно застывшие на западе, серо-свинцовые морские волны, сердито и настойчиво бьющиеся об изломанные светло-жёлтые скалы.
Из молочно-белой туманной дымки, опоясывающей нижний ярус замка, показались-замелькали непонятные грязно-серые пятна.
«Никакие это и не Привидения», – сообщил через минуту слегка разочарованный внутренний голос. – «И даже, увы, не благородные Призраки…. Так, лишь какие-то непонятные худосочные солдатики. Только, ясен пень, средневековые. Одни одеты в грубые кожаные камзолы, оснащённые частыми прямоугольными железными вставками, а другие красуются в бесформенных светло-серых кольчужках. На головах – разномастные шлемы. Да и вооружены ребятишки – кто во что горазд: мечи и кинжалы в деревянных и кожаных ножнах, массивные чёрные копья, грубые рогатины, самодельные луки, неуклюжие арбалеты.… Какой это век? Трудно сказать однозначно. Может, шестнадцатый. Может, начало семнадцатого. Точнее, извини, не определить…. Воины – по двум узким тропам, огибающим обрыв с разных сторон, – неторопливо спускаются к гавани. Лица у всех очень хмурые и серьёзные – до полной и законченной невозможности. С такими характерными физиономиями, однако, не выходят на лёгкий утренний променад. Не иначе, намечается некое важное дельце, связанное с бряцаньем оружия. Не исключено, что и кровавое…. Так-с, а это кто у нас такой?».
К краю обрыва, вальяжно нависавшего над морскими безбрежными просторами, подошёл и остановился высокий бородатый мужчина, облачённый с ярко-выраженным налётом экзотики: длинная клетчатая юбка, из-под которой выглядывали голые волосатые ноги в уродливых войлочных ботах, суконный балахон с неряшливыми прямоугольными заплатами, мятая широкополая шляпа с обтрёпанным фазаньим пером. На правое плечо незнакомца был наброшен – с помощью широкого кожаного ремня – непонятный продолговатый предмет: мохнатый, оснащённый многочисленными трубками и трубочками разной длины.
«Эге, братец, да нас с тобой занесло (во сне, понятное дело), в средневековую Шотландию!», – обрадовался непредсказуемый внутренний голос. – «Юбка на мужике – это, гадом буду, классический шотландский килт. А на его правом плече висит волынка, то бишь, местный легендарный музыкальный инструмент…. Что ещё интересного? В высоких кустах боярышника прячется, наблюдая за волынщиком, молоденькая деваха: стройная, фигуристая, с длинными светлыми волосами, в средневековом дворянском платье…. Наблюдает за волынщиком? Ну-ну. Она на него пялится с нескрываемым отвращением. Вернее, с откровенной и лютой ненавистью. Буквально-таки прожигая гневным взглядом…. Ага, на горизонте появились грязно-бурые паруса. Волынщик явно насторожился. Или же погрузился в тяжёлые и неприятные раздумья? Бывает, конечно…. Из-за дальней изломанной скалы высунулся-выглянул некий средневековый пожилой гражданин. Средневековый? Собственно, не очень. В современном офисном дорогущем костюме. Тысяч на десять-двенадцать американских баксов потянет, никак не меньше. Краснощёкий и упитанный дяденька, черноволосый и кучерявый, с пышными ухоженными усами. На широком носу наличествуют стильные очки в позолоченной оправе. А на мизинце правой руки экстравагантного типа наблюдается золотое колечко с приличным брильянтом на энное количество карат. Этакий «Шеф» из знаменитого мультфильма про отважного капитана Врунгеля. Ну-ну…. Дяденька тоже смотрит на волынщика с ненавистью? Не сказал бы. Скорее, уж, с бытовой неприязнью и откровенным недоверием…».
Раздался назойливо-громкий перезвон.
«Ну, вот, опять не дали досмотреть интересный сон», – искренне огорчился капризный внутренний голос. – «Это здешний дачный будильник, блин горелый, вовсю надрывается. Сволочь голосистая…. Значит, шесть утра. Надо, братец, просыпаться. Как говорится, рота – подъём! Труба зовёт…».
Сомов, протянув руку, торопливо нащупал ладонью старенький будильник, стоявший на колченогой табуретке, и нажал указательным пальцем на круглую кнопку. Противное треньканье стихло.
– Мяу! – принялся старательно дублировать замолчавший будильник Аркадий, спустившийся со второго этажа. – Мяу!
– Что в переводе с кошачьего языка означает: – «Хозяева, морды наглые и легкомысленные, просыпайтесь. Пора кормить любимца семьи сытным и вкусным завтраком, а после этого – без промедлений – выдвигаться на сбор осенних отборных грибов…», – прокомментировал Пашка.
– Может, любимый подполковник, ещё немного поспим? – не открывая глаз, предсказуемо заныла Александра. – Хотя бы часика полтора, а? Куда, спрашивается, спешить? Сам же вчера говорил, что кругом полное безлюдье, спровоцированное поздней осенью. Значит, и конкуренция – как класс – отсутствует…
– Во-первых, никогда не следует – без веских на то причин – отказываться от ранее намеченных планов. Примета плохая. Во-вторых, существует мудрая народная пословица-поговорка, мол: – «Кто рано встаёт, тому Бог грибов даёт…». В-третьих, «утренние» грибы, они гораздо симпатичнее и крепче «дневных». В них гораздо меньше влаги, червяков и слизней. В-четвёртых, скоро, наверняка, Палыч с Петькой спустятся. В-пятых, наш котёнок, судя по всему, ужасно проголодался. Слышишь, как нетерпеливо и гневно мяукает? Или просится на утреннюю прогулку, типа – по нужде? Мы же его «туалетный» лоток с наполнителем дома оставили…. Короче говоря, глупые споры и неуместные возражения отменяются. Рота – подъём! Оправляться, умываться, одеваться, строиться!
– Хорошо, сейчас.
– А я уже встал. Догоняй, красотка беременная…
Сомов в темноте – наугад – напялил на ноги низко-обрезанные валенки сорок пятого размера, обнаруженные ещё вчера под кроватью, и набросил на плечи старенькую фуфайку, снятую с вешалки.
