— Карасе, карасе, — ответил китаец, отложил нож, вытер руки о грязный передник и что-то вытащил из духовки.
Это были обыкновенные булочки за пять центов, разрезанные надвое, в середину была вложена сосиска, политая чем-то желто-зеленым, сверху чуть-чуть присыпанная креветочным фаршем.
А Лео, пока сосиски разогревались по второму разу, вытащил из кармана распечатку и принялся пристально ее перечитывать.
— Самсон, Самсон… — повторял он. — Это скорее всего покупатель или продавец. Одно из двух.
— А может это и ни покупатель, и ни продавец, а посредник, — сказала Мориса.
— Господин, ваши бутерброды, — китаец подал на двух салфетках бутерброды.
Мориса посмотрела на это не слишком привлекательное и аппетитное кушанье и, увидев баночку с горчицей, потянулась к ней.
— О, я еще горчицей помажу, чтобы бутерброд не так сильно пах.
— Э, э… только не трогай эту горчицу, пожалуйста не трогай эту горчицу, — Лео попытался остановить девушку. — Послушай, Мориса, это настоящее убийство. Ты не сможешь даже дышать после нее.
Но девушка уже обильно обмазывала бутерброд.
— Послушай, Мориса, я даже смотреть не буду на то, как ты ешь. Это будет страшное зрелище.
Мориса зажмурила глаза и поднесла бутерброд ко рту. Бутерброд выпал у нее из руки, а она странно вздрогнула.
Из большого черного автомобиля, который медленно катился по многолюдной улигце, по Морисе и Лео стреляли из автомата. Лео схватил девушку и вместе с ней рухнул на пол, прикрывая ее своим телом, но было уже поздно.
Прямо под рукой Лео расплылось большое пятно крови. Изо рта Морисы тонким ручейком полилась горячая кровь.
— Мориса, Мориса, — зашептал Лео, целуя девушку в щеки.
Потом, придя в себя, он приподнял голову девушки и аккуратно закрыл ее глаза.
* * *
В лазарете окружной тюрьмы, у постели умирающего Карла Бейккера, сидел Нилли и стоял священник с Библией в руке. Он пришел сюда для того, чтобы отпустить умирающему грехи, причастить его перед встречей с господом.
Нилли обратился к священнику:
— Святой отец, я бы хотел немного побыть наедине с умирающим. Он для меня, как родной отец, — громко, чтобы старик услышал, обратился к священнику парень.
— Хорошо, сын мой, — священных неспешно удалился.
Нилли присел на корточки у изголовья кровати, положил свою руку в руку старика и склонился прямо к его уху:
— Ты слышишь меня, Карл, — зашептал Нилли.
Старик кивнул головой. Уже синеющие губы зашевелились:
— Я умру скоро, — едва слышно проговорил он.
— Карл, ты скоро встретишься с господом, — Нилли помолчал, а потом продолжал, глядя прямо в угасающие глаза старика: — Помнишь, ты как-то сказал, что тебе нужно искупить свою вину перед господом, — он сильнее сжал руку умирающего. — И в этом тебе потребуется моя помощь. Я слушаю тебя, Карл.
— Да, я говорил это, я помню, — прошептал старик.
— Тогда скажи мне, скажи, где медальоны? И я их верну господу.
Губы старика зашевелились, произнося последние в этой жизни слова.
* * *
Лео сидел за стойкой бара в своем убежище и медленно напивался. Он хотел напиться так, чтобы забыть все то, что случилось, забыть, как убили Морису. Но виски совершенно на него не действовали в этот вечер.
Распахнулась дверь и вошел Ролли.
— Лео, а почему здесь так темно и мрачно? — увидев своего друга со стаканом в руке, громко спросил Ролли. — Почему не играет музыка, я лее уже давно все починил.
Лео молчал. Но Ролли и сам понял, случилось что-то неладное. По выражению лица своего друга он догадался, что случилось несчастье. Ролли сел рядом с Лео и посмотрел пристально в глаза.
— Мориса мертва. Это произошло час назад. Они убили ее. В китайском квартале. Ты можешь себе это представить?
— Мне очень жаль, — единственное, что смог сказать Ролли.
— Да, мне тоже очень жаль, — проговорил Лео. — Ты знаешь, Ролли, она была, она была…
Тут он сказал то, что не ожидал услышать Ролли.
— Она была очень хорошим полицейским.
И эти слова были более красноречивы, они говорили о всей глубине чувств Лео к убитой девушке.
— Меня они тоже пытались убить. Там такое было, что трудно себе представить. Выходит это более серьезное дело, чем я думал. Более серьезное, чем эти дерьмовые куски золота, здесь что-то совсем другое.
— А я разобрался с человеком, которого убил Майкл.
— Кто он? Полицейский? — поинтересовался Лео, отпивая большими глотками виски.
— Да нет, просто бандит. И теперь я все знаю о Сайлоке, я знаю, куда он собрался и что задумал.
— Но нам нужна помощь и я знаю, кто нам сможет помочь, — проговорил Лео.
И уже буквально через полчаса он сидел в квартире помощника прокурора Элизы Кенеди. Она вытирала расшибленный лоб Лео, дезинфецировала его спиртом.
— Господи, больно, нестерпимая боль! — вскрикивал Лео, когда Элиз ватным тампоном протирала ушибленный лоб.
— Да что это такое, Лео, не будь же ребенком, потерпи чуть-чуть. Кстати, а почему этим делом не занимается полиция?
— Знаешь, там, может быть, много кто замешан, поэтому лучше полицию в него не впутывать. Если они убили Морису, хотели убить меня, то значит они вышли на нее только через компьютер, — сказал Лео, морщась от боли. — Она где-то оставила след в этих проклятых сетях и ее вычислили. И теперь я не хочу рисковать никем, я в этом хочу разобраться сам и довершить дело до конца. Ну хватит, хватит тебе, Лиз, со своим спиртом! Может у тебя есть спирт для принятия во внутрь?
— Действительно, — оживилась Элиз, — как же я могла забыть, что ты без этого лекарства не можешь жить.
— Пожалуйста, сделай мне тройную порцию виски, чтобы тебе не пришлось бегать туда и обратно. Я не довольствуюсь маленькими дозами.
Из кухни, куда пошла Элиз Кенеди, с протяжным мяуканьем выскочила худая поджарая египетская кошка с серебряным ошейником.
— Слушай, а что это с кошкой, чего это она такая драная и дохлая?
— Да нет, это такая порода, — обиделась Лиз. — Очень редкая, уникальная. Их, вообще, единицы, и стоит она очень дорого.
Лео словил худую и длинную кошку с каким-то противным, неприятным, как у крысы, хвостом, приподнял ее, посадил себе на колени. Кошка продолжала нервно мяукать и дрожать в сильных руках бывшего лейтенанта полиции. Он с изумлением рассматривал это ушастое животное с ярко-голубыми глазами.
— Она что всегда такая? Она же похожа на огромную крысу, — Лео вертел в руках ошейник, рассматривая прикрепленный к нему маленький брелок.
Наконец из кухни вернулась Элиз с бутылкой виски в руках и стаканом.
