Бруталити-шоу - Александр Майерс

Наступили глубокие сумерки, до наступления темноты оставалось минут двадцать. Стоит поторопиться, потому что обстановка вдруг стала куда опаснее, чем я рассчитывал. Кто знает, сколько еще камикадзе подготовил Гроб? И какие еще сюрпризы?

— Идем, — я достал из-за пояса пистолет, на всякий случай заранее нацепил на лоб фонарик. — Выбросим мусор и домой. В темпе!

Игроки по-быстрому собрали с мертвецов все ценное, включая обрез, и мы ускоренным маршем двинулись к мусорным холмам. К несчастью, Система требовала углубиться в эти холмы — сбросить мешки на краю было нельзя. Логично, ведь если бы все бросали мусор у края, кучи вскоре разрослись бы на всю Свалку. Впрочем, отходы все равно должны как-то уничтожать. Скорей всего, их тоже сжигают в крематории. Почему не сразу? Хрен знает. Наверное, экономят.

С вершин мусорных холмов мог бы открыться прекрасный вид на другие локации — высота была значительно выше окружающего Свалку забора. Но вид не открывался, потому что Система внаглую блокировала наше зрение. Все, что за забором, представало в виде зеленого тумана из помех.

Репликанты, бродящие по холмам, разбегались при виде нашего отряда. Собаки лаяли издалека и при малейшем движении в их сторону тоже бросались наутек. Но нам было не до них. По колено в мусоре, содрогаясь от вони и еле сдерживая тошноту, мы наконец достигли точки, где можно оставить мешки. Оставили и сразу же отправились обратно. Солнце уже почти село, и мусорные кучи отбрасывали длинные тени на пустырь впереди.

— Вот дерьмо, — процедила Тара. — Брут, смотри.

Из руин на пустырь выходило множество репликантов. Даже не знаю, сколько, в сумерках казалось, что десятки. Они растягивались в линию, чтобы отрезать нам любой путь к отступлению, и над их головами летало несколько съемочных дронов.

Значит, Система уверена, что будет драка. И увы, преимущество в этой драке на чужой стороне.

Я не хотел бежать. Это стыдно. Бегством не заслужишь зрительскую любовь. Но сражаться против такой огромной толпы свалочников — теперь я точно видел, что их собралось десятков пять — это самоубийство. В лучшем случае нам переломают все конечности и оставят на съедение собакам. В худшем — спустят рейтинговых камикадзе и просто убьют.

Я предполагал, что для моей пати приготовлен как раз наихудший вариант. Хотя, если подумать, быстрая смерть лучше, чем медленное ожидание конца.

Но умирать я не собирался.

— Что делать? — спросила Лиза.

— Драться, крошка, — ответил ей Пугало, криво улыбнувшись. — Будем драться!

Пугач поднял лопату над головой и злобно заорал. Со стороны свалочников раздались не менее агрессивные вопли, а вот из наших воинственный настрой Пугала никто не поддержал.

— Вариантов нет, — сказал я. — Будем драться.

Я, не раздумывая, выбрал «да».

— Охренеть… — одновременно выдохнули сразу несколько станционщиков, а Пугало расхохотался и снова потряс лопатой.

На моем лице помимо воли засияла улыбка, которая как будто разогнала наступающую темноту.

Это же просто подарок. Система решила уравнять шансы! Уж не знаю, зачем и почему, но уведомления приятнее прийти не могло.

Свалочники в недоумении остановились, и над пустырем разнесся вопль, полный ярости. Наверняка это Гроб.

Перед глазами появился указатель. Нам было нужно выйти на середину пустыря, куда уже со всех сторон слетались дроны, мигающие в темноте красными огоньками. Несколько из них образовали круг, и на их днищах загорелись лампы, освещая место грядущего боя.

— Идем, — я махнул рукой. — Наваляем дерьмоедам.

Пока мы двигались к освещенному пятачку, перед глазами у меня появились полные правила боя:

Охренеть можно. Это не просто драка, это и правда война локаций — мы выступаем за честь всей Станции. Уверен, что сейчас на платформе просто не продохнуть, все пялятся в экраны и надеются на нашу победу. Потому что если мы проиграем, то минус к рейтингу получат абсолютно все игроки Станции-один.

Немалую ответственность на нас возложили. Вариант проиграть даже не рассматривается — лучше сдохну, чем вернусь на Станцию побежденным.

Я участвую. Сто процентов участвует Пугало — он одной своей мордой напугает противника. Кто еще…

— Выбери меня, — Дик коснулся моего плеча.

Я неопределенно хмыкнул.

— Не знаю, что ты обо мне думаешь, но я опытный игрок. Я тут год почти! И хочу отомстить этим ублюдкам! — Дик ткнул в сторону идущих навстречу свалочников.

— Ладно, — согласился я. — Тогда пойдешь первым.

— С радостью, — оскалился репликант.

Мы подошли к месту боя. Свалочники сгрудились с противоположной стороны круга. Вперед вышел Гроб, и когда он оказался на свету, я не смог сдержать издевательской ухмылки.

Все его лицо теперь было покрыто хаотичным сплетением шрамов, от самого лба до квадратного подбородка. Левая глазница была пуста, части левого уха тоже не хватало. Тара постаралась как следует, чтобы разукрасить ублюдка.

— Твою мать, Гробина! — воскликнул я. — Да ты красавчик! Еще никто не домогался?

— Заткнись! — рявкнул тот. — Вам просто повезло, ясно?! Если бы…

— Да-да-да, — я помахал ладонью. — Все ясно. Выбирай игроков, и приступим. Я уже выбрал.

— Учти, что все они сдохнут, — бросил Гроб и вышел из светого круга. — Надеюсь, сам ты не зассал! — выкрикнул он уже из темноты.

— Нет. А ты?

Гроб ничего не ответил, а я повернулся к Дику и спросил:

— Готов?

— Еще бы, — он приподнял пластиковую дубинку.

Я скептически осмотрел его оружие и протянул свой молоток.

— Держи. Получше будет.

— И это возьми, — Тара вручила Дику свою заточку.

Тот благодарно кивнул. Взял молоток в одну руку, а заточку в другую и