я не дурак! Застремался ехать. Толку-то от меня, если я ничего изменить не могу, а сам только нарвусь на лишние проблемы?!
Так в доме у Равура я и ждал исхода суда.
* * *
Антеро приехал после полудня. За время нахождения в застенках он похудел. Лицо осунулось, только глаза блестят. Двухнедельная борода. Перебитый хрящ носа отчётливо выделяется на похудевшем лице.
Лишних слов не было. Просто обнялись и полминуты не выпускали друг друга из хватки. Разговор тоже не клеился. Гнать про то, что бродягу застенки сломили, не буду, но какой-то надлом наметился.
А что вы хотели?! Это не предвариловка! Ему уже дознаватель сказал, что жить ему осталось немного. А он, вот такая сволочь, вывернулся!
Разговор не заклеился даже когда повернулся о деньгах. Мой дегенерат только отмахнулся от меня. Вот это уже не звоночек, а набат! Чтобы Антеро не жался за каждую копейку?!
За то, что я разбазарил его копилку, он не в обиде. Ещё бы обижался! Поворот разговора, что из своих денег докинул на его свободу, он тоже не поддержал. Отмазался, что сочтёмся.
Бродяга решил покинуть столицу и искать счастья на границе с Алгаром. Так-то умное решение. Ближе к войне, которая всё спишет, подальше от бумажных конфликтов. Он в тюрьме слышал, что собирается одна грядка наёмников, к ним и решил податься. Тоже грамотно!
Кто-то может сказать, что увольняться из рядов армии — глупость. Ну как вам сказать, смотря когда. В обычное время — это да. А вот во время войны — тут как повезёт. Наёмников, конечно, кидают на самые опасные направления, но особо не журят за трофеи. Это простого ратника будут драть все кому не лень за золотую серёжку с остатком мочки, а с наёмников какой спрос?!
И вот что! Не надо на меня наговаривать, что поддерживаю законы войны, ну там кусок уха на серёжке. Что вы понимаете?! Я не могу изменить этот мир! Да и вы тоже не сможете поменять эти законы на планете.
Первая чеченская, Вторая чеченская, Косово, Ирак, Ливия, Грузия, Донбасс — это просто список войн за последние двадцать лет. Вы думаете, там по-другому?! Я в этом плане лошок, но кое-что помню и знаю. Заткнитесь и не нойте, иначе придётся припомнить то, что не хочу вспоминать…
Одно лишь толком скажу. Антеро всё замыслил не кисло. Он не просто увольняется, а переводится, ну, по крайней мере, хочет так сделать. А чем не карьера?! Был рядовым, а будет десятником в отряде наёмников. Разумно! Начальство голову ломает, кого назначить на сержантские должности в сборной солянке, а он тут со своей инициативой.
Если вы думаете, что это ерунда — быть десятником в таком ассорти, то вы просто не служили в армии. Надо лавировать где-то посередине, чтобы тебя не прирезали ночью и начальство не угробило своими задачами. Ну и чтобы тебя слушались до определённого момента.
Думаете, много среди армейских авторитетов найдётся таких, чтобы понимали, когда бить вольницу, а когда своих отстаивать?! Тут мыслить надо так же как наёмники, а в этом у Антеро последние лет десять прошли как-то само собой. В общем, это его профиль.
Долго не прощались. Сели, чутка выпили за его свободу. Он завещал мне свой выигрыш у Равура, если я проживу месяц или даже два. А я что?! Мне платить, если умру, точно не придётся, а если проживу два месяца, то со старика пятнадцать монет срублю. Красиво, и я не в обиде!
У Равура тоже были свои посиделки с Антеро. О чём они там говорили, мне неизвестно: меня они на свою пьянку не позвали. Скажу только одно: через час мой дегенерат вышел от хозяина дома осунувшийся, как побитая собака.
Жаль. Я привык к тебе, мой отморозок…
* * *
Прощание с Антеро вылилось в моё пьянство. Я впервые за восемь месяцев [48], которые живу здесь, так нажрался в одну харю. Сам не знал, что уход бродяги так на меня повлияет. То, что напился, я понял, когда разнёс ударом об пол единственную табуретку в комнате.
Не вините меня. Я синь, причём запойная. Знали бы вы, что творилось, когда у меня умерла невеста. Разбитая мебель — это ерунда. Так чудил тогда, что чуть не сел…
Из того вечера помню только то, что учил Гумуса биться кинжалом против имитации кистеня, учитывая ландшафт. Я бью подделкой, а он маневрирует, прячется за деревом, кустами, встаёт в проёме двери, выманивает меня, чтобы справа от меня была стена.
Вот не надо думать, что все тренировки происходят на срыве. Нет, не так. Все хорошие занятия всегда на срыве, но он не обязательно по пьяной лавочке. Гормоны будоражат сильнее. У хорошего мечника не может быть потолка без росчерков и царапин…
Потом была часть, ну в смысле на следующее утро я поехал в тысячу. Что-то умерло во мне с уходом Антеро. Страх потерялся, я устал отсиживаться за стенами в ожидании убийц. Так бывает, когда сильно боишься, а потом вдруг страх как отрезает. И становится так пофиг.
Гижек меня не вдохновил, а вот Юдусу я был рад. И пошла моя дальнейшая служба. Я ждал всяких гнусностей от Ройно, но меня почему-то это уже не особо волновало…
Глава 2
О быте простого элитного полка,
или О том, какое счастье быть зрителем на параде
Прошла почти неделя с того момента, как отбыл Антеро. Уезжал он четыре дня: ну там, перевод и оформление сопутствующих бумаг. Прав был старая сволочь: начальство только радо было избавиться от него под благовидным предлогом. В общем, по документам, он в сборной солянке наёмников патрулирует границу с Алгаром.
Я, к своему удивлению, в тысяче пользуюсь авторитетом. Устроил на пустом месте соревнования между сотнями на дуэли.
Из хороших новостей: мне выплатили полтора золота зарплаты, а также я срубил десятку с Равура за то, что я живу на спор между ним и моим бродягой.
На удивление меня больше не пытались убить. То ли я езжу не теми дорогами, то ли заказчику не до меня.
Гумус стал сыном полка. Вернее, десятка. Ну нескольких, чьи десятники корешатся между собой. Я это к тому, что мне не пришлось прикладывать усилий, чтобы гонять своего оруженосца: его и без меня туркают все кому не лень. Каждая собака в нашей сотне запрягает его по физухе и бою с
