Приказчику для оправдания перед хозяином требовалось показать товар лицом, а не его ярлыки, остатки и обломки.
Несмотря ни на что, маркитант умел держать удар, и как всякий бизнесмен, понимал степень рискованности торговых операций, поэтому не дергался, не горячился и не читал морали. Но вид его предательски выдавал внутреннее состояние. И чувствовалось, пока Шабанов спал, представитель Росвооружения получил от Заховая кое-какую информацию, перетолок, перетер некоторые вопросы, однако сразу же подчеркнул неприязненное отношение к особисту. В прошлом он служил в военной прокуратуре, был юристом по образованию и потому видел проблему с другой стороны.
— Убытки серьезные, — вполне спокойно сказал он. — Вместе с неустойкой по контракту, упущенной выгодой, поисковыми работами с использованием авиации и космоса, где-то порядка пятидесяти миллионов долларов. Хорошенькая сумма, верно? Вот бы нам с тобой поделить ее, и мы — состоятельные люди. Живи и в ус не дуй.
— Много, — отозвался Шабанов.
— Это кажется много! — отмахнулся маркитант. — Аппетит приходит во время еды… Но я не об убытках хотел сказать. Ситуация куда сложнее и опаснее. Для тебя.
— Мавр сделал свое дело. Кольцо у Заховая в сейфе. Все как учили. Меня крайним никак не поставить.
— Эх, святая простота!.. К колечку нужны «черные ящики», а ты не можешь показать место, где упал. И как выбрался, тоже загадка, — он побродил по кабинету с не армейской кожаной мебелью. — Много загадок в твоей истории… Короче, Шабанов, особый отдел под тебя очень серьезно копает.
— Мое дело кучерское. Лошадь сломала ногу — пристрелил, чтоб не мучалась.
— Так-то оно так. Но я тебе скажу, как юрист: у Заховая есть все основания подозревать, что ты по предварительному сговору перегнал самолет в третье государство и передал его в руки вероятному противнику. То есть, налицо измена Родине.
— А колечко? — усмехнулся Шабанов. — И потом, я катапультировался. И даже принес парашют! Родной, на подвесной системе номер моего МИГаря.
Маркитант заглянул в бумажку на столе и тоже улыбнулся.
— Ты не катапультировался. Ты посадил машину на вражеском аэродроме, где тебя поджидали с крупной суммой в инвалюте. Вот смотри, выписка из твоей медицинской карточки. У тебя было три тренировочных катапультирования за службу. И во всех трех случаях из уха шла кровь, лопался сосуд, и дважды был ожог лодыжек второй степени. В течении двух недель находился под наблюдением врача. А согласно медзаключению, у тебя сейчас никаких следов.
Это как понимать?
Шабанов ругнул про себя доктора Ивана Ильича и развел руками.
— Адаптация организма, сосуды больше не лопаются. А ботинки я зашнуровал как полагается.
— Нет, брат, это не проходит! — погрозил тот пальцем. — К перегрузкам сосуды не адаптируются. Если уж раз лопнул, то будет лопаться до самой смерти. Где тонко, там и рвется, это любой участковый врач подтвердит.
— Есть следы на штанинах комбеза! Опалило взрывом заряда. А я его получал здесь новенький и ни разу не катапультировался.
— Следы? Вполне возможно, — согласился тут же бывший прокурорский работник. — В твоем комбезе может быть кто-то и катапультировался. Не исключено, что из твоего самолета, стоящего на полосе. Но только не ты. Враги наши — не дураки, алиби тебе готовили продуманно, толково.
— А кольцо? — Герман показал безымянный палец. — Представитель Главного Конструктора сразу же подтвердил его натуральную природу.
— Копия. Полный аналог. Время позволяло, а при нынешних компьютерных технологиях… Могли изготовить копию?
— Вполне, — согласился он, вспомнив высотный комбинезон Агнессы, в котором она явилась к нему в беседку. На нем были даже заштопанные пулевые пробоины на штанинах, и у ботинка отсутствовала подошва…
— А ты говоришь! — маркитант сел на пыхнувший кожаным духом диван. — Нет, на следствии ничего определенно не докажут. Но дело до суда доведут. И там оно благополучно развалится. Однако, прежде тебя будут мытарить года три в казематах. Представляешь, три года на нарах, и ни за что! Разумеется, потом ни службы тебе, ни авиации…
— Зачем это надо? И кому? — не сразу поинтересовался Шабанов.
— Вопрос поставлен правильно. Отвечаю: убытки большие, история связана с государственными тайнами. Нужно кого-то бросить под колеса состава, иначе без этого на тормозах не спустить.
— Все понял, товарищ майор!
— Ничего ты не понял, капитан, — вздохнул тот. — Я рассказал лишь схему, по которой под тебя будет копать особый отдел. И в частности, Заховай.
Это второе предостережение окончательно убедило Шабанова, что особист и маркитант действуют в одной упряжке. Наверняка они вместе разрабатывали план доставки секретного товара в Индию, и когда потерпели неудачу, встали спиной к спине, чтоб отбиваться от нападающих, чтоб самим не угодить под колеса.
Он открыл было рот, чтобы сказать, мол, а кому нужна эта вонючая, драная «Принцесса», когда в мире есть такое, отчего глаза на лоб лезут!.. И снова прикусил язык, но маркитант заметил порыв, обронил буднично:
— Что-то хотел сказать?
— Невеселая перспектива, хотел сказать…
— Да уж!.. Надо подумать, с какого борта загребать, чтоб к берегу подчалить, — многозначительно проговорил он. — Или вспомнить, куда летел, кто посадил и в каком месте. Тебя же перехватили в воздухе? Над южным Китаем? И посадили на аэродром.
Он предлагал версию, подсказывал, что говорить Заховаю при следующей встрече, заманивал в какую-то странную игру. Шабанов промолчал, и маркитант вдохновился.
— Не исключено, что «Принцесса» работала с перебоями. Самопроизвольно включалась и выключалась. Твоя машина то появлялась на экранах, то исчезала. А ты полагал, что летишь на самолете-невидимке. Техника хорошая, но не доделанная, не совершенная еще. А эти два экземпляра, которые решили продать в Индию, вообще были с браком.
Потому и толкнули.
— Она на самом деле примитив и дерьмо, — подтвердил Герман.
— Вот, правильно!.. Китайцы подняли перехватчиков, обнаружили, дали предупредительный залп, обложили и повели на аэродром. По радио передали: катапультируешься — расстреляют в воздухе немедленно. Ты понял, что уничтожить «Принцессу» не успеешь, а в кабине самолета сделать это невозможно. И еще ты понял, что прибор неисправен, коль тебя засекли, да еще почему-то индикатор на нем все время помигивал, а то и вовсе гас. Так что китайцам достался не самолет-невидимка, а машина с дерьмом.
Если маркитант не был в сговоре с Заховаем и не выполнял его задания, то очень ловко валил вину сразу на двух противников — на Заховая, разработавшего маршрут движения и отвечающего за безопасность перегона техники, и на конструкторское бюро «Принцесс», подсунувшее Росвооружению явную халтуру.
