– Хорошо, Пепе, – кивнул Энрике, – когда он появится, я проявлю уважение и выйду из машины.
Непонятное поведение пассажира такси, его уверенность и одновременно покладистость ставили Пепе в тупик. Впервые он не знал, что ему делать.
Наконец появился Принц Джамиль. Походкой, свойственной настоящим царственным особам, в сопровождении двух девушек-малолеток он не спеша спускался по выщербленным ступеням заброшенного дома, удерживая на лице легкую презрительную улыбку.
Энрике, как и обещал, тотчас вышел из такси и выстрелил в стоявшего ближе других Пепе.
Вторая пуля досталась Принцу, а остальные полетели в тех, кто пытался оказать сопротивление. Энрике легко и вдохновенно стрелял сразу из двух стволов, всякий раз опережая бандитов на какие-то доли секунды.
Вскоре выстрелы стихли, и он внимательно осмотрел поле боя.
Малолетки-наложницы убежали обратно в дом, а еще двое живых бандитов с поднятыми руками стояли возле стены.
– Сэр, прошу вас, давайте уедем! – рыдая, кричал таксист.
– Конечно, сейчас уедем, – отозвался Энрике. – Надо же, кажется, у моего любимого пистолета сбился прицел. Он берет чуть-чуть влево.
Коррадо поднял оружие и выстрелил в одного из сдавшихся бандитов. Тот рухнул как подкошенный.
– Вот досада, действительно прицел сбился, – расстроился Энрике. – Нужно исправлять.
И еще одним выстрелом он убил последнего бандита.
Только после этого Энрике сел в машину. Водитель резко отпустил сцепление, и такси ракетой понеслось по узкой улице.
– Поосторожнее, парень, ты же нас угробишь.
– Ну, знаете, сэр, – покосился на пассажира таксист, – знал бы я, что вы тут такое устроите… Где же вы работаете?
Энрике заменил обоймы, убрал пистолеты и, вздохнув, ответил:
– Я же сказал тебе – в сфере услуг.
Обломок кирпича ударил в крышу машины, Джек инстинктивно пригнулся.
Таксист выругался и вдавил педаль газа до самого пола. Машина запрыгала по выбоинам, и Джек вцепился в сиденье, чтобы не разбить голову о потолок.
Оглянувшись, он увидел, как из заброшенного дома выбегают бандиты. Некоторые из них были вооружены короткими дробовиками. Джек ожидал, что по такси откроют огонь, но внимание бандитов переключилось на следующую машину, от которой Джек пытался оторваться.
Еще возле порта он приметил человека, чей силуэт напоминал ему Коррадо, и попросил водителя попетлять по городу. Это едва не закончилось стычкой с бандой, однако все прошло как нельзя лучше, и теперь бандиты стали проблемой мистера Коррадо.
– Ну, вот и оторвались, сэр, – посмотрев в зеркало заднего вида, сообщил таксист. – Правда, крышу придется шпаклевать и закрашивать, а это дополнительные расходы.
– Хорошо, за ущерб – пятьдесят кредитов, – понял намек Джек. – Достаточно?
– Да, годится, – согласился таксист, выводя машину в более приличный квартал. Вдоль домов здесь тянулись газоны, а возле подъездов стали попадаться довольно дорогие машины.
– Ну что? Теперь куда? – спросил водитель.
– В центр, туда, где побольше людей.
– Могу подвезти вас на Главную площадь. Там много магазинов, кафе и всегда полно праздношатающихся.
– Это мне подойдет, – кивнул Джек, рассматривая улицы незнакомого города сквозь завесу тончайшей пыли.
– Что же это за пыль такая удивительная? То она есть, то ее нет, – спросил Джек.
– Какие-то микробы, точно я не знаю… – ответил шофер. – Но сейчас еще ничего, а вот весной, когда они размножаются, такие картинки показывают – только держись.
– Что за картинки? – спросил Джек, провожая взглядом девушку в короткой юбке.
– Ну, видения всяких там психов…
– Что за бред? Какие видения?
– Ну, эти микробы, они какие-то там психические и могут улавливать эти… как их… мыслеформы.
– И как это выглядит? – недоверчиво усмехнулся Джек.
– Я, например, видел однажды прозрачного слона. Прямо посреди дороги. А мой сосед видел русалку с собачьей головой. Но чаще это всякие разноцветные пятна.
– И ты во все это веришь?
– О чем вы, сэр? Я живу здесь уже тридцать лет и давно ничему не удивляюсь – смотрю, и все. При чем тут «веришь» или «не веришь»?
Джек не нашелся, что сказать, и снова стал смотреть на местных девушек. Некоторые были очень даже ничего. Когда они выходили на открытое солнцу пространство, то превращались в невесомые неясные образы, а когда возвращались в тень, принимали прежние формы с законченными плавными линиями.
– Красивые у вас девушки, – заметил Джек.
– Да какие девушки? Пашешь с утра до вечера на этой развалюхе. Вот соберу денег и рвану куда подальше…
– Куда, например?
– Можно на Бургас. Там, говорят, никакого тумана нет. Воздух прозрачный.
– Прозрачный-то он прозрачный, только работы там тоже нет, – сказал Джек.
– Да я согласен на все, – с чувством произнес водитель и даже на мгновение отпустил руль. – На все согласен – хоть дерьмо качать.
– А, ну это пожалуйста, – кивнул Джек.
Джек расплатился с таксистом и вышел возле небольшого кафе, из которого доносилась негромкая музыка. Над дверью красовалась вывеска с крупными буквами: «Бумба», а чуть пониже буквами помельче сообщалось, что в таком-то году, такого-то месяца и числа здесь давал концерт Пилиенс Шокодавр.
Посетители, в основном молодые люди, постоянно входили и выходили из заведения, курили у входа, ведя непринужденные разговоры.
Несколько человек сразу обратили внимание на Джека. Его одежда и стрижка не соответствовали местной моде.
Один из парней попытался загородить Джеку дорогу, но его приятель оттащил друга в сторону и, улыбнувшись, пояснил:
– Он пьян уже с утра.
Джек понимающе кивнул и вошел в кафе, где было довольно сумрачно. Искусственное освещение отсутствовало, а дневной свет едва пробивался сквозь витражные стекла.
Прежде чем пройти в глубь зала, Джеку пришлось постоять с минуту, пока его глаза привыкли к полумраку.
На небольшой сцене верхом на стуле сидела крашеная блондинка. Она исполняла песню о несчастной любви, и в музыкальных проигрышах, когда можно было не петь, девушка так страстно гладила спинку стула, что Джек невольно задержал на сцене свой взгляд. Потом девушка снова зашептала слова, и наваждение исчезло. Джек огляделся, но не нашел ни одного свободного столика.
– Эй… – позвал его кто-то.
Джек повернулся на голос и увидел незнакомую девушку, которая манила его пальцем. Она сидела за столиком одна, и ей, видимо, не хватало только кавалера.
