С утра мы с Юрой посчитали количество вывезенной на трактовую Ярмарку соли, прикинули, хватит ли продуктов с учетом урожая на зиму или стоит еще прикупить. Обсудили неизбежность поездки в Степь за лошадьми и возможность приобрести там скот. Теперь мы с химиком почти каждый день объезжали важнейшие, с его точки зрения, участки и обсуждали наши насущные проблемы. Так, в повседневных заботах, летело время, не очень-то густой урожай зерновых собрали в течение недели. Наступало время сбора основной кормилицы крестьян – картошки, в огородах шел сбор овощей, в общем, народ трудился во всю, а мне было скучновато сидеть на месте. Конечно, я помогал жене, она как раз осваивала доставшееся хозяйство, обустраивая домашнее гнездышко. Но все это нудно – то принеси, это убери, петли воротные смажь, скрипят очень и так далее. Нет, я бы кого-нибудь припряг поработать, но у всех страда. Хотя и плотников, и кузнеца я всё ж заставил кое-что обновить по хозяйству… А вообще, заскучал я дома, наверное, это наследственное, меня, как и папашу, дома особо не удержишь. Тем более с Настеной у нас не было никаких постельных контактов, она решительно дала мне понять, что если здорового ребенка хочу иметь, то должен воздерживаться, я и воздерживался, проводя вечера в беседах с Юрой или устраивая военные учения со своей маленькой дружиной.
* * *
Я уже собирался с очередной партией соли съездить на тракт, проведать дядю Изю, но за день до намечаемого выезда, выйдя поутру на площадь, увидел хромающего по сельской улице Митьку. Подбежал к нему, обнимаемся – да, здорово ему досталось, вон – кожа да кости, кривится от боли и одновременно улыбается, рад чертушка, что домой попал. А уж как я обрадовался, камень у меня с души снял Митяй, выжив после городских разборок.
– Ты чего, телегу не мог взять у рябиновских? – укорил я его.
– Да там сворачивать, ждать пока лошадь найдут, пока запрягут, я и так по тракту на телеге с возчиками натрясся, надоело, – отмахнулся Митяй. – Решил, что легче на своих двоих до дому добраться… – и он вдруг вопросительно посмотрел на меня, наверное, что-то в лице нехорошее увидел.
Вот так, человек к своей бабе спешит, а эта прошмандовка…
– Ты, Митяй, домой пока не ходи, нехорошо себя твоя баба вела, пойдем ко мне, посидим, отдохнешь. Я, что знаю, тебе расскажу, а потом сам решай, что с ней делать, – и ободряюще похлопывая нахмурившегося приятеля по плечу, повел его в свой новый дом.
Опять мы собрались втроем, Юра повествует о сельских событиях, происшедших в Митькино отсутствие, сам Митька смотрит задумчиво в потолок, лежа на кровати, а я пока помалкиваю. Настена хлопотала у печки и не мешала нашей беседе. Наконец, она вплыла в горницу, раскрасневшаяся и гордая, неся румяный пирог с рыбной начинкой – вот енто я люблю! Я без промедления достаю из сундука кувшин с прозрачным первачом. Пирог был вкуснейший, с начинкой из судака и сырого лука, а всю открытую верхнюю часть пирога покрывала корочка налимьей печенки. Ну, вздрогнули, закусили ловко разрезанным Настеной, пышущим паром пирогом, вкуснотища… Выпили-повторили, и после второго стаканчика меня потянуло поговорить не о нашей обыденности, а о чем-то отвлеченном, например о прошлом:
– Вот скажи, химик, ты же историю знаешь лучше нас, случайно ли эта комета кабыздохнула по шарику?
Юра помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли переваривая съеденное и выпитое:
– Вообще, такие катастрофы на Земле происходили с периодичностью в каждые семь—восемь тысяч лет, и каждый раз возникала новая цивилизация. Представь себе: организуем здесь на месте новый прекрасный город, со своим правителем, своими законами, а умные люди вроде меня отпишут для потомков: «Правил этим городом и этой страной Степан Первый, и жил при нем народ в достатке и благоденствии…» (я аж зажмурился от удовольствия)… Но ты дюже не расслабляйся, благоденствием пока и не пахнет (да, не надо о грустном).
Митяй явно не прислушивался к нашему разговору, а думал о чем-то своем. Впрочем, понятно, о чем, о бабе своей шалопутной, прикидывал, как с ней поступить. Внезапно он резко встал и, не говоря ни слова, вышел из горницы. Мы с Юрой переглянулись.
– Как думаешь, сразу прибьет или попользуется еще?
Юра почесал плохо выбритую щеку и говорит:
– По-моему, вообще не накажет.
Ошиблись мы оба, попользоваться-то Митька попользовался, но, не без моей помощи, отдал супругу на следующий день в дом ее хахаля – местного плотника Петьки. Вот теперь ему придется и свою жену кормить, весь выводок своих детей и еще неслабый довесок – бывшую Митькину бабу. А поделом, теперь уж Петьку «на сторону» не потянет. Да и не выдержит он долго на своих не очень густых харчах с двумя бабами… Как говорил Юра, создадим прецедент, для остальных послужит уроком, а то завели по две бабы некоторые, когда у нас холостых мужиков уже излишек. Многие думают, что общинный харч незыблем и постоянен, и делить его будут по числу едоков в семье, а вот хренушки: по осени поделим, конечно, как и обещали, и вспашем общиной, вот только по весне сеять будут только по своим наделам. А плотнику тоже твердый оклад положим, мигом от лишних баб все многоженцы избавятся, иначе с голоду подохнут. И уже пора решать проблему с лошадьми, осень на носу, сеять озимые скоро приспеет время, а лошадей не хватает.
Решено, через шесть дней выезжаем в Степь. Сборы дело хлопотное и долгое. Всю подготовку к путешествию я свалил на Митьку и Юру, а сам организовал народ на загонную охоту. В загонщики набралось пятьдесят человек и немудрено, им придется охватить участок леса шириной в пару верст и гнать зверя на охотников около десяти километров. Загонщики ушли в лес еще с вечера. К этому времени на противоположной от села стороне реки, у опушки леса, были подготовлены три скрады. На следующий день по зорьке охотники уже сидели на своих позициях. Из чащи леса на грани восприятия слышался металлический гром трещоток, хотя криков загонщиков еще не было слышно. Стрелков собралось немного – всего-то шесть человек. По два охотника на каждую скраду. Все вооружены автоматическим оружием, а Щербатому как отменному стрелку вручили единственную найденную в Арсенале винтовку ВСК, оснащенную глушителем. По задумке он первый и начнет отстрел, чего заранее зверушек пугать. Загонщики уже находились на расстоянии двух верст от нас, когда с их стороны раздались первые выстрелы. Дело в том, что я поставил в цепь несколько опытных охотников, во-первых они точнее выведут зверье на нашу засаду, а потом звери в нашем лесу отнюдь не все безобидны и, хотя загонщики вооружены, если животное пойдет на прорыв, могут растеряться.
