Уже понимая, что проваливаюсь в спасительное беспамятство, я почувствовал, как рука наткнулась на что-то жёсткое. В противовес мягкости матов, что мне попадались до того, неожиданное препятствие заинтересовало на каком-то инстинктивном уровне. Я обхватил его ладонью. В следующее мгновение сведённые мышцы распрямились, всё тело выгнулось дугой, отвечая на энергетический всплеск фламбера. Боль ушла куда-то на границы сознания, стала тупой, терпимой, словно затаилась, ожидая подходящего случая, чтобы выпрыгнуть вновь. Чувствуя, что больше ничто не препятствует мне подняться, я встал. Огляделся по сторонам.
Энергетическая вспышка раскидала республиканок по разные стороны татами. Обе трясли головами, скребли пальцами по матам, пытались подтянуть под себя разъезжающиеся ноги. Я сплюнул под ноги и пошёл к матовой сфере. Тело теперь окружал сплошной клубок диких энергий, и стоило мне в таком виде оказаться внутри, как окружающее пространство тут же пришло в движение. Меня подняло в центр активной зоны, под ногами пружинисто прогнулось силовое поле. На губах возникла улыбка предвкушения. Я провёл мечом перед собой, одновременно гоняя энергию между ним и… собой. Какая-то часть меня пропускала эту самую энергию, и эта часть была живая, словно второе сознание, второе сердце.
Напротив возникла давешняя пепельноволосая фурия. Она покручивала в руках пару катан, странно посматривая на меня исподлобья. Её подруга оказалась той самой валькирией, что застала нас с Ри в интересной позе сразу по прибытии на фрегат. У этой не сходило с лица выражение ехидной насмешки. Получив энергетический разряд, она и не думала успокаиваться, не собиралась смиряться или учиться на ошибках — она считала своё поведение единственно правильным.
— Белая палка, говоришь?.. — пепельноволосая, как оказалось, была куда рассудительней этой бестии. — Перед тем, как мы начнём, хочу услышать твой рассказ.
— Зачем, сестра? Давай с ним поиграем. Это же так интересно! Я никогда не учила мужчину-мечника. Его же тут можно так раскорячить… Пару лишних мегаватт, да через нужную точку… Его же после этого даже бить не надо, будет ходить, как шёлковый!
— Нет. Нужно сначала узнать, как всё было. Это важно, Милена.
— А с чего вы взяли, дамы, что я что-то вам расскажу? Если нужны ответы — спросите у вашей Матери. Только не думаю, что она станет отвечать, если её перед этим оприходуют ногами по болевым точкам.
— Не дерзи, мальчик, — нахмурилась республиканка. — Ответить чётко в твоих же интересах.
— Знаешь что, девочка? Я не для того вытаскивал с того света Диану и взрывал крейсер внешников, чтобы меня тут встречали… презрением. Пока не отвечу на вызов — слова от меня не услышите.
— Это твой выбор, мечник, — пожала плечами моя собеседница, а её подруга осклабилась — явно в предвкушении интересного развлечения.
Милена тут же полезла вперёд, желая нахрапом решить всё раз и навсегда, но мой двуручник жёстко перекрыл всю среднюю зону. Тогда клинки валькирии заметались, плетя сложную сеть ударов-финтов, в которой я рисковал запутаться намертво — в прямом и переносном смысле. Пепельноволосая тем временем включилась в игру, чётко и грамотно дополняя атакующую тактику десантницы. Мне пришлось уходить в глухую оборону, то и дело отпрыгивать и кататься по полу в перекатах, чтобы не дать девчонкам наглухо себя заблокировать. Спустя четверть часа этой жалкой пародии на бой, мне стало кристально очевидно, что девчонки просто забавляются со мной. Они поставили себе цель показать моё настоящее место на корабле, и теперь с неотвратимостью механизма идут к этой цели. Им было плевать, каким именно образом они её достигнут: ударами рук и ног, либо энергией фламберов. Некоторые удары призрачных клинков стали достигать цели, и каждый такой удар заставлял тело выгибаться в конвульсиях. Отчего-то пелена не помогала. Впрочем, быстро нашёлся ответ: острия клинков были точкой фокуса, и в месте, куда они попадали, происходил особенно мощный выброс энергии, с которой природная защита справиться не могла просто в силу её меньшей энергетической насыщенности в этой самой точке.
Вот один из клинков пепельноволосой больно ужалил в область бедра, и меня выгнуло дугой. Этим тут же воспользовалась Милена. В ближнюю зону, свободную от замершего вместе с хозяином двуручника, чертовка вогнала свои парные катаны. Теперь меня не просто крутило — отбросило прочь, а с губ слетел тяжёлый стон боли. Было очень, ОЧЕНЬ, больно. Энергии клинка били в самые чувствительные зоны тела, обжигая их, парализуя, заставляя вновь и вновь испытывать нестерпимую боль.
Я смог подняться только через несколько долгих секунд. Голова гудела, мышцы непроизвольно сокращались, в сознании жило воспоминание о чудовищной, всепожирающей боли. Надо мной нависли две республиканки. Из положения «на карачках» я видел только их обутые в аккуратные сапожки ноги.
— Ну вот ты и на коленях, мальчик, — довольно проворковала сверху Милена. — Понравилось? Если думаешь, что это всё — ошибаешься. Сейчас мы продолжим. Я хочу, чтобы ты навсегда, на всю свою жизнь, запомнил, как нужно правильно вести себя с женщиной в Республике.
Мысль о том, что эта чудовищная боль может вернуться — да что там, обязательно вернётся! — активизировала сознание, заставила его работать на пределе. Память вдруг выхватила самые острые моменты достопамятного выброса на станции Дианы. Пелена вокруг тела напиталась энергией, стала не просто белой — ослепительной, яркой, почти золотой. Я вдруг понял, что могу накинуть поверх неё ещё одну. Рукоять меча в руке ответила на мои призывы обволакивающим теплом. Боль сменилась ощущением разливающегося по телу тепла, мягкости ставших такими податливыми полей.
Пепельноволосая вдруг отшатнулась, зрачки её глаз расширились — то ли от удивления, то ли от понимания. Милена оказалась менее прозорливой. Она попыталась ткнуть катаной мне в шею. Эффект неприятно удивил десантницу: вместо очередного болезненного разряда в моё измочаленное тело, ей пришёл ответ, от которого женщину отбросило на несколько метров прочь. Валькирия поднялась, тряся головой, пытаясь разогнать заполнивший сознание гул. Когда она справилась со своим телом, я уже стоял напротив, облокотившись о клинок в своих руках. Дочь Республики не смогла вынести такой «наглости» со стороны мужчины, она тут же бросилась в атаку, плетя катанами новую связку ударов.
Но баланс сил в сфере уже изменился. Женщина, не желая того, пробудила во мне какую-то глубинную память — память, которая хранила достаточно информации, чтобы оградить меня от беспредела республиканок. Пока валькирия своими парными клинками рисовала утончённую вязь атаки, я разрядил в неё мощный энергетический импульс. Дистанционно, из совершенно неожиданной позиции. Разбрасывающий вокруг искры разряд ударил сбоку, в область живота, тогда как клинки женщины были устремлены вперёд, в едином порыве с натянутым струной телом. Старшую валькирию спасла пепельноволосая, тенью возникшая рядом с подругой. Её скрещенные клинки приняли удар на себя, но его сила была такова, что республиканку бросило на десантницу, и обе женщины отлетели прочь. Я не стал пользоваться секундной дезориентацией противниц, давая им возможность собраться.
Шутки кончились. Я стал во всю использовать своё преимущество — умение работать с энергией дистанционно. Энергетическая насыщенность полей мечника была такова, что позволяла ему совершать «пробои» в любой точке окружающего пространства, в то время как простые республиканки были ограничены в манёвре возможностями фламберов. Теперь уже женщины ушли в глухую оборону, вынужденные скакать по сфере, уворачиваясь от всё новых и новых разрядов. Я же со своей стороны всячески разнообразил эти «пляски», ввинчивая разряды туда и тогда, где и когда противницы этого меньше всего ожидали.
Очередной перекат вывел Старшую аккурат под мой клинок. Она, конечно, приняла его на катаны — застать врасплох опытную десантницу было почти невозможно, — однако это был лишь отвлекающий манёвр. Следом за ударом меча я нанёс новый удар, на этот раз ногой. Но удар этот был отнюдь не прост. Валькирия попыталась отбить его, сместив локоть вниз, но это ей слабо помогло. Закованная в энергетический кокон, моя ступня просто смяла блок воительницы, и женщина пропустила первый за сегодня удар — в живот. От силы удара её подбросило над полом, тело десантницы скрутило судорогой от пробивших защиту энергий, которыми был сдобрен выпад. На этот раз я не стал искушать судьбу. Воспользовавшись беспомощностью валькирии, я вогнал собственный клинок в её защитное поле. Женщина оказалась припечатана к полу моим двуручником, точно бабочка в гербарии — иглой. Разве что меч не пробил тела, а лишь пропустил сквозь него мощный разряд, отправивший валькирию в энергетическую кому. Я поднял взгляд и встретился глазами с пепельноволосой. Она даже не пыталась атаковать, просто смотрела — тяжело, пристально, испытующе.
