темницу. Или на плаху в зависимости от совершенных преступлений.
Вижу, как бандиты пятятся к выходу, понимая, что их план-капка оказался не так уж и хорош, как они думали. Киваю Ионе, и он мгновенно соображает, что делать. Рысью перекрывает им проход. Стоит себе, ковыряется острием кинжала в ногтях.
— Вот ты крыса, Киса… — шипит на нее мужик, лет сорока, весь в шрамах.
Иона недобро улыбается:
— Да что ты. Ну-ка повтори, Кислый. Серьезно, повтори…
Кислый кисло опускает голову. Повторять, что сказал, он, похоже, не хочет. Его напарник пятится в угол, достает лук из-за спины, но ему хватает одного взгляда Ионы, чтобы передумать делать глупости.
Длинноволосый примирительно поднимает руки:
— Давайте мы все жопы расслабим, а?! Мужик, слушай, ну ты же ее, — кивает на Иону, — взял в банду. Мы-то чем хуже, а? Может мы и не мастера воинских искусств, но тоже ребята бравые. Пощупать кого, запугать там, кости пересчитать, а? Мы ж не подведем. Скока лет на Стилета работам…
— Сколько? — хмыкает Иона. — Год, не больше. Вы же мусорщики.
Длинноволосый зло косится на Иона, снова на меня:
— Старшой, не сгуби из-за бабьего базара. Мы правильные мужики. Куда нам идти-то, а? За серебряк в шахты? Дрова колоть? Рыбу ловить? Нас же порешат без банды.
Клоуш подходит ко мне:
— Господин, стал-быть, ублюдки они… Отморозки полные. Вон того глазастого я знаю, стал-быть. Всю семью порезал три года назад, стащил все ценное и убёг…
Смотрю на Иону:
— Что думаешь о них?
— А че о них думать, — пожимает плечами. — Говнари-говнарями. Старалась с мусорщиками не общаться, но о делах их слышала. Не у всех нервишек хватало их делами заниматься. Поверь, тебе лучше не знать.
Кислый подает голос:
— Слыш, старшой, ты бабу эту не слушай. Она прыткая была, да и Стиллет её приходовал, поэтому-то мы ей глотку за базар и не резали. Ты же тоже ее трахаешь, а? Но мы то мужики поймем дру… У-у-у-у-у-у!..
Звук «у-у-у-у» не взялось из ниоткуда. Так сдуваются мужские шары под натиском сапожка Ионы. Она ставит ножку на голову скулящему мужику:
— Я тебе кишки вырву, Кислый.
— У-у-у-у!
Лия прикрывает лицо ладошками.
Длинноволосый чуть умнее коллеги по ремеслу, нервно отбрехивается:
— Киса, хорош, а? Мы всё поняли. К тебе претензий не будет. Старшой, ну так что? Мы че надо сделаем. Да, порезали пару глоток, че такого-то? Ты сам всех нас порешил, верно? Не лучше будешь. От Стилета вообще кишки одни остались, а кореш мой вздулся и стал утропием. Ходит, пердит… Ты же подмял его, верно? Свои дела тут мутишь, вот мы в твою банду теперь хотим. Это ж нормальное дело среди наших. Слабый просрался, сильный у поводьев. Такие как мы идем за сильным. Тебя поимеют, от тебя уйдем. Все же по правильному, а?
Торн скрежещет металлом:
— Хм… что думаете, господин? Думаете их взять?
Да уж слышу я по голосу, что ты мне устроишь, если я этот мусор найму. Нет, вселенная, спасибо, конечно, что прислушалась к моим нуждам, но я откажусь. Лучше приведи мне пять гномов, чтобы… чтобы…
До меня кое-что доходит. Улыбаюсь коронной улыбкой злобного черта:
— Так вы в шахтах, говорите, работали? Сильные парни, да?
Длинноволосый цепляется за возможность:
— Еще какие, старшой! Пахали, как демоны! Мечом рубим не хуже мастеров первой ступени! Зуб, сука, даю!
— Зуб, говоришь, даешь…
Ну, он и дает. Точнее, я забираю.
Удар слегка не сдержал, поэтому забираю не один зуб, а сразу парочку. Разумеется, одного удара хватает чтобы отправить длинноволосого на покой.
Дай знак рукой Ионе и Торну. Клоуш матерится, прикрываю собой пищащую Лию. Трое из пятерых и так уже готовы, еще по одному забирают моя охрана. Торну достаточно легко тычка по дыхалке, а Иона устраивает целое представление. В один прыжок оказывается на плечах охреневшего мужика. Зажимает ему голову ляжками, заваливается на спину, под собственным весом они вдвоем падают на пол. Иона группируется, сжимает ноги на шее до тех пор, пока утырок не перестает дрыгаться.
Встает, оттряхивается:
— Готовы, говнюки. Всегда мечтала об этом.
Под недовольное бурчание Клоуша затаскиваем пятерых в подсобку. Кислый все еще держится за промежность, трое в отрубе, а Зыркало приходит в себя после того, как я выдергиваю из его ляжки стилет. Хорошая штука, он даже языком шевелить не мог.
Смотрю на Иону. Ухмыляется. Опасная она штучка. Очень любит бить по неприятным местам. Прямо тянет ее туда. Перевожу взгляд на Зыркало:
— Да что ж вы делаете-то, а? Мы ж по-людски к вам пришли. Дело предложить. Что ж вы… у-у-у-у, сука, как больно. Кто ж так по пузу пинает… Мне теперь неделю не посра…
— Молчать, — тихо требую я. — Я с вам тоже по-людски поступлю, шахтеры вы мои хорошие. Не отправлю на виселицу. Так, Торн, иди-ка постой с Клоушем и Лией, скажи им, что мы с Ионой этих братцев по-тихому через черных ход унесем. Ну и извинись за беспокойство. Еще раз.
Пару секунд Торн сканирует меня взглядом. Видимо, думает, что я собираюсь сделать.
Кивает, уходит.
Я закрываю дверь на кухню, заглядываю в каждое окно. Возвращаюсь к бандитам.
Иона скрещивает руки:
— Римус, ты же не думаешь то, о чем я думаю?
— Думаю, я думаю о том, о чем мы оба думаем.
— Эм… я запуталась.
— В общем, да, Иона. Я это и хочу сделать.
— А нахрена? Это же тебе влетит в «монеточку».
— Узнашь, — хитро улыбаюсь я.
Достаю из подсумка череп, вижу, как меняется в лице Зыркало. Разом излечивается от косоглазия — оба зрачка пялятся только на страшную штуку в моих руках.
— Это че, а? Не маши этой хреновиной, я ж обосрусь сейчас…
Зыркало отползает спиной, но я хватаю его за шкирку, приближаю к лицу череп:
— Видишь, этого красавца? Это мой
