— Будь рядом, — сказал Иван. Он был необычайно серьезен и собран. — Молчи. Разведи плечи, не сутулься. Вот так. Голову чуть опусти. Но смотри прямо. Нахмурься… Хорошо! Помни — ты крутой мужик.
Иван еще раз внимательно осмотрел Глеба, довольно хмыкнул и надавил на кнопку.
Прошла минута, прежде чем по ту сторону ворот раздался голос:
— Кто?
— Открывай, — сказал Иван. Голос у него изменился до неузнаваемости. — Мы от Серого.
— Что надо?
— Ты знаешь. Должок.
— У меня ничего нет.
— Это ты налоговой расскажи. Вон какие хоромы отгрохал. Открывай, поговорим. Добром прошу.
На некоторое время установилась нерешительная тишина. Потом загрохотал засов, взвизгнули петли, и ворота распахнулись. За ними стоял коренастый мужик, небритый, с бегающими заплывшими глазенками, нездорово бледный. На нем были мятые брюки, длинная шуба, вроде бы женская, на ногах — домашние тапочки. Руки он держал в карманах, и сам весь съежился, словно хотел превратиться в маленький незаметный комочек.
— То-то же, — удовлетворенно сказал Иван и шагнул на территорию, огороженную забором. Глеб последовал за ним.
— У меня сейчас ничего нет, — взвизгнул хозяин двухэтажного терема, пятясь назад.
— Ты врешь, — уверенно заявил Иван, надвигаясь на него. — Мы знаем, товар сейчас у тебя.
— Нет, — мужик замотал головой.
— Да. Неси сюда.
— Я же говорю… — пробормотал мужик, и вдруг глаза его сделались отчаянными. Он выдернул руки из карманов и заверещал:
— Убирайтесь! Немедленно! Убью! И никогда больше.. — В правой руке он держал пистолет.
Иван остановился, выставил перед собой пустые ладони:
— Тихо, тихо. Хорошо, мы уходим…
— Сейчас же! Я ничего не должен! Никому!
Глеб видел как дергается черный глаз дула: от него к Ивану, с Ивана на него. Пистолет словно высматривал себе жертву, примерялся. А коренастый бледный мужик исступленно орал:
— Убирайтесь! Оба! Не смейте появляться здесь! Никогда!
— Уже уходим, — спокойно сказал Иван, и сделал шаг, но не назад, а вперед, прямо на оружие. Он схватился за руку, держащую пистолет. Своим огромным бесформенным кулаком ударил мужика в висок.
Раздался глухой выстрел.
Хозяин особняка медленно оседал на землю. Иван вырвал пистолет, толкнул тело в сугроб, пнул по ребрам. Нагнулся, нащупал пульс на запястье. Сказал удовлетворенно:
— Живой, — обернулся к Глебу. — Посторожи его. Я быстро. Если очнется, не давай встать. Держи его мордой в снегу. — Не слушая возражений, он в два прыжка взлетел на крыльцо и исчез за резной дверью роскошного дома.
Его не было несколько минут.
Глеб стоял возле безжизненного тела и не знал, что он будет делать, если человек придет в себя. Что? А если кто-то войдет? Ворота-то открыты! А если он мертв? Если он сейчас умирает?..
Из дома выбежал Иван. Теперь его сумка была плотно набита, и он нес ее в руках. Иван крикнул:
— Уходим! — и видя замешательство товарища, жестко приказал: — Брось его. Через минуту он очухается. Ничего с ним не случиться, я свой удар знаю. Уходим! — Он быстрым шагом направился к воротам. Глебу ничего не оставалось делать, как побежать следом…
Они прошли пешком две автобусных остановки и только тогда остановились.
— Твоя доля, — сказал Иван, доставая пачку купюр. Глеб протянул руку и вдруг заметил невесть откуда взявшееся отверстие на рукаве куртки. Несколько секунд он разглядывал дырку, не понимая, что это.
— А ты везунчик, — присвистнул Иван. И тогда Глеб догадался, откуда появилось это аккуратное отверстие. Его вдруг зазнобило. Ноги задрожали, ослабли. Сердце заколотилось, пересохло горло. Он оттолкнул протянутые деньги, отступил назад, резко развернулся, и, пошатываясь, торопливо пошел прочь.
— Ты куда, Глеб? — окликнул его Иван.
Глеб прошел еще несколько метров, обернулся, сказал севшим голосом:
— В такие игры я не играю.
— Извини. Случайно вышло, — крикнул Иван. — Вот, черт! Нехорошо как получилось. Да погоди ты!
Глеб не слышал товарища. Он уходил.
1
Глеб проснулся.
Стояла тихая ночь. До утра было еще далеко.
Шумела на перекате река, потрескивал костер.
Лежащий на животе Епископ перелистнул страницу и вновь затих, словно задремал над раскрытой книгой. Глеб хотел было окликнуть товарища, но почему-то передумал и снова заснул.
2
К утру вода спала. Река отступила, оставив меж камней многочисленные лужи — крохотные заводи. Тонкой прослойкой между водой и воздухом стелился легкий туман…
Зашуршала, заскрежетала по чьими-то ногами галька, и Глеб, схватившись за меч, вскочил на ноги. Со стороны скал с охапкой хвороста в руках приближался к костру Епископ.
— Проснулся? — осведомился маг, швырнув дрова прямо в огонь. — Вечно ты все проспишь!
— А что случилось?
— Я слышал Плач.
— Когда?
— Ночью, конечно же.
— Когда именно? Я просыпался за несколько часов до рассвета, но ничего не слышал.
— В самом начале ночи. Почти сразу, как ты лег.
— Ничего не видел?
Маг помолчал, сказал неуверенно:
— Не знаю. Может и видел чего… Нет, наверное, показалось…
— Что?
— Да откуда я знаю!? Тень. Силуэт. Не знаю.
— Где?
— Вон там, — Епископ махнул рукой на ближнюю скалу.
— Совсем близко.
— Да уж… — Мага пробрала дрожь, когда он вспомнил ночное происшествие. — Хватит о неприятном, — сказал он. — Давай лучше поедим.
— Поедим? — переспросил Глеб. — Ты издеваешься?
— Позавтракаем. — Епископ притворился удивленным: — Разве ты не завтракаешь по утрам?
— Я готов завтракать весь день.
— Вот и хорошо. Поднимайся, еду еще надо приготовить. Повар из меня никудышный, надеюсь, ты справишься лучше.
— Да с чем справлюсь-то? Суп из булыжников я пока делать не научился.
— Это смотря какие булыжники. — Маг лукаво прищурился, довольно подмигнул озадаченному Глебу. Ловко прыгая по камням, он спустился к реке, но до воды не дошел, а присел возле одной из затопленных ям, сунул в нее руку и жестом фокусника извлек бьющуюся рыбину. Размахнувшись, швырнул ее к костру, потом вытащил еще одну, и еще…
