Опять Ахиллес! Вот и дари после этого девушкам дорогие подарки! Решил блеснуть широтой души, произвести на Кэрри впечатление, а она продолжает думать об этом Ахиллесе! Где справедливость, спрашивается?
– Надеюсь, тебе не представится шанс пострелять из него, – сказал я. – Это для человека в «форсбоди» он безвреден, а хлипкого фиаскера так о стену долбанет, что мало не покажется… Но если придется стрелять – делай это, не задумываясь. Чтобы выстрелить, наведи излучатель на цель и нажми вон тот сенсор на рукояти…
– Прости, я… знаю, как пользоваться пульсатором, – перебила Кэрри. – Состояла в стрелковом виртоклубе и курс проходила. Выбивала в виртуальном тире восемьдесят пять из ста. Хороший результат, не так ли?
– Замечательный. Только хочу напомнить, что виртуальный тир, даже самый навороченный, – это всего лишь симулятор реальности. А она, как тебе известно…
– Капитан Гроулер! – раздался в темном арсенале властный голос, отразившийся от ринголиевых стен гулким звоном. – Я в курсе, что ты здесь, капитан! Твой друг мне все рассказал! Не волнуйся, с ним все в порядке – мы же с тобой не враги, в конце концов. Знаю, что сегодня нельзя никому доверять. Но ты – разумный человек и способен отличить врагов от друзей. Выходи, Гроулер-сан! Я жду!
Вцепившись в пульсатор, Каролина растерянно глядела на меня и ждала, как я отреагирую на слова незнакомца, схватившего ее отца. Растерянность охватила меня лишь в первые секунды, однако потом я быстро смекнул, в чем дело. Все было не так уж плохо, и мы могли верить этому человеку.
– С твоим отцом ничего не случилось, – успокоил я девушку. – Убери оружие в кобуру и следуй за мной. Говорить буду я, а ты помалкивай. Главное, держись уверенно, и все будет в порядке. – И, повернувшись к двери, выкрикнул: – Мы поняли, сейчас выйдем! Рад встрече с вами, арбитр Хатори!..
ЧАСТЬ III
ТАРАН ДЛЯ «СЕРЕБРЯНЫХ ВРАТ»
У каждого был жезл маршальский в суме, у каждого своя победа на уме.
П. А. Вяземский. «Битва жизни»
– Никогда не препятствовал капитанам лично подбирать стажеров себе в команду, – сказал арбитр Хатори Санада, не сводя глаз с сидевшей рядом со мной Каролины. Облаченная в «форсбоди», она смотрелась в нашей компании очень естественно. – Признаться, Гроулер-сан, у тебя замечательный вкус. Я не возражаю против стажировки этой девочки в «Молоте Тора» – твоего поручительства за нее вполне достаточно. И когда в мире будет восстановлен порядок, мы наверняка заключим с Каролиной-сан контракт. Проявит себя с лучшей стороны – станет суперзвездой. Это я ей гарантирую – потенциал бойца в ней чувствуется. Наречем ее… – Он с прищуром посмотрел на Кэрри и, осененный идеей, щелкнул пальцами: – Немезида! Хотя нет, в «Двести килотонн» уже играет такая… Или вот: Черная Гарпия! Этот псевдоним еще не занят. Хорошо звучит: «На арене – Черная Гарпия, ученица великого Гроулера!» Тебе ли не знать, капитан, как обожает зритель помпезные прелюдии…
Хатори не подозревал, что моя «ученица» узнала о своей стажировке у меня в команде лишь за час перед тем, как получила боевой псевдоним. За час Каролина превосходно освоилась в новой шкуре: помалкивала и держалась с невозмутимым достоинством, присущим истинным реалерам. В общем, четко следовала моим рекомендациям, полученным еще в арсенале. Лишь на миг в глазах Кэрри мелькнуло недоумение – когда я представил ее арбитру как стажера «Молота Тора». Но смекалистая девушка живо включилась в игру, догадываясь, что весь этот блеф затеян нарочно, дабы оправдать, почему я вообще доверил ей дорогостоящие турнирные доспехи. А легенда нам была нужна убедительная, так как помимо Санада то же самое требовалось доказать присутствующим здесь моим собратьям по оружию, которые выразили бы недовольство при виде простой болельщицы, одетой в «форсбоди» с чужого плеча. Теперь все зависело от Каролины: сумеет подтвердить легенду, не уронив достоинство, – хорошо; выкажет слабость – будут неприятности. В первую очередь, разумеется, у меня, но и Кэрри придется выслушать о себе много нелестного. Пока же новоиспеченная Черная Гарпия не давала поводов усомниться в моих словах: придав себе гордый, даже чуть надменный вид, она прекрасно вживалась в роль будущей суперзвезды, заставляя «учителя» испытывать за нее неподдельную гордость. Мало того, похоже, что наша ситуация Каролину не только не пугала, а определенно ей нравилась. Я лишь опасался, как бы стажерка не нарвалась на провокацию кого-нибудь из реалеров – в реал-технофайтинге пренебрежение к новичкам мало чем отличалось от такового в любом другом виде спорта.
Наум Исаакович не заключал со мной никаких предварительных договоренностей – просто не успел, – поэтому глядел на Гарпию-дочь так, словно видел ее первый раз в жизни. Дядя Наум являлся самым слабым звеном в моей легенде. Однако звено это на удивление стойко выдержало самый напряженный – начальный – момент нашего «испытания на прочность», и сейчас в отношении Кауфмана я был уже спокоен. Он еще не отошел от испуга, может быть, поэтому и держал рот на замке, доверив мне самому разбираться с арбитром и остальными. Впрочем, испуганное помалкивание дяди Наума отнюдь не означало, что он не размышляет над ситуацией, в которую мы угодили по его рассеянности…
Оставленный нами на страже у арсенала, вымотанный до предела дядя Наум все-таки не выдержал и задремал. Поэтому он и проворонил группу людей, подошедшую к арсеналу по коридору. Смотри Кауфман в оба, он без труда засек бы появившегося там на десять минут раньше человека. Им был Деструктор – один из «Всадников Апокалипсиса», патрулирующий подступы к арсеналу. Деструктор не разглядел спавшего в уголке Наума Исааковича, зато сразу же заметил распахнутые двери арсенала. Предчувствуя самое худшее – проникших в оружейную комнату фиаскеров, – дозорный сломя голову бросился за подмогой.
Хатори Санада лично явился к оружейной комнате в сопровождении мощной группы поддержки, удостоверился, что Деструктору действительно не померещились взломанные ринголиевые двери, а после этого с удивлением обнаружил у входа щуплого человечка, спящего на контейнере с оборудованием. Вид у человечка был настолько мирный, что принять его за злобного фиаскера можно было разве что сослепу.
Пробуждение у дяди Наума выдалось не из приятных. Нависшая над ним толпа плечистых незнакомцев являла собой не кошмарный сон, а суровую реальность. От испуга у Кауфмана перехватило дыхание, поэтому он и не сумел нас предупредить.
У нежданных гостей сразу же появилась масса вопросов к Науму Исааковичу, на которые он принялся сбивчиво, но охотно отвечать. Кауфмана безмерно радовало, что гости верят ему на слово и не выпытывают ответы при помощи пудовых кулаков. А когда взломщик обмолвился, что пришел сюда не один, а в компании капитана Гроулера, гнев незнакомцев сменился удивлением и они стали заметно дружелюбнее. После этого Кауфман окончательно уверился, что телесные наказания за вторжение на чужую территорию отменяются. Он даже с гордостью признался высокомерному тучному человеку – явному лидеру пленившей его группы, – каким образом вскрыл двери арсенала. И хоть Санада из объяснения все равно ничего не понял, однако выслушал пленника с огромным интересом.
