- Ну, маленькая, не реви. Что ты, в самом деле...
От незнакомого прикосновения Кимико вздрогнула. Отняв, наконец, заплаканное личико от ладоней, перемазавшаяся макияжем девушка посмотрела на новую соседку. И, в отличие от Эрики, сразу почувствовала в ней нечто. Нечто необыкновенное, заставившее даже сейчас шелохнуться в груди чему-то. Незнакомка была красива. Нет, не кукольно-гримированной актерской красотой, каковую часто почитают за идеал. Она была просто красива. Правильные мягкие черты лица, очень удачно обрамленного прической. Затянутая в костюм фигура тех пропорций, что обожают мужчины со вкусом. И глаза. Ее ореховые глаза не были полны страха. В них была тревога, но скотского, овечьего страха не было. Вместо него девушка увидела ласку. Настоящую материнскую ласку. Совершенно незнакомая женщина смотрела на нее, как на собственную дочь. Только в острейшие моменты пограничных ситуаций в человеческой жизни подобные чувства воспринимаются так остро. Именно эта деталь, эта ласка, заставила Инори прекратить плакать. А незнакомка протянула руку уже к ее лицу и принялась оттирать размазанный макияж.
- Не плакай, - сказала она, и почему-то это искажение слова "плачь" показалось Кимико очень милым. - Чего реветь-то? Нечего.
И протянула крохотный белый платочек. Эрика с легкой долей подозрительности наблюдала за тем, как Инори покорно берет белоснежную тряпочку и принимается вытирать испачканное лицо. Успокаивающе воздействие незнакомки заставляло почти аплодировать.
- У меня сыну пятый год, - поймав ее удивленный взгляд, сказала женщина. - Тут волей-неволей научишься без слов слезы останавливать.
- Сурово, - только и сказала Эрика.
- Это жизнь, - незнакомка напряженно улыбнулась. - Хорошо хоть, Алекса сегодня тут нет.
- Да уж... - протянула Эрика, глядя, как Инори, всхлипывая, вытирается платком. - А вы...
- Я певица, - снова угадала ее мысли новая знакомая. - Пою в рок-опере.
- Ага, угу... - откровенно не зная, что бы еще такое сказать, Андерсен замялась. - В общем, это... Спасибо.
- Да не за что.
- Спасибо.
Эрика скосила взгляд на Инори, что вдруг подала голос. Скосила и обомлела.
Кимико удалось оттереть все остатки слез и размазанной косметики с лица. А вместе с ними, как оказалось, и следы пережитого потрясения, вызвавшего рыдания. Девушка протягивала актрисе ее потемневший платок и... улыбалась. Восковой бледности лицо, припухшие глаза - и улыбка, точно такая же, как несколько часов назад, в кафе, когда они с Эрикой болтали о совершеннейшей ерунде. На виске у Кимико судорожно дрожала жилка, а на губах...
Нет, это просто невозможно! Эрика несколько раз моргнула. Инори все-таки улыбалась, ей не показалось.
- Простите, я его испачкала, - сказала она. В начале фразы голос ее дрогнул, но почти сразу настроился на ровный тон, не содержащий ни малейшего признака расстроенности чувств. Чудеса какие-то...
- Да ничего... - незнакомка тоже немало удивилась такой резкой перемене.
- Спасибо вам еще раз, - сказала Инори, откидывая со лба прядь растрепавшихся волос. - Я немножко сорвалась. Меня зовут Инори Кимико. Это Эрика Андерсен. А как вас зовут?
- Кэтрин. Кэтрин Винтерс.
Пока на краешке испуганной сидячей толпы находили место ласка и метаморфозы поведения, Ясфир продолжал стоять на сцене. Прислонившись плечом к бомбе и чувствуя, как металл сквозь одежду холодит тело, он слушал сообщение помощника, засевшего в звуковой.
- Мы контролируем фасад и ближайшие служебные ходы. К сожалению, как и предполагалось, остальные точки прохода внутрь оголены.
- Не страшно. Они не решатся на штурм. По крайней мере, до нужной нам поры.
- А как же двое наших, убитых у бокового входа?
- Ты отправил поисковую команду?
- Отправил, как ты и велел, не наводя паники среди остальных. Меня гложут сомнения - вдруг это какой-нибудь спецназ?
- Спецназ не работает так грубо. Они наследили, почти дали себя обнаружить. Да и слишком громко. И потом, будь это спецназ - почему нас еще не штурмуют? Времени уже прошло много.
- Тут ты прав. Но кто мог одолеть двух наших бойцов без единого выстрела и уйти живым?
- Узнаем, когда найдем. А пока что нужно не подавать вида, даже если это люди властей. Через полчаса мы пустим в здание переговорщиков и прессу. Нельзя давать никому знать об этом инциденте.
- Как скажешь. Поисковики на связи. Да, через задний ход сбежало несколько членов постановочной труппы.
- Допустимо. Всех сразу не поймать. Что там с аппаратурой?
- Готовы включить на полную мощность. У заложников мозги расплавятся от нашей культурной программы.
- Так вклю...
Договорить неслышный заложникам приказ Ясфир не успел. Даже сквозь возведенные специально, чтобы не пропускать лишних звуков, стены широкого квадратного зала, уставленного сотнями кресел, до слуха присутствующих донеслось громкое стрекотание автоматных очередей. Не столь близкое, как выстрелы, что оставили дыры в стенах и потолке, не столь ровное, но все такое же опасно-злобное. Кто-то плевался пулями в стенах театрального центра. Спустя секунды после начала стрельбы, лампы, включенные захватчиками над головами пленников, синхронно моргнули в ответ на грохнувший взрыв. Особенно нервные и испуганные из заложников закричали, кто-то заплакал, но большинство просто вздрогнули, не двигаясь с места.
Вздрогнули и женщины-смертницы. Каждая из них сейчас находилась на грани, готовая лишить жизни себя и сотни людей рядом. И чужая, явно не своя, стрельба, а потом и взрыв означали в их головах только одно - штурм. Полиция и Крестоносцы идут, чтобы не дать им выполнить священную миссию.
- Один "холодный" на втором этаже! - закричал по связи помощник. - Поисковая группа там же, огневой контакт с противником!
Не слушая торопливо договариваемую фразу, Ясфир метнулся вперед, к переднему краю сцены. Воздев руки, он во весь голос закричал:
- Это не захват! Всем спокойно! Спокойно!
Ясфир как чувствовал, что случится нечто подобное. Нечто непредвиденное, способное надломить хрупкую наледь рассудка, остававшуюся у рядовых террористов и заложников. Вот почему предводитель захватчиков не скрылся с глаз своих жертв и остался рядом с подчиненными. Лучше кого бы то ни было, он понимал, чем чревата паника. А потому сейчас кричал не только и не столько зашумевшим заложникам, сколько женщинам, уже тянувшимся к детонаторам на собственных телах.
- Всем спокойно!!! - выплевывая воздух, прокричал он, и тут подоспевший помощник задействовал звуковую аппаратуру театрального центра.