— План хороший, но ресурсоёмкий, — вздохнул Добрыня. — Корабли ещё куда ни шло, не жалко, но полсотни бойцов… Сейчас у нас каждый человек на счету: вспашка много сил отнимает, да и строительство затянется надолго. После твоих нынешних рассказов решил стены делать из камня, или булыжниками обкладывать, чтобы не сожгли.
— Правильно! Я сам хотел это предложить, но ты без меня догадался. А с людьми проблему можно решить. Всё равно сразу выйти не сможем. Надо корабли подготовить, подлатать после зимовки, а там и вспашка завершится.
— А чего их латать? И так плавают.
— Дерьмо плавает, корабли ходят. Небось, воду из трюмов вычерпывать не успеваете?
— Сочится маленько, — признал Добрыня.
— Вот и не спорь! Для дальнего похода всё должно быть идеально. Так что пока их до ума доведут, вспашка должна закончиться.
— До конца ещё далеко.
— Ты до осени пахать собираешься?
— Нет, но недельки две ещё поработаем, не меньше. Поля приходится от кустов расчищать, камни собирать… Да что тут говорить, сам знаешь: целина полная.
— Две недели терпимо: корабли спешки не любят.
Добрыня, поднявшись, указал на тарелку с остывшей ухой:
— Совсем я тебя заговорил! Поешь или вылей да крикни поварам свежую приготовить, мы сейчас рыбу не экономим. И это… жить вам негде, так что расселяйтесь прямо здесь, я Руслана потесню.
— Да ладно, я шалаш до вечера соберу.
— Не ладно! Тебе можно и в шалаше, а вот Аньке никак нельзя. Загонял её так, что одни глаза остались.
— Ничего, с милым я и в шалаше проживу, — радостно отозвалась девушка, довольная, что о ней вспомнили.
— Сказал: живите здесь, значит, живите! — пряча улыбку, сурово произнёс Добрыня. — Вещи ваши вон, в углу, как чувствовал, что вернётесь. А своих у меня всего ничего, вечерком заскочу, соберу их. Заодно и конкретно переговорим, как жить дальше.
Вождь поднялся, вышел. За ним ещё не захлопнулась дверь, как Аня, собственническим взглядом обведя помещение, поморщилась:
— На острове у нас дом как дом был, а это чуть ли не шалаш.
— Ничего, не всё сразу. Будет у нас и здесь дом.
— Я понимаю. Но надоело: каждый год одно и то же — всё заново начинаем.
— Зато вещей побольше стало: Добрыня всё перетащил. Я тогда с собой немного взял, больше всего чайник жалко.
— Так чайник пропал? — огорчённо уточнила Аня.
— Да. Но ничего, как-нибудь без него перебьёмся.
— Хорошо бы, если б тебя опять вниз послали. В южные страны. Можно будет разной посуды набрать, и одежды побольше.
— Да сколько можно? Я в том году тебе целую гору навёз!
— Одно тряпьё, почти ничего хорошего, — безапелляционно заявила девушка.
— Не знаю, не знаю! А радовалась несколько дней!
— Это я к тебе подлизывалась.
— Двуличная неблагодарная особа!
— Грубый похотливый самец!
— Меркантильная нимфоманка!
— Тупой мужлан!
Олег, подыскивая новый эпитет, посмотрел на жену, но, узрев весёлых бесенят в её глазах, не выдержал, улыбнулся. В следующий миг супруги дружно рассмеялись: трудный путь закончился, они были дома.
Флот бывших островитян состоял из трёх судов. Особой логики в их наименовании люди не придерживались: если первые два нарекли «Арго» и «Варяг», вспомнив названия земных легендарных кораблей, то приземистая галера, захваченная по осени у хайтов, получила незатейливое прозвище «Утюг», что само собой говорило о её ходовых качествах. Сейчас лишь он совершал редкие рейсы между берегом и островом, где постепенно разбирали старый посёлок.
«Арго» зимовку перенёс хорошо — на удивление ладный и крепкий кораблик, а вот «Варягу» пришлось переконопатить все щели. Как и меньший собрат, он был двойного назначения: приличный трюм позволял принимать на борт немалый груз, а плавные обводы удлинённого корпуса и восемь пар вёсел помогали эффективно использовать его в бою. Высокие корма и нос с широкими площадками прямо напрашивались для установки метательных машин или расположения отрядов лучников. Ещё в прошлом году, забирая брошенное судно с порогов, Олег понимал, что оно достойно примет звание флагмана флотилии.
Добрыня зажал хороших специалистов; хотя и выделил Олегу двадцать человек, но из них только пятеро мужчин, да и те не слишком мастеровитые. От подростков и женщин толку немного, разве что корпуса конопатить и паруса сшивать. Хорошо, что хоть кузнецы не подвели — быстро выполнили большинство заказов, да и большинство запрошенных материалов корабельщикам выделяли без возражений, если не считать продолжительных диспутов с Борисом Моисеевичем, главным завхозом посёлка. Указы Добрыни для него вовсе не были бесспорны — малейшее посягательство на свои кладовые он считал личным оскорблением и готов был часами спорить за каждый гвоздь.
Больше всего времени ушло на оснащение «Варяга» метательными машинами — две баллисты заняли свои места на носу и корме. Для этого пришлось укрепить палубу, подвести снизу дополнительные опоры, уменьшить высоту фальшборта, дабы не мешал стрельбе. Бензина не было, спирта тоже, но зато хватало смолы и скипидара — зажигательные снаряды делали из них. Олег мечтал о находке нефтяного месторождения, но дальше мечты дело пока не доходило. Хорошо, что хоть железа хватало, да и золото под боком — глупо рассчитывать на большое разнообразие полезных ископаемых в столь невеликом районе. А обследовать большую территорию пока нереально — для этого потребуется масса специалистов и годы работы.
Кроме того, ему очень хотелось оснастить «Варяг» крепким тараном, но решить эту конструкторскую задачу не получилось. Всякое навесное устройство слишком сильно сместит центр тяжести, компенсировать это придётся внушительным кормовым балластом, ещё больше увеличивая осадку. И как ни крути, всё это не лучшим образом скажется на ходовых качествах, а при ударе причинит повреждение не только вражескому кораблю — может не выдержать и свой нос. Пришлось от этой затеи временно отказаться.
Помимо метательных машин, немало времени отняла реконструкция рулевого весла. Его установили пониже, удлинили плечо рычага, но при этом увеличили площадь лопасти, так что два человека ворочали его с трудом. Зато на маневренности это должно было сказаться самым благоприятным образом.
Как ни странно, но переделка такелажа и рангоута[4] прошла быстро и безболезненно. Старую мачту убрали, вместо неё намертво установили две новых. Добрыня всё же разыскал более-менее опытного яхтсмена, именно он набросал чертёж новой оснастки. Теперь «Варяг» мог нести комплект прямых и косых парусов, позволявший двигаться при боковых ветрах и даже идти галсами при ветрах, близких к встречным. Скорость при этом будет весьма скромной, но всё равно приятно — ничего подобного местные корабелы не знали.
