— Дорогой граф — обратился я к нему. — Как известно, родителей не выбирают. Единственное, чем мы от этих людей отличаемся, так это наличием, но вполне допускаю, что и отсутствием образования и манер. В том случае же, если раздеть Вас и этих скотов, мы совсем не увидим между вами разницы, у них нет ни рогов, ни копыт. Если конечно они у Вас не присутствуют. Тогда да, извините, я окажусь не прав.-
Судя по реакции собравшихся офицеров, этот человек не являлся душой компании, кое-кто с трудом удерживался от смеха.
Граф вскочил, собираясь что-то сказать в ответ, но я перебил его довольно бесцеремонно, заявив.
— Господин граф, если Вы испытываете ко мне еще какие-то чувства, кроме немого обожания, готов встретиться с Вами когда угодно и где угодно, но только после того, как все закончится. Кроме того, буду очень рад видеть Вас рядом, когда мы пойдем в атаку.-
Граф с огромным трудом взял себя в руки, коротко кивнул остальным и вышел из палатки.
— Извините господа. Не сдержался — повинился я.
Фер Стянуа вновь пожал плечами, до этого ли сейчас. Затем он обратился к собравшимся.
— Господа офицеры, коль скоро мы решили принять план господина де Койна к исполнению, прошу вас, высказывайте свое мнение…
Началось обсуждение, забегали вестовые, посыпались приказы. Мне здесь делать больше нечего, не имея специальной подготовки, я ничем не смогу ни помочь, ни дать доброго совета. Откланявшись, мы с Коллайном покинули штабной шатер, получив приглашение на ужин.
Есть только миг…
Когда мы вышли на воздух, первыми словами, что я услышал от Анри, были — Зря ты все это затеял, Артуа.-
Я посмотрел на Коллайна вопросительно. Неужели Коллайн против нашего участия в обороне Ингарда, кстати, я ведь даже не спросил его мнения, настолько в нем не сомневался.
— Я имею в виду ссору с графом Колином Макрудером. Ба, а ты ведь подумал совсем про другое. Да, де Койн, вот уж чего от тебя не ожидал…-
Я с облегчением выдохнул воздух из легких:
— Да катись он к дьяволу, индюк напыщенный. Тут стоит вопрос о человеческих жизнях, а он со своим идиотским самомнением. -
— И все-таки зря, очень зря. Давай я тебе немного объясню действительное положение дел. Но сразу учти, некоторые моменты мне пришлось домысливать, так что за полную достоверность я не ручаюсь.
Дело в следующем. Конрад III и его супруга Элеонора умерли в одночасье, официально от лихорадки. Но многие, хотя и не все считают, что причиной их смерти несколько иная, и тебе Артуа нетрудно догадаться о том, о чем я предпочту умолчать. Юная принцесса Янианна, единственный ребенок, взошла на престол.
И вот здесь начинается самое интересное. У Конрада есть и непрямые наследники, которые спят и видят себя на этом месте. Но три жертвы для одной лихорадки это слишком много даже для них. А вот если коварные и злые кочевники посеют смерть и ужас на окраинах Империи, всем сомневающимся станет ясно, что императрица слишком молода и власть должна, просто обязана перейти в руки крепкие, надежные, при которых Империи обеспечен покой и порядок. Нет, юная императрица не ничем не заболеет со смертельным исходом, с ней абсолютно ничего не случится. Она даже останется императрицей, но уже в качестве жены императора. Степень родства вполне позволяет жениться на Янианне этим самым крепким и надежным рукам. Кроме всего прочего, все в один голос утверждают, что Янианна поразительна красива.
Так вот, граф Колин Макрудер, который кстати является родственником того самого человека, привез приказ от наместника провинции, в котором в частности говорится об отходе войск в силу их явной малочисленности и так далее. Что, в общем-то, и произошло. Но, к счастью, не все считают, что можно бросить беззащитные города на произвол судьбы. Ты обратил внимание, сколько офицеров на такое малое количество войск и чуть ли не все носят титулы графов. Или ты думаешь, что у нас в Империи количество графов соответствует количеству булочников или портных?
Все они оказались здесь с одной мыслью, что этого не должно произойти. Не должен Ингард пасть под копыта коней кочевников в угоду политическим соображениям. Но есть приказ, а они люди военные и есть честь, честь офицера и дворянина. Ты же видел их состояние, как они себя чувствовали, как вели себя. А граф настаивает, машет приказом. Тут появляется барон Артуа де Койн, человек совершенно посторонний, которого ничего здесь не держит. И он предлагает умереть, но умереть так, чтобы хотя бы попытаться спасти город и людей.
Они люди неглупые и отлично понимают, где мы были, какой у нас груз и как он нам достался. Ты только на свою куртку посмотри, на ней живого места нет и это не пятна от пролитого вина и жирного соуса. Скажи, какой нормальный человек бросит все это ради спасения совершенно незнакомых ему людей. Артуа, когда ты вернулся и начал излагать свой план, я был горд, что мы с тобой в одной команде. Знаешь, что я сказал этим людям в твое отсутствие? -
Я заинтересованно кивнул головой, сам хотел спросить его об этом.
— Я немного рассказал о нашем путешествии, не вдаваясь в подробности, но особо ничего и не скрывая, это не те люди. Когда же меня спросили, что ты за человек, я ответил вот что. Сейчас барон пойдет уговаривать своих людей, чтобы они уезжали отсюда как можно скорей, те естественно откажутся, затем осмотрит ущелье и предложит далеко не самый плохой план, в котором определит себе такое место, где практически невозможно выжить. Теперь скажи, и в чем я ошибся? И что теперь остается этим людям? — Коллайн указал рукой в сторону палатки.
Ну не все так мрачно, глядишь, поживем еще. В конце концов, сотня тяжелых кирасир это такая сила. Тем более против степняков, практически незащищенных. В поле, против разреженных порядков, да, вайхи и быстрее и маневреннее. В этой узости им некуда разбежаться, кирасиры пройдут сквозь них как горячий нож сквозь масло. Главное не увязнуть.
— И все-таки, скажи мне Артуа, действительно, зачем тебе все это нужно? -
Я помолчал минуту, обдумывая ответ. Знать бы самому точно, зачем мне все это нужно.
— Понимаешь Анри, когда-то очень давно, у моего народа единственным мерилом всех действий и поступков была совесть. Неважно, что сделал человек, но, если он не ищет себе оправданий, значит, он сделал все правильно, по совести. Мы можем проехать мимо и найти себе в оправдание тысячу причин, а потом всю оставшуюся жизнь искать новые. Я не смогу тебе объяснить лучше, но я чувствую, что наше место здесь, в ущелье. И не делай, пожалуйста, из меня героя, я обыкновенный человек и больше всего хочу сейчас помыться горячей водой, добрый такой кусок хорошо прожаренной дичи, мягкую теплую постель и ласковую симпатичную девушку. Все пошли к своим, нам еще золото прятать. -
