Но сердце щемило, и все последние дни Артем ходил сам не свой.
Разведка оказалась гораздо более трудоемким делом, чем думал Бестужев сначала. Слишком много было таких мест, которые не удавалось хорошо рассмотреть с первого раза, и приходилось нарезать над ними круги, чтобы не оставить ни одного неисследованного метра границы. Ведь даже если проход существовал, никто не знал, как он должен выглядеть.
Каждое утро дельтаплан взлетал с красноармейского аэродрома и брал курс к тому месту, на котором разведка кончалась накануне. Линия на карте уже прошла широту Хатагай-Хаи и неуклонно продвигалась к Тоболяху. Артем с нетерпением ждал момента, когда обследованная граница подойдет поближе к селу. Он решил обязательно приземлиться там и провести с Аней хотя бы день. Хорошо бы еще отделаться в этот день от Мюллера, оставив его на прииске. Но это было невозможно, поэтому придется договариваться с ним, чтобы не таскался за Артемом на Тоболяхе, или просто оставить его охранять дельтаплан.
Долгожданный день был совсем близок, когда Бестужев, взлетев утром, направил дельтаплан вдоль реки и увидел на галечной косе в устье Иньяри катер и моторную лодку, на которых еще позавчера прибыла смена пограничников. От берега к заставе их отвез «КрАЗ», он же должен был доставить к реке сменившийся наряд. Еще вчера Артем почувствовал легкую тревогу — обычно катера не задерживались, отдежурившая смена уезжала на Хатагай-Хаю в тот же день, потому что на заставе им просто негде было разместиться. Но, даже если сломалась машина (такое случалось), сменившиеся пограничники должны были уже добраться до берега пешком. Почувствовав — что-то неладно! — Артем изменил курс и направил дельтаплан в сторону заставы. Не поняв, что происходит, Мюллер похлопал его по плечу, но Бестужев досадливо отмахнулся от него — не мешай!
Группу людей он заметил еще издали и облегченно вздохнул — волнения оказались напрасными, смена просто задержалась по какой-то причине. Но уже через минуту его снова охватило беспокойство — людей было гораздо больше, чем во всем пограничном наряде. Они толпились вокруг лежащих без движения мамонтов, а рядом разгорался огромный костер. А подлетев еще ближе, Артем понял, что это вовсе не люди, а питекантропы, такие же, как застреленный участковым Рыжий.
Бестужев повел дельтаплан на снижение, чтобы лучше разглядеть, что происходит внизу. Вопреки ожиданиям, дикари, вместо того чтобы разбежаться при виде огромной тарахтящей птицы, схватились за луки, и в воздух взлетели стрелы, одна из которых даже пробила насквозь фанеру гондолы, и золотой наконечник оцарапал бедро Артема. Он заложил резкий вираж и направился в сторону заставы, с замирающим сердцем уже догадываясь, что там увидит. И оказался прав в самых мрачных предположениях. На террасе догорало здание заставы, а распадок кишел одетыми в звериные шкуры дикарями. Сосчитать их было невозможно, но даже на первый взгляд число их составляло не меньше нескольких сотен. А на второй — еще больше. Отдельной, плотно сбитой толпой в окружении питекантропов стояли и сидели женщины человеческого вида, многие из них — с детьми.
Увидев дельтаплан, дикари стали подпрыгивать, кривляться и громко вопить, показывая руками вверх. Стараясь держаться вне досягаемости их стрел, Бестужев описал несколько кругов над распадком, старательно фиксируя все, чего достигал его взгляд. Похоже, все двадцать старателей нашли здесь свою смерть. Их растерзанные тела лежали вокруг орудий, еще несколько — возле пожарища. Судя по картине, которая открылась Артему около туманной стены, они дорого продали свои жизни. По всей ширине распадок был покрыт разорванными в клочья телами питекантропов. Видно, пограничники успели выпустить не один залп по наступающему противнику, пока их не смяла неудержимая орда дикарей.
Восстановив картину прошедшего здесь боя, Бестужев понял — окажись он с ними в момент нападения, то смог бы правильно организовать оборону, и, возможно, нападения удалось бы отбить. Увы… Старатели оказались храбрецами, но они не были обученными солдатами. Артем вспомнил прошедший по Хатагай-Хае шепоток, будто красноармейские взвалили на старателей самое опасное дело — охрану границы, и понял, что с этой минуты ему придется носить на душе еще один тяжелый камень.
Усилием воли Артем взял себя в руки и через несколько секунд почувствовал, как сердце забилось хоть и учащенно, но ровно, мысли прояснились, и все окружающее стало фотографически четким, но существовало как бы отдельно от него. Ярость собралась в одну огненную точку, которая скатилась к солнечному сплетению, обострив все чувства. Это было именно то состояние, в которое бойцы, обученные своим командиром, Павлом Шевцовым, вводили себя перед боем. Время в окружающем мире замедлилось, ушли сомнения, и появилась непоколебимая уверенность в правильности принимаемых решений. Только это состояние смогло удержать сейчас Бестужева от того, чтобы на всей скорости всадить дельтаплан в кучку дикарей, которые около костра разделывали на куски тело одного из пограничников…
— Вы предлагаете уничтожить их всех? — с сомнением спросил начальник буровзрывных работ Рокотов, один из приглашенных на срочное совещание к директору. — Имеем ли мы на это право? Ведь это все-таки люди…
— Это не люди, — звенящим от напряжения голосом сказал Бестужев. — Это звери. Людоеды. Каннибалы. Вам нужны еще характеристики? Хорошо. Когда они придут сюда, то съедят ваших детей, не побрезгуют и вами, а вашу жену будут пользовать всем своим поганым племенем. Давайте пожалеем их и будем дожидаться, когда они переправятся через реку и доберутся до поселка. Раз уж их нельзя обижать. Но лучше будет, если Альберт Генрихович поделится с вами своими впечатлениями.
Наверное, у Рокотова было развитое воображение, потому что, услышав эти безжалостные слова, он в буквальном смысле позеленел.
— Артем Николаевич прав, — тихо произнес Мюллер, тоже бледный, как бумага. Там, в распадке, его вывернуло наизнанку прямо на головы дикарей, и он до сих пор время от времени вздрагивал, зябко поеживаясь. — Они действительно не люди. Это что-то страшное…
— Давайте не будем терять время, — заключил Артем. — Пока мы здесь дискутируем, дикари расползутся по всему району.
— Что вы предлагаете, капитан? — впервые директор прилюдно обратился к Бестужеву на «вы», и это подчеркнуло для всех серьезность момента.
— Когда вы подписывали приказ о моем назначении командиром вооруженного формирования прииска и начальником гарнизона, там был такой пункт, — и Артем процитировал по памяти: «В случае возникновения угрозы жителям поселка Красноармеец или в других неотложных случаях командиру формирования передается власть над всеми военнообязанными лицами мужского пола, а также возможность использовать все материальные ресурсы прииска по согласованию с главой администрации поселка». Так вот, сейчас наступил именно такой случай.
