Джим вздохнул, вспоминая жизнь в родном городе. Всегда какую-то испуганную, суетливую мать, ее картофельные оладьи. Они настолько хорошо у нее получались, что Тони постоянно набивался в гости, чтобы их попробовать.
Мать до сих пор не знала, что Джим в армии. Когда был в учебке, врал по телефону, что учится на страхового агента. Наверно, она не знала и того, что погиб дядя Эдгар – полковник Форсайт. Хотя, возможно, теперь ей уже сообщили.
В прежние времена дядя Эдгар приезжал в Галлиополис из большого Сан-Лоиса. Шумный, уверенный в себе. Он был военным и работал в тыловом обеспечении, быстро продвигаясь по службе. Видимо, к его рукам что-то прилипало, поскольку у него был дом с бассейном в престижном районе, большая сверкающая машина. Дядя Эдгар всегда курил дорогие сигары и носил часы, какие Джим прежде видел лишь в витринах ювелирных магазинов рядом с ценниками со многими нулями.
Джим с Тони могли бы так и прожить свою жизнь в провинциальном Галлиополисе, если бы не случай. В поисках работы они, совсем того не желая, затеяли ссору с хозяином одного из новых открывшихся кафе. Слово за слово – началась драка, в которую неожиданно вмешалась Розалия Мартинес, с которой Джим и Тони еще недавно учились в одном классе.
Приятели не жаловали эту вечно надутую девицу, и она отвечала им взаимностью. Сначала Розалия приняла активное участие в драке, а когда прибыла полиция, заявила, что Тони и Джим пытались ее изнасиловать. Это была ее личная месть Тони, который когда-то обозвал Розалию кривоногой.
Поначалу полицейские вели себя довольно миролюбиво и хотели спустить ссору на тормозах, однако Розалия настаивала на своих обвинениях, а ее дружок, несостоявшийся работодатель, почти в открытую сунул полицейскому капралу деньги, чтобы тот упек приятелей в тюрьму.
Пока составляли протоколы, Джим и Тони еще не верили в серьезность намерений полицейских, но, когда их посадили в клетку и повезли в участок, приятелям сделалось страшно. Они ухитрились украсть у капрала протоколы – тут пригодились длинные и худые руки Тони, – а потом сжевали их, хотя это было нелегко, бумага оказалась ламинирована несъедобным пластиком.
В участке ребят стали пугать, уверяя, что им светит по семь лет. Однако помог государственный адвокат, который, основываясь на отсутствии протоколов, потребовал выпустить задержанных, а затем посоветовал им исчезнуть из города месяцев на шесть.
Пришлось бежать, к счастью, было куда – к дяде Эдгару в Сан-Лоис. Он и сам приглашал Тони, удивляясь, что молодой человек ищет работу в Галлиополисе.
Собрав скопленные за несколько лет деньги, приятели с трудностями пробрались в аэропорт и буквально под носом у полиции проскочили на воздушное судно. Однако на этом их приключения не закончились. В аэропорту Сан-Лоиса беглецов ждала местная полиция: из Галлиополиса сообщили, что Джим и Тони – террористы.
Им помогла короткая любовная интрижка, которую приятели закрутили с одной из бортпроводниц. Она спрятала горе-террористов и помогла им покинуть судно. Их провезли в пластиковых гробах, а стоящие в оцеплении полицейские такого рода багаж досматривать не захотели.
В порту ждал дядя Эдгар. Он увез Джима и Тони в свой загородный дом, а наутро они вместе отправились в Сан-Лоис, где приятели поступили в учебку. Ее выпускникам грозила отправка в районы боевых действий, однако полковник Форсайт пообещал забрать приятелей к себе в службу тыла и пристроить на теплые места.
Джим и Тони были счастливы и мысленно уже примеряли на себя красивые машины и дорогие дома, как у дяди Эдгара, однако случилось непоправимое – дядя Эдгар погиб.
Это произошло совершенно неожиданно. В учебке Джима нашел офицер Службы Экономической Безопасности. Он неожиданно сообщил Джиму, что его дядю поймали на воровстве, а затем предложил навестить полковника Форсайта в здании гауптвахты, куда его привезли специально для встречи с племянником.
Увидев, в каком состоянии находится дядя Эдгар, Джим впал в шок. Он не представлял, чтобы людей могли избивать до такого состояния. Неизвестно, зачем нужно было это свидание, Джиму показалось, что полковник Форсайт даже не понимал, что происходит.
Когда они с Тони уже выходили из камеры, позади прозвучали выстрелы – это застрелили дядю Эдгара. То ли он бросился на охранников, то ли были другие причины. С улицы Джим и Тони наблюдали, как в военный фургон забросили тело в окровавленном мешке. С этого момента приятели лишились прикрытия и им светила только отправка в действующие части. Так они и подписали пятилетний контракт, до конца которого в воюющей армии редко кто доживал.
Однако делать было нечего. В случае, если бы они отказались от военной службы, им грозил штрафной батальон, что на практике являлось смертным приговором.
До Ниланда добирались более двух недель. Дорога так вымотала новобранцев, что они оказались безмерно рады, прибыв наконец на Двадцать Четвертую базу.
Все это происходило совсем недавно, но теперь казалось, что с тех пор прошло уже очень много времени.
Должно быть, Тони думал о том же, что и Джим.
– Интересно, – сказал он, – вот если бы твой дядя не погиб, где бы мы теперь были, как думаешь?
– Наверное, жили бы на казенных квартирах. Носили бы офицерскую форму.
– Какую офицерскую? Дядя Эдгар говорил о сержантских должностях. А уже потом, через полгода, после офицерских курсов можно было начать карьерный рост.
– Да-а, – протянул Джим. – Про джунгли уж точно бы ничего не знали.
– А чего о них знать? Сиди да бумажки перебирай. И взятки иногда бери с нерадивых кладовщиков. Вот и вся работа… Ты Джеки свою вспоминаешь?
– А чего это «свою»? – возмутился Джим. – Никакая она не моя. Она вражеская шпионка.
– Ну, шпионка – не шпионка, однако несколько дней ты не мог ни думать, ни говорить ни о чем, кроме нее. Я всерьез опасался, что ты допрыгаешься до военной тюрьмы.
– Может, я и думал бы о ней, если бы она тогда, после разоблачения, мне прикладом в морду не заехала. После этого случая моя любовь куда-то подевалась.
– А мне по яйцам… Ногой… – вспомнил Тони и вздохнул.
– А капитану Муру так под дых врезала, что он пополам сложился!.. – вспомнил Джим, и они засмеялись.
– Тайлер! Симмонс! – позвал сержант Рихман, появляясь в жилом помещении. – Чего валяетесь?
– А чего делать-то?
Приятели вскочили с кроватей и стали быстро поправлять покрывала.
– В арсенальную надо идти. Там для вас работа есть.
– Какая работа?
– Ну идите – покажу.
Джим и Тони пошли за сержантом. В комнате, где хранилось оружие и боеприпасы, ярко горели лампы. Это удобство стало доступно относительно недавно. Приятели еще застали тот период, когда маломощная энергоустановка едва справлялась с питанием радиоаппаратуры в штабе. Все сидели в темноте и лишь изредка пользовались переносными фонарями. Позже привезли более мощный генератор, необходимость в слабых фонарях на химических батареях отпала.
