Побежали диаграммы.
– Интересно. Очаговые кратковременные всплески активности. Наш пациент видит сновидения в фазе быстрого сна… У других такое не наблюдается. Возможно, так действует сепротин… Вот опять пик, видите? Вот здесь.
Публика видела, но ничего не понимала и молчала, чтобы не показать этого.
– Хорошо. Медленно выводим из сна, – снова повернулась к консоли Фита. Дилетанты наводили на нее скуку. – Показатели стабильные. Потрясающий организм… Подобного тюнинга я не видела, а ведь я работала над проектом суперсолдата…
Советник Виида нервно провел рукой по лицу, Рибро ПакЛан вздрогнул. Ламас Тиброн ощерился.
«Ага, – улыбнулся под шлемом Ален, – госпожа ненароком может выдать большой секрет?..»
Жанна бросила на Джера внимательный взгляд. Неужели научилась видеть через забрало?
Шли минуты. Шаари выводили из глубокого сна постепенно, тщательно отслеживая реакции организма. Ален присматривался к силуэту шаари внутри капсулы и пытался не упустить момент, когда тот начнет шевелиться. Не то чтобы момент истины, но все-таки…
Наемника ждало разочарование. Шаари, хотя и разбуженный, не мог контролировать свое тело. Его разум, судя по показаниям приборов, вполне адекватно отражал действительность, но тело Фита держала в узде. Лакишка провела серию тестов на восприимчивость – прогнала нервную систему шаари через раздражители. Реакция была понижена, но лишь из-за биохимической блокады.
– Что? Он жив? – нервно спросил Советник Виида, едва не распластавшись по стеклу. – Ничего не понять! Жив?
– Конечно, – заявила Фита.
– Что с ним происходит сейчас?
– Представьте, вы только проснулись, но вам не хочется шевелиться и открывать глаза. Вы расслаблены, но ваш мозг уже вовсю работает, – улыбнулась хозяйка лаборатории. – Примерно то же самое происходит и с ним. Только это я решаю, когда он будет владеть своим телом.
– Денежки потрачены не зря, – заметила Жанна. – Да, Советник? Откуда у вас такие технологии?
Ален пихнул ее локтем.
Лакиш обернулся со страдальческим видом – сарказм Саболы его порядком достал.
– Что вам нужно? Оттачивайте ваше остроумие в другом месте, уважаемая. Большая просьба.
– Чего взъелась? – передал по внутренней связи Джер. Наемница получила сообщение на вставленную в ухо горошину комлинка и ответом не удостоила.
Виида бесился. Ален подумал, что с такими нервами он долго не протянет. Лакиш походил не на политика высокого полета, а на трясущегося торговца.
– Теперь попробуем вернуть нашему пациенту способность говорить, – произнесла, игнорируя окружающих, Фита. Еще серия команд и перемены голографических окон. Ален старался все запоминать, но не понимал сути происходящего.
Пролетело еще несколько минут. Лакиши по несколько раз проверяли показания и шушукались между собой.
– Готово. Он в сознании и способен общаться, – объявила ШакРок.
Присутствующие напряглись, точно кому-то из них грозила участь первым начать разговор. Впрочем, кажется, Ламас был не против.
Но Фита правила сама. Ее хладнокровие поражало Алена, и он проникался к этой живой коряге все большим уважением.
– Вы меня слышите? – заговорила она в микрофон. Звук передавался, по ее словам, прямо на внутреннее ухо шаари при помощи внедренных наноботов. – Слышите? Можете говорить.
Алену показалось, прошло несколько часов, прежде чем пришел ответ. При этом тело «призрака» внутри капсулы не шелохнулось ни на миллиметр.
– Слышу.
Голос шаари передавался через динамики, его можно было принять за послание призрака.
– Вы понимаете мои слова? – спросила Фита.
– Да.
– Опишите в нескольких словах ваше ощущение?
– Легко.
– Значит, вы себя чувствуете комфортно?
– Да.
Ламас утверждал, что шаари умеют сопротивляться наркотическому воздействию, но, похоже, эту проблему Фита решила. Особая программа управляла подачей химических веществ прямо в мозг пленника.
Хозяйка лаборатории отвлеклась от голограммы, чтобы бросить торжествующий взгляд на присутствующих. Советник Виида издал вздох облегчения и почти перестал трястись. Он картинно поаплодировал Фите. Рибро неуверенно повторил его жест. Остальные остались при своем.
– Продолжим беседу, – сказала лакишка, возвращаясь к шаари. Ей не терпелось выжать из бедняги все соки. Ален не сомневался, что она на это способна: только разреши.
Наемник посмотрел на капсулу, чувствуя нарастающее напряжение под ложечкой.
Там же. Капсула Фаннура Грифа
Архонт Глеш был как призрак – весь соткан из теней и неяркого света, источник которого Фаннур определить не мог.
Кругом царствовала тьма, но дэррна он видел четко. Высокая худая фигура в длинных одеждах возвышалась над ним.
– Ты не справился с заданием, Фаннур. Какие у тебя есть оправдания?
Грифа затопило удивление, переходящее в гнев.
– Справился! Башнаги мертвы! Разве я когда-нибудь подводил вас, хозяин?
Глеш рассмеялся. От такого смеха у шаари всегда пробегал по спине холодок.
– На этот раз подвел.
Фаннур огляделся, видя лишь непроницаемую тьму. Где он?
«Призрак» опустился перед Архонтом на одно колено.
– Но… хозяин… каковы обвинения против меня? Что я сделал не так?
– Предательство, – сказал дэррн. – Ты идешь в сумерках, оставлял за собой кровавый след. Это кровь твоих братьев, Фаннур.
– Нет…
– Оглянись!
Не понимая, что это за игра такая и чего добивается Глеш, шаари выполнил приказ.
Позади не было кровавого следа. Зато длинной вереницей стояли «призраки», одетые в черное и с мечами в руках. Они чего-то ждали, внимательно глядя на Фаннура. Тот сделал шаг назад. Миа выступила вперед, снимая маску. Ее лицо было покрыто коркой запекшейся крови, один глаз вытек.
– Я просила тебя остановиться, – сказала сестра. – Ты не послушал. Теперь мы мертвы. Все.
Шаари не шевелились. Откуда-то подул ветер, принесший острую вонь разложения. Гриф ощутил, как слезятся его глаза.
Миа сделала шаг вперед, он в свою очередь назад.
– Предатель!
– Зачем эта мелодрама… Глеш? – Архонт исчез, словно посмеявшись над ним. Зачем эти шутки? Фаннур резко отдернул руку, видя, что к ней собирается прикоснуться сестра. Кожа на ее грязно-серых пальцах облупилась от тлена. – Уходите! – потребовал «призрак». – Кто вы?
– Твои братья, – ответил Фаннуру хор голосов.
Ослепляющая взрывная ярость. Вытащив и активировав меч, шаари бросился на толпу мертвецов. Он не позволит так шутить над собой! Проклятье!
