– По-моему, что-то темнит наш Годзик, – заявил Граната. – Это был у нас в группе один, Гена Шлиманян. Отцу говорил, что в футбол идет играть, матери – что танцевать учится, а сам бежал в музей, черепки разные разглядывать. Там много чего от древних корбов осталось, автохтонов наших. Сказания их изучал… И что? Вырос и раскопал их легендарный город, в который никто не верил. Вот тебе и Шлиманян!
«Гена Шлиманян…» – Крису почему-то показалось, что Принц Датский врет не хуже Годзиллы.
– А ну-ка, допросим стервеца! – воскликнул Граната. – Выведем на чистую воду!
Он, едва не вываливаясь от поглощенного спиртного из высокого кресла, достал из кармана унидеск, шевельнул пальцем. Подождал немного и повторил попытку связаться с Годзиллой. Досадливо бросил унидеск на стол:
– Не отвечает, зараза!
– Ты что, перепил? – наконец-то сообразил Крис. – Он ведь уже давно саб прошел. Если и ответит, то не скоро, устанешь ждать.
Граната хлопнул себя по лбу:
– А, блип, точно! Пока сигнал дойдет… – Он взял стакан, зачем-то тряхнул его, взбалтывая содержимое. – Ну и пусть потом локти кусает, что не участвовал в таких превосходных посиделках. И в «Сад наслаждений» хрен попадет. А уж я ему так все опишу, что он слезами захлебнется, образина черномазая!
И Граната лихо осушил стакан.
Дружеская встреча продолжалась…
Планета Единорог встретила их снегом. Файтеры вместе с другими пассажирами шагали от трапа галеры к поджидавшим неподалеку басам, и легкие снежинки плавно падали в безветрии на покрытие космодрома. Небо хоть и было серым, но казалось высоким и вовсе не хмурым. Оно не давило, а словно тянуло к себе. Может быть, потому, что Крис не мучился похмельем – на борту галеры «Агриппа Марк Випсаний» он позволил себе только две-три бутылки пива, да и то совсем легкого, не портера какого-нибудь, а почти прозрачного, со странным названием «Астероид № 23-3-93».
– Прибыл я на Однорог и соорудил снежок! – Граната на ходу нагнулся, зачерпнул пригоршню пушистого снега, помял в ладонях и попытался засунуть холодный комок за шиворот Арамису.
Тот увернулся, едва не наскочив на пожилую даму в плотной зеленой куртке, и погрозил Гранате кулаком:
– Плохо кончишь, Принц Датский!
– Никогда плохо не кончал! – гордо ответствовал Граната.
Дама не удержалась от усмешки, но тут же осуждающе покачала головой:
– Взрослые люди, а ведете себя как дети.
– Все мы дети, мистрис, – тут же отозвался Граната. – Живем и радуемся. А когда взрослеем, переселяемся в иной мир.
Дама скользнула взглядом по орлу на его комбинезоне, по нашивкам «МНР» на рукавах, и глаза ее потеплели.
– Небось, в отпуск, сынки?
– Так точно, мистрис! – вытянувшись в струнку, отрапортовал Граната. – За особые заслуги перед Империей!
– Кончай болтать, – осадил его Портос. – Это в нем алкоголь играет, – пояснил он даме.
– Так я же стремлюсь докопаться до истины! – воскликнул Граната. – А она, как справедливо считали древние, в вине. Вот и приходится постоянно пробовать, пробовать, пробовать… Уж очень хочется, так сказать, приобщиться к ней, к истине.
На самом деле Граната был не столько пьян, сколько просто дурачился. На галере он почти не добавлял – после вечеринки на хайве, – ну, стаканчиков пять-шесть, не более. Для Гамлета Мхитаряна это был не удар по мозгам, а так, ласковое поглаживание.
Снег падал не очень густо, и уходящая во все стороны до самого горизонта равнина космодрома была видна довольно хорошо. Кое-где вздымались над ней темные китообразные туши галер, то тут, то там виднелись запорошенные белым силуэты раскинувших крылья шаттлов – они казались мелкими морскими птицами на фоне межзвездных великанов. В свою очередь, длинные желтые басы, выстроившиеся в ряд, по сравнению с шаттлами выглядели червячками – легкой добычей морских птиц. Вдалеке светилось огнями здание космопорта.
Снежинка присела Крису на кончик носа, и он, выпятив нижнюю губу, сдул ее. Воздух непривычно холодил щеки, но вообще ему было достаточно комфортно: еще когда файтеры выходили из шлюзовой камеры, их комбинезоны выбрали соответствующий температурный режим.
Покинувшие галеру пассажиры заполнили басы, и желтые «червяки» поползли к терминалу.
Крис устроился в кресле у окна, Граната плюхнулся рядом. Портос с Арамисом сели позади них.
– Единорог – перекресток дорог, – не унимался Принц Датский, – я весь продрог, согнулся в рог… э-э… и даже мой рог встать бы не смог!
Габлер недоверчиво покосился на него:
– Да ну?
– Это поэтическое преувеличение, – пояснил Граната. – Гипербола.
– Гипербола – это траектория, – поучительно проворчал сзади Портос.
Граната живо повернулся к нему:
– В поэзии гипербола именно преувеличение, темное ты создание с темной Геи. Посмотрите: вот Портос – мозг его травой зарос. Это и есть гипербола. Хотя в данном случае, может, и не совсем уж гипербола.
– Сейчас я тресну тебя кулаком по голове, – зловеще пообещал Портос, – и ты воткнешься в сиденье по самые уши. И это будет совсем не гипербола. Как говорят наши автохтоны-урулии, это будет пипец.
– Ой, мамочки, как страшно! – закатил глаза Граната. – Это будет не пипец, а последняя ошибка в твоей бездарно прожитой жизни.
– Ты бы заткнулся, дружище, – негромко посоветовал Арамис. – Прибереги язык на потом.
– Жалкие, ничтожные люди, – проворчал Граната. – И зачем я с вами связался? Зачем поперся на этот однорогий небесный труп, то бишь тело?
И нахохлился в кресле.
«Тело…» – Крис подумал о теле Атоса, которое тоже везли к терминалу, и отвернулся к окну.
Гамлет Мхитарян был хорошим парнем, но иногда очень хотелось оказаться от него подальше. Было в его теперешнем поведении что-то неестественное, что-то напускное. Возможно, этим постоянным кривляньем он хотел отогнать от себя мысли об ужасной смерти Атоса… «Разве поймешь, что у другого на душе? – подумал Габлер. – И в себе-то не всегда можно разобраться…»
Здание космопорта приближалось.
Единорог был перекрестком галактических путей. Эта планета, четвертая по удаленности от Карны, вращалась вокруг местного светила в компании еще тринадцати планет. Имя свое она получила, вероятнее всего, из-за высоченной горы в южном полушарии, вздымавшейся в атмосферу на целых пятнадцать с лишним километров. Как такой гигант умудрился до сих пор сохраниться на этой довольно старой планете, оставалось загадкой. Автохтоны здесь когда-то были – об этом свидетельствовали развалины городов и культурные слои, вскрытые в ходе археологических раскопок, но к моменту прихода сюда людей планета была уже необитаемой. Предположений о причинах исчезновения автохтонов выдвигалось много, но ни одно из них не казалось достаточно убедительным.
