— Ну, а чего ты заводишься? — физиономия Брюллова была кислой, но голос — чуть ли не извиняющимся. Он понимал, что был излишне резок с другом и искренне радовался, что удалось обойтись без конфликта.
— Я просто хочу понимать, что я делаю и почему. Но у вас тут налицо целая планетарная аномалия, так что придется довериться твоему пониманию ситуации, а потом уже будем разбираться.
В это время самолет заложил вираж и стал заходить на посадку, так что все разговоры прекратились сами собой.
И вот теперь, вместо того, чтобы искать в огромном клямсдейловском замке одного человека, приходилось суетиться в поисках двоих.
Пока электронная отмычка разбиралась с замком от покоев Сэмми Клямсдейла, курсанты пытались во всех доступных спектрах просветить расположенное за дверью помещение. Выходило, что первая комната пуста, хотя оттуда даже через дверь доносились звуки громко работающего телевизора. Оттуда же сигнализировал о своем нахождении мобильный телефон Сэмми. Силуэты двоих человек смутно отсвечивали где-то слева — по всей видимости, их отделяла еще одна стена.
— Готово, — прошептал Алекс, как только отмычка издала едва слышный щелчок.
— Двое, — также тихо ответил Андре, дублируя слова жестами, — в том углу, а скорее в соседней комнате.
Алекс резко потянул дверь на себя, Андре мгновенно заскочил в образовавшуюся щель, держа в одной руке пистолет с глушителем, а в другой таща за собой чемоданчик с электроинструментом. Через секунду Брюллов тоже оказался в помещении и, убедившись, что опасности нет, осторожно прикрыл за собой дверь.
Большая безвкусно отделанная комната нисколько не напоминала жилище нормального человека. По крайней мере, нормального в понимании Ларина и Брюллова. Правый ближний угол оказался занят огромным шкафом-купе с пятью зеркальными створками, из которых две были покрыты целой паутиной трещин, а три остальных до такой степени покрыты пылью и грязью, что тоже вряд ли могли служить своему прямому предназначению.
Сразу за шкафом-купе, отделяя импровизированную прихожую от остального помещения, торчала барная стойка трехметровой длины. Судя по тому, что на ее не очень чистой поверхности стояли только несколько початых бутылок с крепкими алкогольными напитками, она играла роль заправочной станции для хозяев апартаментов. То есть они, приходя домой, начинали употреблять спиртное прямо от входной двери и перед уходом тоже имели возможность заправиться «на посошок».
От барной стойки до самого окна, выходящего во внутренний двор замка, по стене тянулись навесные кухонные шкафы. У некоторых отсутствовали дверцы, у других были поломаны ручки, у одного из шкафчиков дверца болталась на одном навесе.
Ниже располагалась кухонная столешница. Вся она была завалена горами грязной посуды, пустых бутылок и бутылок с остатками содержимого. Куча немытых тарелок, чашек и стаканов также возвышалась из расположившейся в углу мойки.
Промежуток стены между столешницей и навесными шкафами был выложен керамической плиткой грязно-зеленого цвета. Учитывая то, что столешница была коричневая, а фасады навесных шкафов антрацитово-черными, вся эта «кухня» у нормального человека могла вызывать исключительно мрачные чувства. Хотя, вкусы у всех разные…
«Парад аттракционов» продолжали стоящие в самом центре комнаты спиной друг к другу холодильники. Один — дверцей в сторону кухни — обычный, бытовой. Второй — дверцей в противоположную сторону — напоминал скорее магазинный вариант, ибо был втрое шире своего сотоварища и имел две широкие стеклянные створки.
В дальнем левом углу комнаты надрывался динамиками широкоэкранный телевизор, показывающий какой-то безумный фильм-страшилку, где группа уродов с огромными бензопилами расхаживала по городку и резала всех встречных на части. Все это дело щедро приправлялось визгом бензопил и потоками льющейся крови.
У стены стоял широкий кожаный диван черного цвета в разложенном состоянии со смятой и скомканной постелью. Прямо к изголовью этого дивана примыкал другой, теперь уже угловой диван с обшивкой из плотной серой материи. Таким образом, диванная композиция образовывала своеобразную букву «П», правда с разной длиной «ножек». Между диванами втиснулся маленький столик, заваленный пустыми коробками из-под пиццы, разноцветными пакетиками из-под чипсов, сухариков и орешков, а также — куда ж без них — грязными стаканами и опустевшими бутылками. Поверх кучи мусора стояла, заодно предохраняя ее от разваливания, стеклянная пепельница, доверху наполненная окурками. Из одного угла столика мусор все-таки был убран, а скорее — сдвинут на центр стола. На освобожденном клочке пространства была насыпана дорожка из мелкого белого порошка.
В дополнение ко всему стены этой комнаты-монстра были обклеены обоями, когда-то выдержанными в строгих черно-белых тонах с изображением улиц какого-то города. Сейчас обои были порядком выцветшими, замызганными, местами — рваными. Окно было завешено плотными коричневыми шторами, благодаря чему в помещении царил полумрак. Но можно было легко предположить, что за шторами скрываются грязные стекла окна и горы мусора на подоконнике.
Курсанты обменялись выразительными взглядами. Пожалуй, хозяин таких апартаментов заслуживал смерти за один только вид своего жилища.
Ларин подошел к окну и осторожно выглянул из-за шторы во двор. Звуков слышно не было, но из подъезда северо-восточной башни валили густой серый дым, по двору замка бестолково бегали всполошенные и напуганные люди. Землянин довольно кивнул головой и жестом дал знать товарищу, что там все идет по плану.
Пора было заканчивать здесь и переходить к выполнению основной задачи — вызволению из плена Полины Меннинер. Алекс глубоко вздохнул и решительно направился к одной из двух боковых дверей — предположительно ведущей в ванную. Но тут обитатель сих дивных апартаментов решил несколько облегчить курсантам жизнь. Не успел Брюллов сделать и трех шагов, как дверь распахнулась и в дверном проеме появилась спина одетого в банный халат человека. Все, что было изначально видно кроме халата — это обутые в шлепанцы босые ноги и голова со взлохмаченной копной рыжих волос.
— Жди, я сказал! Сейчас вернусь! — грубо бросил кому-то, остающемуся в ванной комнате человек в халате, закрыл дверь и развернулся.
Алекс не видел этого человека более четырех лет и, честно говоря, готов был еще не видеть лет сто. Он практически не изменился: высокий рост, широкие плечи, надменный взгляд карих глаз из-под белесых бровей, презрительно выпяченная нижняя губа, тонкие крылья носа с редкими веснушками, находящиеся в вечном беспорядке рыжие волосы. Сэмми Клямсдейл собственной персоной.
