— Неуязвимы?
— А ты думал, один такой модный? Нет, парень. Противник у нас очень серьезный. И как быть?
— Пока не знаю. У тебя есть варианты?
— Как тебе сказать… в общем-то есть, но…
— Не мнись, полковник, предлагай.
— Если все так, как мы себе представляем, «Джокер» становится не просто дорогим и универсальным, но еще и стратегически важным артефактом. Во-первых, это пока единственное средство, чтобы хоть как-то противостоять аномальным детишкам Зоны, а во-вторых, серьезное оружие. Да и «черные ангелы» в новом ракурсе становятся крайне опасными. Мы явно подобрались к какому-то их секрету. Пока непонятно, к какому, но для нас это сейчас и не столь важно. Вопросы масштаба всей Зоны и Приграничья будут решать в Киеве. У нас дела мельче и насущнее. Как ты сказал — другая головная боль. Но донести информацию до Остапенко необходимо все равно, пусть и с больной головой. Заодно и теорию насчет расширения Зоны изложить. Генерал такие задачки любит.
— Разобраться и донести надо, согласен. Но и «ангелы», и наверняка люди из синдиката дежурят у ворот. Какой выход из этой «насущной» ситуации?
— Ну, какой выход? Обычный, запасной. — Бибик подошел к двери и выглянул в основной отсек. — Эй, Бражников, врача позови. Что? Ну, пусть Костин за дамочкой присмотрит. Зови.
Доктор Фомин, как он представился Андрею, пришел только минут через пять. Он вообще все делал неспешно. Бибик всем своим видом намекал врачу, что дорога каждая секунда, но того поведение целого полковника ничуть не взволновало. У доктора были свои понятия о цейтноте. Вернее, они начисто отсутствовали. Наверное, и под артобстрелом он выполнял бы свою работу в том же темпе, абсолютно не нервничая от близких взрывов.
Лунев ожидал, что снимать повязки будет больно, однако не почувствовал вообще ничего, кроме прохлады и облегчения от того, что теперь можно почесать нос. Пальцы нащупали кончик носа и Андрей замер. Что-то было не так.
Доктор Фомин подал Андрею маленькое зеркальце.
— Только не роняйте, другого нет.
— Почему я должен его… — Лунев взглянул на свое отражение и замолчал.
Лицо было абсолютно целым и здоровым. Более того, гладкая кожа выглядела совсем юной. Андрей будто бы скинул лет пятнадцать. Вот только одна загвоздка. В зеркальце был не он. Кто угодно, только не Андрей Лунев.
— Что за… черт?! — Андрей изумленно уставился на полковника.
— Тихо, Старый, тихо. — Бибик приложил палец к губам. — На всякий случай учти, твою новую физиономию видели доктор и я. Бражников в курсе, что мы тебя преобразили, но и только. Узнать не сможет. А Костин с дамочкой вообще без понятия, что тут творится. Соображаешь?
— Твою-ю мать! — тихо простонал Лунев.
— Понимаю, как «да». — Бибик кивнул. — Отпечатки пальцев в полевых условиях не изменить, а вот фигура у тебя теперь хоть немного, но другая, даже рост на пару сантиметров уменьшили за счет осанки. Класс?
— Придушил бы тебя, да руки в бинтах.
— Можете снять сами, — сказал Фомин.
— Вас тоже, доктор, — Лунев сверкнул взглядом. — Кого вы из меня слепили?
— Я вам не Роден. — Врач пожал плечами. — Инструменты здесь хранятся замечательные, но этого мало, нужна хорошо оснащенная операционная. Так что, слепил… кого сумел. А что, по-моему, неплохо. Вы актера напоминаете из «Криминального чтива».
— Самюэля Л. Джексона?
— Нет, другого.
— Вот спасибо!
— Пожалуйста, — вместо доктора ответил Бибик. — Ты разве не за этим в аномалию поперся?
— Неожиданно как-то. — Андрей ощупал лицо. — Почти не чувствую. Это надолго?
— Сутки, — спокойно ответил Фомин. — Замечательная вещь этот «Джокер». Только название неправильное. Надо было назвать «Новая жизнь» или «Супершанс».
— Сталкеры придумали, — заметил Бибик. — У них такое чувство юмора. Специфическое.
— Весьма, — доктор кивнул. — Я лично до сих пор не понял, в чем же тут, собственно, ирония. Под прикрытием этого замечательного артефакта можно делать с человеком что угодно, наутро все заживет. Есть только одна проблема, боюсь, чужая личина и прочие изменения не надолго. В чем тут фокус, я не знаю, только к следующему утру вы, господин Лунев, станете самим собой. Тоже здоровым, но от нового лица и других корректив не останется и следа. И это, заметьте, если вы не будете постоянно держать в кармане артефакт. В противном случае вы станете прежним еще быстрее.
— Слава богу! — вырвалось у Андрея. — Это точно?
— Есть такая теория. — Фомин пожал плечами. — В госпитале коллеги изучали свойства артефакта, я читал их отчеты. Среди них были заметки о неудачной пластике носа. Все именно так и произошло: через шесть часов исчезли гематомы и другие следы хирургического вмешательства, довольную пациентку выписали, но еще через сутки нос вернулся к первоначальной форме. Ваш случай немного сложнее, но суть та же.
— А нет шанса, что я навсегда останусь Траволтой?
— Вам бы хотелось? — Фомин едва заметно усмехнулся.
— Издеваетесь?
— Не останетесь. Регресс неизбежен. Но с артефактом он проходит быстро и безболезненно. Как и любое другое выздоровление.
— А без него? Я останусь здоровым?
— Абсолютно. Но еще сутки-двое после возвращения в свой прежний облик вам придется попить анальгин. Будет беспокоить боль, вроде зубной. Только во всем теле.
— Веселая перспектива.
— Но вы всегда можете рассчитывать на артефакт!
— Короче, сутки у тебя, Старый, на все про все, — снова вмешался полковник. — Выйдешь из Зоны, найдешь Остапенко, получишь деньги и сможешь уехать в отпуск. Переждешь, пока страсти утихнут и… ну, там сам решишь, возвращаться или нет. Артефакт отдам, как только встретимся. Считай, он твой бонус. А пока… сдавай на ответственное хранение.
Бибик протянул руку.
— Какая щедрость! — Лунев усмехнулся и вложил артефакт в ладонь полковнику. — А если я решу проблему на месте? Или сначала вычислю, кто стоит за «ангелами», чего они добиваются и как с этим справиться, а уж после прорвусь к Остапенко? Грубо говоря, не просто спасу ваши седалища, а еще и Зону подчищу?
— Сначала хотя бы со склада выпорхни, орел, а там поглядим. Но без самодеятельности будет надежнее. И голову греть не надо. Зачем тебе лишний геморрой промеж извилин?
Врач, сдержав смешок, вежливо покашлял.
— Боишься, что пойму все хитрые задумки контрразведки?
— Ты умный парень, Лунев, — полковник рассмеялся и похлопал сталкера по плечу. — Но не настолько. Собирайся.
* * *
Капитан Костин неохотно сменил на посту Бражникова. Нет, он не стал затягивать со сменой, приказ есть приказ. И все же, когда майор ушел по своим секретным спецназовским делам, Костин попытался изобразить на лице, что ему эта миссия не по душе. Впрочем, Татьяну Сергеевну, кажется, не волновали изображения, которые проецировали на свои физиономии окружающие. Ее вообще ничто не волновало. Капитан смог припомнить лишь один случай, когда эта женщина проявила эмоции. Это случилось после того, как ее на плече принес сталкер. Говорить она не могла, рот был заклеен пластырем из походной аптечки, но в больших красивых глазах Татьяны отражалась буря эмоций. В первую очередь — возмущение, что было вполне обоснованно.
