– Но я же своими глазами видел кладбище у Крепости одиннадцать лет назад!
– А ты и эксгумацией занимался, чтобы удостовериться в наличии там покойников?
– Но старики седобородые! – вскричал Жулин. – Их я видел своими глазами! Они откуда там появились? Или у генерала Ермолова служили столетние старцы?!
– Это те, кто приходил в Другую Чечню старцами! Вспомни, сколько людей вошли сюда помимо нас! Тот геолог, радист – вспомни! Но кто в каком возрасте здесь появился, тот в таком и остался.
– Рассказывай! – заорал в ярости Жулин. – Говори прямо сейчас все, что знаешь!..
– Думаю, ты слышал мое решение на этот счет.
– Значит, ты думаешь, что пока мы здесь торчим, небесная канцелярия теряет нас из виду? – Ключников снисходительно рассмеялся.
– Думаю, Господь вообще не догадывается о существовании Другой Чечни. – Майор поднялся и закинул винтовку за спину. – Сначала мы соединимся со своими и выведем их из Мертвого Города. Теперь я уверен в том, что селяне уже покинули равнину.
Акимов, Баскаков, Мамаев, Ермолович и Айдаров были выведены из Мертвого Города в беспомощном состоянии. Они не могли передвигаться самостоятельно, бредили, вразнобой твердили лишь о том, что осталось всего по два магазина на брата, и обращались к Стольникову так, словно и не разлучались. Было очевидно, что рассудок этих бедняг поврежден. Их поднимали, но они тут же садились на землю и просили не трогать. Мол, ужасно болит голова. Все пятеро давили виски руками и рассказывали истории о своих знакомых, погибших в Чечне. Эти повествования носили детальный характер и напоминали радиоспектакль с одним чтецом во всех ролях. Слушая их, Стольников вспоминал свой сон, главным героем которого был Гришка Артемов.
Пострадавших разведчиков пришлось выводить партиями. Чтобы они не разбрелись, Стольников и Жулин поднимали одного и вели к центральным воротам, расположенным между двумя сторожевыми башнями. Там бедолаг передавали Ключникову, который только тем и занимался, что усаживал друзей, то и дело поднимавшихся и стремящихся уйти в глубь города.
Через час этой странной и нелегкой работы майор почувствовал давящую боль в висках. В какой-то момент Саше показалось, что на него пикирует сова. Он пригнулся, закрываясь рукой, и в этот момент почувствовал хлопок крыльев и движение воздуха, шевельнувшее его волосы. Стольников выпрямился, поднял голову, но не увидел никакой совы.
– Жулин, нам нужно побыстрее убираться отсюда!
Прапорщик считал так же. Он только что видел рядового Исаева, прятавшегося за углом какого-то дома. Того разорвало в клочья прямое попадание мины в мае девяносто девятого. Солдат стоял, опершись плечом на угол здания, и жестом просил у прапорщика спички.
Когда они вышли через главные ворота и побрели по равнине на юг, воздух над Мертвым Городом уже сгущался. Резко запахло травой, замолчали сверчки, утихло пение зарянок. На Другую Чечню опускался вечер.
Разводить костер было опасно. Кто бы ни вышел на них сейчас – потерянные, заплутавшие люди Ибрагимова или жители Села, – эта встреча для изнеможенных разведчиков могла оказаться последней.
Стольников чувствовал, что не в силах идти, не говоря уже о том, чтобы прицельно стрелять или командовать. Полчаса, проведенные в Мертвом Городе, потрепали его мужество и высосали почти до дна силы тех, кто держал там оборону. Но майор в первую очередь беспокоился не за силы своих людей, а за их разум. Уже видно было, что бойцы не узнавали друг друга и сидели у костра, словно погруженные в кому.
Стольников приблизился к Ермоловичу и положил руку ему на плечо. Санинструктор завалился на спину и потерял сознание.
– Не трогай их, Саша, – пробормотал Жулин, выливая себе на голову воду из фляжки. – Пусть они выспятся. – Он помолчал, глядя на капли, падающие с его носа, потом поднял воспаленные глаза на майора и спросил: – Что случилось в городе?..
Стольников вытянул из кармана блокнот и заговорил:
– Я думаю, это записи штурмана Пловцова. Он побывал в Мертвом Городе и называет его именно так.
– Как и жители Села.
– Пловцов бывал за его стенами дважды. Он описывает свое состояние как сумасшествие. Ответ на твой вопрос знают люди, которые только что прикончили банду Ибрагимова и торжественно сожгли ее руководителя. Мне известно еще кое-что. Пловцов и Крикунов искали в Другой Чечне какой-то Источник.
– Источник?
– Да. Так они его называли. И еще мне кажется, что организатором этой экспедиции являлся Ждан.
– Саша, я хочу спать.
– Я посторожу. Падай.
Голова прапорщика коснулась земли, и он тут же уснул. Стольников вынул из кармана плоскую фляжку, прихваченную в пещере вместе с другими вещами, и сделал несколько глотков. Коньяк обжег его горло и слился по пищеводу теплой волной. Он отхлебнул еще раз.
До утра далеко. Саша открыл блокнот на первой странице и снова принялся читать, водя глазами по неровным строчкам, написанным рукой штурмана. Он читал до тех пор, пока не пришла темнота. Она поглотила и Стольникова, и людей его группы.
Тюрьма «Мираж», Село, Мертвый Город, Источник тоже были накрыты покрывалом мрака, но не исчезли. Все это жило своей жизнью, связанное воедино каким-то принципом, неизвестным майору.
Стольников ждал рассвета.
