― Преступление против кланов!!! ― закричал Сантана. Выхватил меч и с размаху снес голову Луэле, а заодно руку и голову Марону. Невзначай.
Три головы покатились по траве, и демоны замерли, ошеломленные случившемся на их глазах. Какой-то миг и двое арханов мертвы, а один совершил преступление.
Сантана изобразил статую, застывшую от непонимания и горя.
― Это… случайность… я наказал только паршивку… Случайность.
Подскачившие арханы переглянулись. Ушпак нахмурилась, не веря Сантане, Бафет растеряно хлопал ресницами, никак не мог взять в толк, что произошло. Изель первым сообразил, как повернуть ситуацию в свою сторону, использовать с выгодой, раз уж не поправишь. Потер шею и выдал громко всем:
― Клан Дэвана переходит под мое руководство!! Клан Марона — Ушпак!!
Демоны загалдели.
― Кому-то не нравится?!!
― Мне, ― выступил Язир, повел плечами, намекая — нужно разобраться. Я не хуже тебя или покойного Дэвана.
Изель усмехнулся и специально не торопливо прошел к мужчине, улыбнулся ему и… вдруг резко нанес удар под дых. Язира согнуло. Архан выставил колено и с маху приложил к нему физиономию посмевшего перечить.
Язир гнусаво рыкнул и упал на колено, прикрывая заливающее кровью лицо. Он был в прострации и не сразу смог сплюнуть в траву выбитые зубы и сгустки крови. Но на него уже не обращали внимания.
Изель развел руки и закружил, оглядывая столпившихся вокруг палатки Дэвана:
― Ну?! Кто-то еще не согласен со мной?!
Все молчали.
― Тогда быстро здесь убрали и разошлись по своим местам!! ― рявкнул. ― У нас лишь ночь на подготовку!! Не спать!
Демоны нехотя начали расходиться. Кто-то подхватил Язира, кто-то оттаскивал мертвые тела от палатки.
Изель встал перед Сантаной. Тот сгорбился и выглядел искренне раскаявшимся, раздавленным.
― Еще одна такая … случайность, и будем разговаривать по-другому, ― заметил ему и, развернувшись, ушел обживать палатку Дэвана, единственную, которая была у демонов. Роскошь всегда привлекала Дэва, но другим была недоступна. Теперь все изменилось. Теперь Изель будет главой самого многочисленного клана и будет спать на царском ложе, в палатке, а не на ветру возле костра, завернувшись в плащ, как рядовой боец, а не архан.
Сантана, сука хитрая, так рассчитал удар, что снес сразу две головы — такой случайно не сотворить. Еще уметь надо! «Случайность»! Но ничего, послужил Изелю и станет следующим за Мароном и Дэваном.
Сантану, тем временем, Бафет отвел к лесу и сунул в руку фляжку, чтоб тот махнул крепкого и пришел в себя.
Бафет — один, кто поверил ему, как, впрочем, верил и был верен всегда. Он считал, что как единственный сын Отцов среди демонов, архан единственный претендент на звание великого архана, главного над всеми. С ним не сравнятся не в уме, ни в силе. По праву рождения ему дано все то, чем должен обладать глава всех кланов, великий предводитель.
Поэтому, несмотря на странность случившегося у палатки, он сомневался в Сантане лишь пару секунд.
― Я убил своего, ― выдохнул мужчина.
― Не специально, ― заверил Бафет.
― Кому докажешь? ― уставился на него архан с тоской во взгляде. ― Ты видел, как смотрел на меня Изель? Ему выгодна смерть Марона, и Деван тоже так удачно лишился головы. Но настанет миг, Изель прикончит всех нас.
Бафет качнул головой, растерянный словами друга:
― Ну, что ты? Завтра важный день…
― Чтоб в бой послать не нужно шестерых арханов, достаточно и одного. А властолюбие Изеля — не секрет. Да он за крупицу власти продаст любого, убьет не дрогнув.
Бафет передернул плечами — речи архана были страшны. Мужчина не исключал желание Изеля занять главенствующую роль, но по головам товарищей? Об этом не думалось.
― Вот увидишь, он попытается меня убить и выдаст вероломное убийство как справедливую месть за смерть архана Марона, ― и подтянул Бафета за шиворот к себе, выдохнул в лицо. ― Тогда для меня все будет поздно. Но ты, будь осторожен и запомни мои слова.
Бафет отодвинулся, выпрямился. Слова Сантаны словно яд вливались в душу, рождали подозрения, колебания.
― Что ты хочешь?
― Чтоб хотя бы ты выжил. Пусть лучше ты займешь место главного архана, но не Изель. Как только я буду мертв — не медли.
― Арханы много лет делились, кто станет главным, но так все и осталось, как было — шестеро, и все, ― протянул в сомненьях.
― Но негласно верховным стал Дэван. Он мог держать Изеля в узде, его амбиции. Сейчас Дэван мертв, дележка началась. Запомни, следующим станет кто-то из нас. Ушпак — баба, сместить ее труда не составит, поэтому ее Изель оставит на закуску и уберет, скорей всего, либо в бою, либо после боя.
― Ты… слишком подозрителен, ― качнул головой Бафет и прочь пошел, скорей сбегая от речей Сантаны, и от себя, чем спеша куда-то.
Люверт проводил его внимательным взглядом и с улыбкой растянулся на траве, дал передышку телу. Второй шаг к единоличной власти сделан. Теперь без Дэвана все проще. А как попался! Столько о себе воображал, а был зарезан словно хрюшка, в постели, девицей которую трахал. Старо как мир, но в этом мире в новинку и потому прошло удачно.
Теперь и Бафет будет сторожиться Изеля, но глаз с него не спустит.
И открыл глаза, почувствовав, что кто-то рядом.
Над ним стояла Ушпак, смотрела не мигая:
― Я все слышала. Змея ты с ядовитым жалом. Но учти — меня тебе не взять. А попытаешься — пойдешь за теми, кого убил.
Сантана прищурил глаз и покосился за спину женщины — две здоровенные девахи и не менее внушительный атлет из свиты «королевы», смотрели на него неласково. И по лицам, взглядам было ясно, что за госпожу свою глотку перегрызут на раз.
― Ну, что ты? ― напустил в глаза дури Сантана. ― Я всего лишь поделился своими подозрениями с Бафетом. Переживал из своей оплошности. Не знаю, о чем подумала ты, но мои мысли чисты.
― Дэван держал ваши амбиции в узде, сейчас же они вылезли на волю. Я вас знаю — ты и Изель — не станете терпеть друг друга. А следом и нас с Бафетом скинете. Так вот, со мной так просто как с Мароном — не получится, и мои люди не перейдут к тебе или ему, вам служить не станут. Запомни, чтобы не задумал, ― отчеканила и, развернувшись, пошла к лагерю. Ее сопровождающие одарили Сантану многообещающими взглядами и двинулись вслед за хозяйкой.
Архан скривился — какие же мы умные! О! Одну такую он встречал — Лиля называлась, теперь сестренка, вон, ее, тоже все семь пядей во лбу изображает. Только бесполезно — дуры лысыми рождаются.
Хмыкнул и закрыл глаза, отмахнувшись от угроз Ушпак. Воительница, тоже — тупая бабища, больше ничего. Ее вовсе Сантана во внимание не брал. Потому что убрать дуреху было проще некуда. Она и стояла в планах последним пунктом, завершающим.
