«Это за нами», — с какой-то отстраненностью подумала Лиза. Она вновь потянула Максимку за руку, и они, сойдя с дороги, нырнули в подлесок.
— Кто это, мам? — шепотом спросил ребенок.
— Не знаю, — честно ответила Лиза. — Но давай спрячемся, ладно?
— А куда они едут? В домик?
— Наверное…
— А если они найдут того дядю?
— Ну… — неуверенно ответила Лиза, — они могут на нас рассердиться.
Они присели в зарослях, прислушиваясь к надсадному гулу. Он слышался все ближе, ближе, по стволам деревьев метнулся свет фар и пошел резать тьму, направляясь к оставленному беглецами домику. Дождавшись, пока задние огни машины скрылись за деревьями, Лиза выскочила из своего убежища, увлекая за собой Максимку.
— Побежали!
Бежать было еще труднее, чем идти. Один раз Лиза споткнулась и упала, больно ударившись о какой-то выступающий из земли корень, но тут же вновь вскочила и, задыхаясь, кинулась вперед. Мальчик с неутомимостью семилетнего ребенка следовал за ней. Они бежали так уже с полчаса, когда Лиза вдруг вновь услышала знакомый гул. Где-то поблизости ехал автомобиль.
«Как он вновь тут оказался?» — подумала она, машинально втянув голову в плечи. Но мотор звучал ровно, спокойно, словно ему и не приходилось преодолевать ухабы грунтовки. Раздвинув кусты, Лиза осторожно выглянула: мимо промчались два слепящих огня.
Они вышли на шоссе.
Когда из-за холма выкатилась еще одна пара шаровых молний, Лиза выскочила на шоссе и отчаянно замахала руками.
Это был грузовик. Завидев женщину, выскочившую на дорогу прямо перед носом машины, шофер резко нажал на тормоза, и тяжелый «КамАЗ», вильнув, остановился.
— С ума сошла? — заорал шофер, высунувшись из кабины.
Лиза подбежала ближе.
— Пожалуйста, — закричала она, — увезите нас отсюда!
Шофер поглядел на бледное лицо с расширенными глазами, на заляпанную грязью куртку, на крохотную фигурку, сиротливо маячившую на обочине.
— Куда тебе? — спросил он наконец.
— Все равно! Только поехали.
— Ладно, — сказал шофер, — залезайте. До Твери доброшу.
Лиза подхватила Максимку и, ни на миг не выпуская его из рук, вскарабкалась в кабину.
На Ленинградском вокзале царила обычная суматоха. Люди деловито сновали по залу ожидания, и никто не обращал внимания на усталую молодую женщину в куртке со следами наспех замытой грязи и такого же усталого мальчика лет семи, прикорнувшего на скамье. Иногда Лизе казалось, что она завидует Максимке — во всяком случае, его не тревожила ответственность еще за чью-то жизнь. Ему не приходилось решать, судорожно перебирая варианты, что делать дальше. В конце концов он был всего лишь ребенком в мире, где всем заправляли взрослые. Она не может, да и не должна объяснять ему, что она чувствует себя точно таким же перепуганным ребенком в чужом, враждебном мире. Где спрятаться? К кому обратиться за помощью?
Она наменяла в кассе жетончики и подошла к телефону. Достала из портмоне клочок бумаги со служебным номером Бориса.
Ответил женский голос:
— А он в командировке.
— В командировке? Где? — удивилась Лиза.
— Где-то в Карелии. И давно уже.
— А когда он должен вернуться?
— Вообще-то мы его еще в понедельник ждали, — сказала женщина. — Но от него до сих пор никаких известий. Ни звонка, ничего. И мама его беспокоится.
— Ясно, — медленно сказала Лиза.
— Может, передать что-нибудь, если он появится?
— Нет, — сказала Лиза. — Нет, спасибо.
Она нажала на рычаг, преследуемая тревожным предчувствием. Что именно случилось с Борисом, она не знала, но наверняка что-то нехорошее.
Она вновь покосилась на Максимку. Он дремал, подсунув сумку под голову.
Нет, хватит! Она должна найти кого-то, кто согласится ее выслушать. Все. До конца. И про деньги, и про пистолет, и про Стаса. Потому что иначе — иначе она так и провалится в этот бред, в ирреальный мир выстрелов и погонь, в котором ей не выжить.
Она помедлила и набрала еще один номер телефона.
— Следователя Губарева, пожалуйста.
На этот раз ей ответил мужской голос:
— Его еще нет.
— А когда он будет?
— Скоро. Передать ему что-то?
— Я бы хотела его повидать. Это Панина. Он со мной разговаривал после того, как одну журналистку убили.
— А, — отозвался голос, — помню. Вы, кажется, свидетельницей проходили?
— Да.
— Так чего вы волнуетесь? Дело закрыто.
— Я бы… я хотела ему кое-что сообщить.
— Ну-ну, — неопределенно отозвался ее собеседник. — Ладно, я вам выпишу пропуск. Вы когда будете?
— Через час. Но я с ребенком.
— Ну, приходите с ребенком. — Она почти видела, как человек на том конце провода пожал плечами.
В другое время это место показалось бы ей неприятным — от него веяло казенным неуютом, холодом присутственных мест, чужими несчастьями. Но сейчас она чувствовала себя почти в безопасности — ведь наверняка после того, как Губарев выслушает ее рассказ, он обеспечит ей какую-то охрану. И может быть, он наконец сумеет объяснить ей, что все это значит.
— Ма-ам, — Максимка, кажется, пришел в себя и тут же начал ныть. — Ма-ам, я домой хочу.
— Мы поедем в гости, — сказала она. — К тете Варе. Вот только поговорим сейчас с одним человеком и поедем.
Ну как объяснить ему, что дома им скорее всего нельзя будет появляться еще долгое время?
— Это же милиция, — неодобрительно сказал мальчик. — С каким человеком?
«А ведь меня могут арестовать, — подумала она. — Арестовать за убийство. И что же тогда с Максимкой? Но я же защищалась…»
Она так и не пришла ни к какому определенному решению, поскольку как раз в эту минуту в дверях показался Губарев. Он деловито прошел по коридору, рассеянно скользнул взглядом по Лизе и направился к своему кабинету.
Она торопливо загородила ему дорогу.
— Простите, пожалуйста… Мне нужно с вами поговорить.
— Вы ко мне? спросил он.
— Да. Вы еще тогда сказали, что если я захочу рассказать вам… Так вот…
— Погодите, — он досадливо поморщился, — не так быстро. Как ваша фамилия?
— Панина. — Она все еще загораживала ему путь, стоя перед дверью. — Мою… мою приятельницу недавно убили. Регину Гальперину.
— А-а, — сказал он наконец, — да, припоминаю. Ну и чего вы, собственно говоря, хотите? Дело закрыто.
— Но вы же сами говорили, что остались сомнения…
— Господь с вами! — удивился он. — Кто вам это сказал? Какие сомнения? Нашли убийцу, вина его доказана, скоро суд…
— Какого убийцу? — Она отчаянно нахмурилась, припоминая. — Какого-то Яковенко?
— Да, — удивился он, — а кто вам его фамилию называл? До суда это не положено…
— Вы же и назвали, — тихо сказала она.
— Вы что-то путаете, — холодно возразил следователь.
— Послушайте, — горячечно заговорила она. Он попытался обойти ее, но она шагнула в сторону, заслоняя ему проход. — Там совсем не в этом дело, никакой Яковенко ее не убивал… Это все из-за моего мужа…
— А что с вашим мужем?
— О Господи! Ну, он погиб в перестрелке на Профсоюзной… когда это было?
Она с ужасом поняла, что в голове у нее все перепуталось и она никак не может сообразить, когда именно это случилось.
— Вот когда вспомните, когда это было, тогда и приходите, — сказал следователь. — А у меня дел полно.
— Но у меня похитили ребенка! — Лиза уже почти кричала.
— Какого? — Следователь поглядел на Максимку, который, болтая ногами, сидел на стуле. — Вот этого?
— Да, — подтвердила она.
— А по-моему, он тут сидит, — задумчиво сказал следователь.
— Он тут сидит потому, что мне удалось увезти его обратно. Но его похитили, честное слово.
— Послушайте, — мягко сказал следователь, — может, вам нехорошо? Может, «Скорую» вызвать?
— Нет… не надо «Скорую»! Но мне нужно… я человека убила, понимаете?!
— Слушайте, — брезгливо сказал Губарев, — что вы выдумываете все? Будто бы я с вами разговаривал. Про похищение какое-то. Теперь вот про убийство. Что вам от меня нужно?
— Но я… — Лиза запнулась.
— Если вы действительно кого-то убили, зайдите к дежурному, напишите заявление. Мы проверим. А где ваш труп-то?
— Не знаю… — Лиза вновь в затруднении поглядела на него. Все происшедшее ночью плохо отложилось у нее в голове: она даже не могла сказать, где это произошло. Где-то под Тверью, да… но где именно? В лесу. В какой-то избушке.
— Ну хорошо. А оружие? Чем вы его убили — не кулаком же уложили?
— Нет, застрелила из пистолета, — буднично сказала Лиза.
— Ну, давайте ваш пистолет.
— Он там остался…
Следователь положил руку ей на плечо, мягко отстраняя ее.
— Знаете что? Идите-ка вы домой. Отдохните. А потом приходите опять. Если мы найдем ваш труп, мы с вами свяжемся.
