Он встал, как вкопанный. Улыбка, которую он мгновение назад так щедро раздавал, медленно превращалась в неопределенную гримасу. Она тоже остановилась… Их разделяло несколько метров.
— Леся, солнышко мое, что ты тут делаешь? Пошли домой, пошли, — какая-то закутанная в шаль женщина встала между ними и попыталась ее увести. — Ну, что ты заупрямилась… Командир же сказал тебе…
Девушка смотрела прямо на него, а ее ярко-синие глаза, казалось, прожигали в нем страшные раны. «Это же она! — его сердце ухнуло в бездонную пропасть, увлекая за собой и его самого. — Это же та самая девка из села!». Перед глазами словно наяву встала часто прокручиваемая в мозгу картина… Медленно летит пуля. Видна каждая ее щербинка, каждая бороздка… Вот она касается легкого девичьего платья и от него летят клочья ткани и плоти. Стреляет второй. Карабин дергается словно живой, выбрасывая золоченную гильзу куда-то в высокую траву! Снова попадание! Девушку делает шаг назад… На ее бледном лице ни кровинки, только глаза сверкают синим пламенем… Еще выстрел! На животе расцветает кровавый цветок!
— Ты… Ты кто? — его голос дрожал, но он никак с этим ничего поделать не мог. — Как твое имя?
Женщина, не оборачиваясь, пробормотала:
— Дочка это моя Леська! Болезная она совсем… Как немец проклятый пришел, так толком и слова то не говорит… Иди, родимый, куда шел! Доча пошли! Ну, пошли, моя хорошая!
Женщина пыталась ее повернуть, но легкое, почти невесомое тело словно приросло к земле. Девушка продолжала смотреть на Маркина.
— Что уставилась? — с ожесточением в голосе спросил мужчина; в этот самый момент он ясно почувствовал, как необъяснимый ужас начал медленно его душить. — Что тебе надо?
Паника заполняла каждую клеточку его организма. Мозг просто выл от страха, от чего в кровь выплескивались громадные дозы адреналина. Неимоверно хотелось куда-то бежать сломя голову, нестись не разбирая дороги… Убежать, спрятаться, зарыться, лишь бы не видеть этого, лишь бы не ощущать этого ужаса…
Ноги сковало. Дернуться не было сил! Синие глаза пожирали его изнутри!
— Алеся, что ты тут делаешь?! — раздался недовольный мужской голос, мгновенно разрушивший оцепенение. — Я же сказал, что не надо бродить одной по лесу! Так я смотрю выполняешь мой приказ?! Да?! А вы, мамаша, куда смотрите? Видите девка не в себе… Вдруг, что сотворит… Прямо не партизанский отряд, а детский лагерь!
Из девушки будто вынули стержень. Мать сразу же ее подхватила за руку и повела в сторону поляны.
— А, Семен, искал тебя я. Говорят, чуть не утоп ты…, — заметил его Голованко. — Осторожнее надо быть. Ты еще тут новенький… Как тебе у нас? Привыкаешь?
Тот кивнул головой, не в силах ответить. Оцепенение его лишь начало отпускать. Но проклятые ноги продолжали предательски дрожать, что впору было задуматься о костылях.
— Хорошо! — в сумраке, который лишь слегка разгонялся отблесками далекого костра, сложно было заметить состояние Семена. — Есть мнение, в город тебя послать… А, что? Человек ты новый, не примелькавшийся. Бумаги у тебя добрые… Походишь, посмотришь. В школу заглянешь. Слух есть, что открыть ее хотят… Давай, завтра до рассвета подходи ко мне и подумаем, как все обустроить.
Москва. Кремль. 3 часа 21 минута.
Дверь тихо закрылась, оставляя в кабинете двоих человек. Мягкий свет, падавший от лампы с зеленым абажуром, освещал только часть комнаты, отчего хозяин оставался в легком полумраке.
— Вижу, доктора хорошо потрудились, — негромко произнес человек, сидевший в кресле. — Увесистая получилась пачка с материалами. Читать и читать… Но ты же знаешь, ничто не заменит личного общения.
Второй собеседник, до этого внимательно слушавший, быстро произнес:
— Капитан Смирнов, товарищ Сталин, уже доставлен и ожидает в приемной, — дождавшись кивка, он приоткрыл дверь и что-то сказал.
Дверь открылась шире и в комнату вошел высокий, подтянутый капитан.
— Товарищ Верховный главнокоман…, — громко начал он докладывать, отпечатав несколько шагов вперед.
— Садитесь, — Сталин тяжело поднялся с кресла и указал собеседнику на стоявший рядом стул. — Мы вызвали вас за столько километров не для того, чтобы терять время на парадные доклады… Они уже и так нам слишком много стоили, — он положил руку на толстую папку с документами. — Есть мнение, что своим рассказом вы поможете нам кое в чем разобраться.
Капитан в нерешительности присел на краешек стула.
— Смотри, Лаврентий, товарищ Смирнов отлично себя показал в тылу врага, не спасовал на передовой, а тут…, — Сталин сделал паузу, постукивая трубкой по ладони. — Вы рассказывайте, рассказывайте…
Тот в очередной раз отдернул свою гимнастерку, пытаясь собраться с мыслями.
— Товарищ Верх… товарищ Сталин, — поперхнувшись, быстро поправился он. — Моей спецгруппе был дан приказ разведать обстановку в районе села Береза Сивиловской области на предмет испытания немецким командованием новых видом отравляющих веществ. В ходе выполнения задания группа столкнулась с высокой партизанской активностью в заданном районе. Было принято решения выйти на контакт в целях более оперативного получения необходимой информации…
Хозяин кабинета медленно шел мимо длинного стола, поверхность которого была покрыта зеленым сукном. Постороннему наблюдателю, если таковой по чистой случайности мог оказаться в том же самом месте, могло показаться, что его интересует не сам рассказ капитана, а зажатая в руках трубка с табаком.
— Боестолкновение с противников и последующее изучение захваченных трофеев показало, что в заданном районе противник не проводил испытаний химического оружия. Более того, согласно полученной от партизан информации, массовые противоэпидемические мероприятия, проводимые немецким командованием, были, действительно, направлены на локализацию неизвестного заболевания.
После более плотной работ с пленными удалось оценить масштабы распространения заболевания. В полевых госпиталях, развернутых на базе очищенных от местного населения деревень и сел, на настоящий момент содержится более тысячи солдат и офицеров противника, в разной степени пораженных заболеванием…
— Нехорошие вы вещи нам сообщили, — заговорил вдруг Сталин, оказавшись в этот самый момент в самой дальней части кабинета, отчего его голос звучал приглушенно. — Это может быть опасно и для наших войск. Что удалось узнать о самом заболевании? Вы не спешите. Я знаю, что вы все подробно описали вот тут… Главное, сейчас важно ваше впечатление… Что там дать?
Дернувшийся было в сторону стола, капитан вновь замер подобно мраморной статуе.
— … Товарищ Сталин, прежде чем, я начну говорить у меня есть просьба, — неожиданно произнес Смирнов, смотря прямо на себя.
В кабинете воцарилась тишина.
— Что вы говорите, товарищ Смирнов? — Сталину показалось, что он ослышался. — Вы говорите о какой-то просьбе?
— Ты забыл с кем разговариваешь? — прямо в лицо сидящему капитану бросил забытый всеми народный комиссар. — Тебе задал вопрос сам товарищ Сталин! Капитан Смирнов! Встать! И отвечать на поставленный вопрос!
Этот кабинет, являясь фактически домом для руководителя самого большого государства планеты, хранил много тайн. Он видел такое, на что автоматически нужно накладывать гриф «хранить вечно». Происходящее в этот самый момент, по-видимому, должно стать одной из таких тайн.
Капитана словно подбросило с места. Он вскочил и, выпрямившись, застыл.
— Лаврентий, отойди, — Сталин с любопытством смотрел на капитана и было в его взгляде что-то медицинское: он словно ученый, который в давно изученном вдоль и поперек явлении, нашел что-то совершенно новое и раньше не встречавшееся в реальной жизни. — Давай говори, капитан, что там у тебя…
Взгляд Смирнова из остекленевшего медленно стал нормальным, правда в нем все равно время от времени проскальзывали шальные нотки.
— Товарищ Сталин, я прошу прямо сейчас, до того как начну говорить, провести обследование моего психического здоровья, — в кабинете возможно впервые в его истории прозвучала крайне странная просьба. — Это, действительно, необходимо, товарищ Сталин.
Они на мгновение встретились глазами и верховный что-то там прочел такое, что перечеркнуло все его сомнения.
— Профессор Виноградов тебя устроит? — улыбнувшись от несуразности ситуации, спросил Сталин. — Хорошо! Профессора Виноградова ко мне и пусть захватит с собой инструменты.
В Кремле очень многое решалось быстро или почти мгновенно, и это свойство, как ни странно, совсем не определялось тем, что страна вела страшную войну.
Какие-то минуты прошли с момента телефонного звонка, но вот раздался стук и дернулась дверь, из-за которой показалась густая борода с лежащими чуть выше массивными очками с роговой оболочкой.
