Так что позицию я выбрал все-таки удачно: гать, по которой мы пришли на островок, просматривалась вглубь и по флангам метров на пятьдесят, что было совсем неплохо. Главное при несении караула в подобном месте — это слух. Глаз часто «замыливается», и тогда враг может почудиться там, где просто причудливым образом сплелись лианы или неровно легли кусты, образовав подобие припавшей к земле фигуры стрелка в лохматом камуфляже. Именно поэтому я лишь бросал короткие взгляды по секторам, но внимательно слушал вопли болотных жителей, которые всего вернее предупредят о приближении чужака.
Все вокруг было привычно: орали лягушки, пересвистывались пичуги, какой-то мелкий зверек прошуршал в кустарнике, но и только. Пару раз пролетел вертолет, но курсом на северо-восток, где, по всей видимости, находились известные федералам тропы через трясину. Над нашим же укрытием все было спокойно, и во мне крепла уверенность, что я сделал верный выбор, доверившись Симону. Так прошло около трех часов. Я дернул за шнур, другой конец которого был привязан к руке следующего по смене, там, глубоко под землей. Метод этот мы разработали сами во время долгих ночных сидений в джунглях, когда даже шепот может выдать тебя, что уж говорить о радиопереговорах — противник тоже не дурак и умеет слушать лес. А так я тихо дал сигнал о своем возвращении и вот уже, спустившись под землю, инструктирую Дугу, который, довольный отдыхом, кивает в ответ. Выслушав меня, он беззвучно скрылся в проеме люка, и наступила темнота — «химки» истощились, да в них и не было особой нужды. Славка протянул мне кружку с горячим травяным настоем, секрет которого заключался в том, что он бодрил и утолял жажду, но не выдавал нас привычным для человеческого жилья запахом. Сделав пару глотков, я направился к роднику у статуи и смыл с себя грязь и краску. Сон прогонять больше не было сил, поэтому я положил на лавку у правой стены отощавший «рюкзак-семисуток», автомат поместил рядом, так, чтобы его не было заметно тому, кто войдет в комнату.
Часто в кино приходилось видеть, как герой ставит винтовку или автомат в изголовье или кладет пистолет под подушку или на прикроватную тумбочку. Такое поведение наш инструктор называл «выкрутасы покойника». Понятное дело, что профессионал либо выстрелит от двери из глушеного ствола, либо внимательно все осмотрит, прежде чем подойти на дистанцию работы ножом или удавкой. Человек, что-то прячущий, обнаруживает себя напряженной позой даже во время сна. Недели три мы учились держаться расслабленно, чтобы язык тела не выдал нашу готовность даже к неожиданному нападению. Вот и сейчас: Симон отскочил назад, когда вроде бы расслабленный и спящий команданте Мигель плавно соскользнул с лавки на пол, и вот уже в живот вошедшему парнишке смотрит автоматный ствол. Узнав проводника, я опустил оружие и, поднявшись, ободряюще кивнул ему:
— Что случилось, омбре?[72]
— Мигель, вертолеты уже не летают, федералы перестали нас искать. Болота — не то место, где люди выживают так долго. Я могу сходить, посмотреть, свободен ли путь к лагерю. Я тихо, эти ленивые свиньи даже не заметят, что я рядом.
Я провел пятерней по лицу, отгоняя сон. Резон в том, чтобы отправить Симона разузнать, где наши злейшие друзья расставили силки, несомненно был, но меня тревожила слабая выучка парнишки в плане топографии: мало знать самому, где засел враг, нужно, чтобы он точно смог показать эти места на карте.
— Хорошо, амиго, иди. Только задача у тебя будет чуть иная: мы тут можем сидеть долго, но не бесконечно. Поэтому пойдешь в отряд к Раулю, а заодно вешками отметишь нам путь из болота. Смотри, — я развернул карту и, сняв с руки часы, положил их себе на колени. Встряхнув последнюю «химку», зацепил светильник за карман «разгрузки». — Мы примерно вот тут, в десяти километрах от южного края болот. Сколько времени тебе нужно, чтобы дойти туда, не привлекая ничье внимание?
— Часов десять, если выйти прямо сейчас. К вечеру буду у края болот, возле караванной тропы.
— Отлично. Только там-то нас и будут поджидать. Найди обходной путь. Сможешь?
— Ты шутишь? — Симон застенчиво и вместе с тем горделиво улыбнулся. — Я же вырос в этих местах, тут каждый камень — это мой друг.
— Значит, когда ты сможешь выйти к передовым постам отряда?
— К завтрашнему утру. Думаю, что часам к семи буду в отряде.
— Накинем на все про все еще часов десять, так?
— Наверное, так. — Симон уже притопывал ногами от нетерпения. — Рауль верит мне, тем более что остальные ваши, скорее всего, уже в лагере.
— Смотри и запоминай. — Я прочертил на карте несколько линий и расставил отметки так, чтобы парень смог повторить их на такой же карте в партизанском лагере. — На северо-востоке две противостоящие высоты, где федералы наверняка уже разместили минометы. Их сектора обстрела будут перекрывать все сухие участки береговой линии, где есть выход из трясины, и большую часть караванной тропы. Нам это помешает, но если Рауль вышлет людей, блокирует минометчиков и одновременно нанесет несколько отвлекающих ударов по позициям федералов на северо-востоке от тропы…
— А с чего ты взял, что они там устроили засаду? — следя за ходом моих рассуждений, парень не забывал цепким взглядом посматривать в карту.
— Это просто: только там можно разместить до двух взводов пехоты так, чтобы это не бросалось в глаза. А чтобы не попасть под обстрел своей артиллерии, федералы вынуждены будут рассредоточится вдоль тропы. Место для такого маневра есть только на северо-восточном участке, в двухстах метрах от края болот. Как только Рауль ударит им в тыл, они вынуждены будут развернуться к нему. Начало его атаки будет сигналом к нашему броску в направлении тропы. Через двенадцать часов мы выдвинемся вот сюда, — я указал карандашом на небольшой холмистый выступ на линии края трясины, — и будем ждать, когда вы начнете шуметь.
— Ты хорошо придумал, Мигель, но вот станет ли Рауль рисковать из-за тебя своими людьми?
— Не сомневайся, — я подмигнул парню, — есть кое-кто, чей голос будет услышан, и Рауль не то что пойдет, он побежит нам на выручку.
— Думаешь, сеньорита Анита…
— Скажем так, я очень на это рассчитываю, Симон. А сейчас иди отдыхать, путь предстоит неблизкий, да и я тоже чуток придавлю на массу.
Парень не понял последнего выражения, но, уловив общий смысл, ушел в первый зал, откуда раздавался негромкий храп Детонатора. Я прилег и, смежив веки, еще некоторое время прокручивал в уме варианты возможного поведения федералов. По всему выходило, что пока нет причин думать о провале. С точки зрения любого более-менее грамотного спеца, очень многое зависело от случайных факторов, не поддающихся анализу. Так, почти незаметно для себя, я соскользнул в вязкую полудрему…
