Подскочив к нему, я выхватил оба меча и принялся рубить «схватившееся» тесто. Оно крошилось, как и положено. От интенсивного аромата выпечки начало мутить. Голем, видимо, не мог кричать, и то хорошо.
Жаль, не видно было, сколько жизни у него осталось в запасе.
Хатбор и Илай принялись помогать мне.
– Нашинкуем батон! – в азарте крикнул Илай.
Хорошее настроение и вера в успех операции вернулись. Мы покончили с големом в считаные минуты. Когда от него остались только крошки и куски сероватого, плохо пропеченного хлеба, я решил, что достаточно.
Слишком уж мы нашумели. Надо было двигаться вперед, пока не сбежались сюда все недобитые асины.
Шли прежним порядком, сверяясь с картой. По прикидкам, на этом уровне Башни не должно было быть ловушек и опасностей – как-никак, «технический», проходной этаж. Но мучной голем наводил на нехорошие мысли, что сюрпризы имеют место быть, и сюрпризы самые пакостные.
Некоторое время ничего не происходило. Я отгонял мысль, что, может, нам повезет и удастся уйти без потерь: расслабиться – значит тут же получить в голову, первый закон любой операции. Нельзя расслабляться, впрочем, чрезмерная напряженность не лучше.
Насколько я понимал, вскоре мы должны были достигнуть спуска в подземелья. Внутренний двор Кривой башни, где сейчас шла подготовка к казни, пока что нас не интересовал: мы рассчитывали перехватить своих до начала экзекуции.
Баф ускорения слетел, и ноги переставлять стало ощутимо сложнее.
И внимание рассеялось: я все это время вынужден был смотреть и своими глазами, и глазами Илая, от этого быстро устаешь.
Поэтому ловушку мы проморгали: Илай отвлекся, кажется, на мое присутствие (а может быть, ему подобное слияние тоже давалось нелегко), я как раз чуть не налетел на спину Хатбора, а орк в своем шлеме вообще вряд ли различал детали.
Земляк вдруг замер и уставился наверх.
У меня закружилась голова: когда все еще пытаешься бежать прямо, смотришь и перед собой и вверх – и не такое может случиться.
А потом вздрогнул пол, и я отключился от Илая.
Землетрясение?! Здесь?!
– То недобро… – пробормотал Хатбор.
Кобольд не устоял на ногах и упал. Пол вздрогнул еще раз – сильнее. Илай вскрикнул и вышел из стеллса.
И тут я увидел то же, на что мгновением раньше он обратил внимание: впереди уже не было прохода. На нас пер участок стены. И, кажется, в довершение к этому падал потолок.
Ну вот и все. Как говорилось в сказке, которую давным-давно Владу Бурову читала мама, «и пришла к нему смерть воробьиная!» Или, как говорилось у нас в школе, северный пушной зверек пожаловал. Стопроцентный и неминуемый.
Что это? Магия?
– Борк! – крикнул я кобольду, стоящему на четвереньках на вздрагивающем полу. – Что это? Магия?
Кобольд очумело замотал головой.
– То не магия. – перевел Хатбор.
Черт. Кажется, сейчас мы падем жертвой примитивной механики, ловушки в стиле Индианы Джонса, морально устаревшей еще на заре эры Голливуда! Сейчас вся жизнь промелькнет перед глазами, и я наконец-то узнаю, что происходит с умершими в игре.
– Бежим!
Кто это кричит?
А, это я кричу. И я же бегу.
И все остальные бегут тоже.
Правильно, впереди коридор изгибается. Падает ли потолок, настигает ли нас каменный шар, движет ли невидимый поршень громадный, по сечению коридора, куб – есть шанс, что изгиб остановит движение. Мучного голема, слава всем дрожжам, мы уже уничтожили.
Илай быстро догнал меня, я обернулся – Хатбор, подхватив кобольда на руки, огромными скачками несся вперед. А позади него… ну так и есть. Известняковый куб, по сечению совпадающий с коридором – не проскочить. Кажется, нас заметили. Даже не так: уверен, что нас заметили.
А значит, будут встречать, куда бы мы ни побежали.
– Есть шанс! – будто прочитав мои мысли, выкрикнул Илай.
Я припомнил схему коридоров Кривой башни. Кажется, и правда есть. Кажется, в одном месте коридор раздваивается. И можно выскочить как раз туда, куда первоначально не собирались – во внутренний двор. А оттуда уже по винтовой лестнице пробиться на минус первый этаж.
По идее, во дворе больше всего народу.
Но там нас не ждут, руководствуясь той же логикой.
– Поворачиваем! – крикнул я Хатбору. – Через пятнадцать шагов уходим налево! За мной!
Этот коридор был узким, но прямым. Мы ввалились в него и чуть не упали. Я схватился за стену и попытался отдышаться – виртуальные легкие жгло.
Мимо прогрохотал каменный поршень.
Я осмотрелся. Соображать сейчас надо было максимально быстро и эффективно. Впереди белело пятнышко утреннего света – вход во внутренний двор.
– За мной! Живо! Сейчас главное – внезапность! Пока думают, что нас раскатало, спустимся! Нас не ждут! А потом будет поздно!
Произнеся эту необыкновенно длинную и эмоционально насыщенную речь, несомненно вдохновившую моих спутников, я устремился вперед. Личным, так сказать, примером демонстрируя и воспламеняя.
Кстати, о воспламенении. Что у нас с Борком?
Кобольд резво трусил рядом с Хатбором, разве что за ручку его не держал. Я бы умилился, но некогда было.
– Баф! – приказал я Борку.
Чант помедлил, кастуя заклятие, и оббафал нас. Бежать стало легче.
Мы выскочили во внутренний двор.
Изнутри башня, как ни странно, не несла признаков кривизны. Стены ее постепенно сужались, и двор представлял собой усеченный конус с монеткой прозрачно-голубоватого неба наверху. Вымощенный плиткой, затертой до серого цвета, он был пуст, если не считать эшафота с плахой и пустующих пока деревянных стульев для зрителей.
Этот аккуратный рядок стульев вывел меня из себя.
Если до того происходящее воспринималось как веселое приключение, не более, теперь я со всей ясностью осознал: вот здесь собираются обезглавить МОЮ Ярину. Краснобар и его приспешники усядутся и будут смотреть. Если предположить, что недруг – американский агент, что творится в его голове? Он четко разделяет виртуальный и реальный мир, «отработав» свое в Кривой башне, снимает шлем и возвращается из офиса домой, к жене-блондинке и упитанным ребятишкам? Он – негр преклонных годов, тайный расист, ненавидящий белых? Краснобар – садист и ему все равно, кто умрет – непись или человек? А может быть, он поехал крышей, и уже не различает, где что, превратился в злобного виртуального божка, маленького, но всемогущего правителя и казнит именно врагов?
Мне не узнать.
Пожалуй, я и не хотел. Чем меньше ты знаешь врага, чем меньше задумываешься о нем – тем легче.
Что там говорил Умник про погибших в Мегалоне? Кажется, их бездушные тела хранились по-прежнему, но шансов вернуться в сознание у мертвецов не было. Как и у меня.
