Владимир Лошаченко - Наставники

— Сашенька, может, останешься?

— Прости, любимая, не могу, — должен исполнить важное дело.

Сашка через день, в обличие простого воина отправился в путь-дорогу. Вторую лошадь Чалую с собой не брал — оставил Вёсне.

От Турова с попутным караваном купцов пошли на стругах сначала по Припяти, а затем по Горыни. Благо, ветер помогал, а не то бы гребцы замучились грести против течения.

В верховье Горыни Сашка простился с торговыми людьми и продолжил свой путь по земле, стараясь не задерживаться, он несся на пределе сил — все эти холмы и горушки начали вызывать раздражение, несмотря на красивые места.

После переправы через реку Прут решил спокойно отдохнуть денек — ага, отдохнул, называется. Сквозь дрему услышал — всхрапнул Ветерок, а от земли послышался отдаленный гул.

«Кого там хрен несет?» — зевая, подумал он.

Сашка по-обезьяньи вскарабкался на дерево, под которым отдыхал. Клубы пыли четко указывали на передвигающихся всадников и, что самое неприятное, в его сторону.

— Тьфу на вас, заразы, придется одеваться.

Сашка сидел в седле, как в кресле, заложив одну ногу под себя и легкомысленно болтая другой, но клапан на кобуре расстегнул на всякий случай. То, что произошло далее, запомнилось Сашке и не только ему на всю жизнь.

Когда лихой отряд полукольцом встал метрах в десяти, у Пожарского приключился нервный смех от неожиданности. Перед ним выстроился на разгоряченных конях отряд амазонок. Молодые черноволосые красавицы в разноцветных рубахах, кожаных жилетках и замшевых штанах с короткими сапожками, обвешанные золотыми побрякушками, представляли собой настолько яркое и необычное зрелище, что он только лыбился и хлопал глазами. Единственное, что портило прекрасную картину, — сабли на поясах девушек и круглые щиты у них за спиной. Впрочем, кое у кого из-за плеч выглядывали луки и колчаны, полные стрел.

Всадницы и Сашка пялились друг на друга минут пять, наконец, предводительница — девица с серо-синими большими глазами в красной шелковой рубахе пробурчала через губу несколько фраз.

— Не понял, вы говорите по-русски?

Девчонки оживились, а главная даже облизнулась:

— Радуйтесь, подруги, мы захватили русича, натешимся вдоволь.

— Стоп, стоп, я пока согласия не давал! И что значит захватили? По-моему, наоборот.

Отряд амазонок полег от смеха, некоторые свалились с лошадей и дрыгали ногами.

— Ой, не могу, давно меня так не смешили, — вытирая слезы, заявила атаманша.

— Девоньки, последний раз предлагаю — разойдемся по-хорошему, вас дома, поди, мамы ждут, — предложил Сашка.

Новый взрыв веселья. Амазонок было около ста человек, и в принципе патронов бы хватило, но рука не поднималась, это же девушки, будущие матери. Их нынешний поход — дурь малолетняя и больше ничего. Наказать и вправить мозги, конечно, нужно, но без применения оружия.

— Красавицы, дабы мне не драть горло, подъедьте поближе, если не боитесь, конечно, — произнес Пожарский с улыбкой змея-искусителя.

Послышался возмущенный писк, тем не менее шеренга всадниц придвинулась метров на шесть. Сашка, зацепив взглядом девичьи глаза, произнес кодовую фразу и ввел воительниц в гипнотический транс.

— Внимание, всем спешиться, стреножить лошадей и разбить лагерь.

После установки нескольких легких шатров Пожарский скомандовал:

— А теперь раздеться — и в речку мыться.

Толпа нагих прелестниц замелькала перед глазами, чаровницы, несмотря на гипноз, по извечному женскому инстинкту, пытались привлечь его внимание откровенными позами. Сил не было терпеть такое издевательство.

— Первая десятка за мной, — просипел Сашка внезапно охрипшим голосом.

Первой в шатре оказалась предводительница — крик стоял на всю округу. Амазонки оказались очень темпераментными и в большинстве своем девственницами.

Несмотря на введение себя в особое состояние, Пожарскому пришлось трудиться три дня, а потом день отсыпаться и отъедаться.

Предводительница оказалась дочерью князя угров-венгров Салаши, звали ее Алике. Проснувшись под вечер, Сашка обнаружил свою голову на ее коленях.

— Ты проснулся, наконец, попей, — и протянула ему кубок с терпким вином. — Спасибо тебе, Саша, от всех наших девчонок, надеюсь, у нас родятся крепкие и здоровые дети.

Она неожиданно подмигнула Пожарскому. Саша тут же решил проверить свое возникшее подозрение.

— Значит, вы прекрасно понимали, что делали?

— Конечно, дорогой, мы для того и мотались вдали от княжества. — Отец сказал, что уграм нужна свежая кровь и твоей жизни ничего не угрожало. Конечно, мало кому понравилось твое командование — ляг так, делай эдак. Ради интереса рода и не на такое пойдешь.

— Ну девоньки, ну оторвы, и ведь ни одна вида не подала, ай… яй…яй.

— Чего ты загрустил? — Алике взяла его руку и приложила к своей груди. — Слышишь, как бьется мое сердце, возьми меня, любимый.

Для них надолго пропал окружающий мир. Говорят, в такие минуты происходит волшебство и родятся гениальные дети.

Пустив коня рысью, Пожарский вдруг вспомнил последний, третий день сексуально-трахательной эпопеи. В то прекрасное летнее утро у него случилось явное разжижение мозгов, иначе случившееся ничего другим объяснить было нельзя.

Приказав оставшимся двадцати шести девушкам раздеться и встать в шеренгу буквой «Г», он в костюме Адама, пройдя мимо красивых и упругих девичьих попок, взбодрился и с самонадеянной мыслью: «Ну сейчас я вам покажу!», — приступил к приятному процессу.

Немедленно образовался зал зрителей под открытым небом — все амазонки, свободные от дозора, сбежались поглазеть на зрелище, таща с собой седла. Усевшись на них, стали давать комментарии и советы, вконец испортив торжественность момента.

Сашка озлился и заявил, что не может работать в такой обстановке.

— Прошу заходить в шатер по одной, потом, подумав, добавил: — С перерывом на обед.

Среди прелестниц послышались смешки и колкие шуточки.

При прощании красавицы стали дуть в уши, мол, оставайся с нами, любимый наш, родной, но Сашка это дело пресек, заявил, что у него дела и, бросил загадочную фразу:

— Я за рулем, взгромождаясь при этом на смирного Ветерка.

Он держался из последних сил и, отъехав подальше, рухнул в густом ельнике спать. Глаза продрал только следующим утром. Съев два больших куска баранины и опустошив наполовину фляжку с вином, тронулся в путь.

Одежда с поясом болтались на Сашке, словно на вешалке, — за короткое время умудрился потерять не менее десяти килограммов.