Это было бегство, но Толик вовсе не считал его постыдным. Слишком уж все неожиданно и не к месту. Неспроста эта встреча, совсем неспроста. Не готов он к такому состязанию. Рити совсем не похожа на простушку. Она больше напоминает кошку, пушистую и грациозную, но где-то в глубине помнящую о том, что она хищник. Из этих пушистых лапок вырваться будет посложнее, чем из рук заговорщиков.
— Что с вами, господин Анатолий? — удивился Нимет.
— Поехали скорее, дружище.
— За вами гонятся?
— Уж лучше бы гнались, — вздохнул Толик.
Острое сожаление о том, что он спрыгнул с балкона, попыталось заполнить весь его разум.
— Не понимаю, — сказал полевой стражник, садясь на облучок фургона.
— Твое счастье. Пообещай мне одну вещь, дружище.
— Какую?
— Если я вдруг надумаю вернуться, ты меня свяжешь и доставишь таким образом в Тилину, несмотря на все мои возражения.
Нимет удивленно покачал головой, таким видеть Толика ему еще не доводилось.
Лошади резво бежали, унося фургон подальше от постоялого двора. Где-то через час Анатолий смог немного унять скачущее сердце и спокойно подумать о произошедшем. Относительно спокойно. Сожаление о принятом решении никак не хотело отступать окончательно. Какая женщина! Но с чего бы вдруг? И она явно его знала.
Что это было? Ее личная инициатива? Проделки заговорщиков, решивших упрочить свое влияние на Толика? Медовая ловушка — средство почти безотказное, в нее попалось множество людей, избежавших других соблазнов. Или это инициатива какой-то третьей силы, пока остававшейся в тени? Так или иначе, надо признать, он почти сдался. Устоять перед такой женщиной, когда она выказывает явные знаки внимания… Надо быть железным. Еще неизвестно, как бы все повернулось, если бы он не был так насторожен после вчерашнего разговора.
Толик совершенно точно понимал: он поступил правильно и он всю жизнь будет жалеть о принятом решении.
Нимет, который время от времени с тревогой смотрел на помощника хранителя, наконец не выдержал и спросил:
— Да что случилось-то?
— Можно сказать, ничего, но… Ох, дружище, не дай тебе Всевершитель, быть перед таким выбором.
Всю дорогу Толик печально вздыхал, чем немало озадачил своего друга.
Толик не был в Тилине всего несколько дней, а ему показалось, что миновала вечность. Слишком уж насыщенной выдалась их поездка. Менее чем в неделю вместилось столько событий, что их с лихвой хватило бы на целый месяц.
Фургон остановили на въезде в префектуру. Бдительный полевой стражник внимательно его осмотрел, убедился, что, кроме Толика и Нимета, в нем никого нет, и только тогда пропустил повозку на территорию. Видимо, слова Анатолия об усилении мер безопасности были услышаны.
Толик спрыгнул на ходу и направился к основному зданию, позволив Нимету отогнать фургон на хозяйственный двор.
Быстро взбежав на крыльцо, он поинтересовался у встреченного младшего префектора:
— Господин Олди у себя?
— Он сегодня дежурит.
— Спасибо, — кивнул Толик и свернул направо по коридору к комнате дежурного по префектуре.
Олди Энц сидел в кресле. Увидев Толика, он встал, чтобы поприветствовать помощника хранителя.
— Вот он, тот самый человек, из-за которого полевая стража перешла на усиленный режим работы, — улыбнулся Олди. — С вами, господин Анатолий, не соскучишься. Вчера после обеда сэнсы опять сообщили о необычайном всплеске ваших эмоции. Но поскольку ничего угрожающего в них не было, мы не стали на это реагировать. Что же с вами случилось? Может, поделитесь?
Толик покраснел:
— Поверьте, любезный Олди, это не имеет большого значения.
— Да?
Толик покраснел еще больше. Наверняка сэнсы не поленились сообщить, какого рода эмоции он испытывал. Рассказывать о встрече с Рити и своем бегстве Толику не хотелось.
— По крайней мере, меня гораздо больше беспокоят другие события.
— И не только вас. Что это за странное сообщение, в котором вы рекомендуете усилить меры безопасности по охране префектуры? Надеюсь, вы объясните?
— Я рад, что вы не пренебрегли моим предупреждением, речь идет о возможном взрыве на территории префектуры.
— Вы серьезно?
— Более чем. Мне даже предлагали деньги за помощь в его проведении.
— Надеюсь, вы отказались?
— За кого вы меня принимаете? — возмутился Толик.
— Простите, я не мог не уточнить, — сказал старший префектор.
— Пустяки. В общем, слушайте: убийство полевых стражников и стрельба по нам из арбалета имеют, как мы и предполагали, одни корни. И имя этим корням — заговор.
Толик вкратце пересказал Олди Энцу все, что с ним произошло за последнее время, подробно рассказав лишь о встрече с одним из заговорщиков. О Рити он деликатно не упомянул.
— Вот как? Вы правы, это очень серьезно, — согласился старший префектор, выслушав рассказ. — Надо немедленно сообщить обо всем хранителю.
— Надо. Прямо сейчас я отправляюсь к преподобному О'Брилину. Я не мог не зайти и не предупредить о возможной опасности.
— Нет, ну какие наглецы! Нельзя это оставлять без ответа! Вот так, в открытую…
— В том-то и дело, что не совсем в открытую. Рассмотрел я только одного человека, того, с кем говорил на дороге. Высокопоставленного смогу узнать разве что по голосу.
— Но почему вы не попросили префекторов из Околона поработать над этим делом? Расспросить кучера, в конце концов?
— Не попросил. Более того, я попросил их этого не делать. Кучер не та персона, чтобы его посвящали в подробности. Наверняка его задействовали вслепую. А интерес к нему может быть замечен, тогда оборвется последняя ниточка.
— Вы о связи, которую оставили заговорщики? — догадался префектор. — Надо расспросить этого самого содержателя харчевни.
— Ни в коем случае! — воскликнул Толик. — Я прошу вас пока ничего не предпринимать. Здесь надо действовать очень осмотрительно.
— Не считаете ли вы, что префекторы не справятся с этой работой? — с вызовом спросил Олди.
— Конечно, справятся. Но здесь нельзя действовать с наскока. Давайте подробно обсудим порядок работы и составим план. Предлагаю встретиться сегодня вечером и обговорить все детали.
— Ну что ж, хорошо, — согласился префектор.
— За время моего отсутствия преподобный никуда не уехал? — поинтересовался Толик.
— Насколько я знаю, нет. По крайней мере вчера хранитель был в городе и об отъезде не говорил.
Толик попрощался со старшим префектором и поспешил к дому О'Брилина.
Резиденция хранителя в Тилине была довольно скромной — двухэтажный каменный дом общей площадью около двухсот квадратных метров и небольшой прилегающий к нему парк. Иные землевладетели третьей руки имели дома попросторнее и экипажи пошикарнее. Но по значимости с не считающим нужным обременять себя излишней собственностью О'Брилином не могли равняться даже знатнейшие землевладетели первой руки.
