– Единственно ценное, что у нас есть, это сам шаттл, – ответил Грир, пожав плечами. – Но предлагать сайтенскому контрабандисту купить «Паранг» – дохлый номер. Это все равно, как если бы я предложил вам, высокий, купить у меня горсть стреляных гильз или пустую консервную банку.
– Да уж, на перепродаже одного-единственного подержанного шаттла смаглеру на окраине не заработать, – согласился Клык. – А в Большом мире эта рухлядь даром никому не нужна. Для такой сделки нужен товар посерьезнее. Например, партия лазерного или ракетного вооружения… Хотя, интересуй оно Нублара, он не болтался бы здесь, а снизился и собирал это добро в обломках нашего флота.
– А что насчет него? – спросил Вертун, кивнув на привязанного к креслу Безголового. – Пускай он и изменник, но шишка-то все равно важная.
– Была важная, а теперь подешевела до неприличия, – поправил его Ржавый. – После того как он продался, на Тисоне его ценность как заложника стала еще ниже, чем у пригоршни гильз. Если Йорген и был важен для своих нынешних союзников, после их полной победы над нами его ценность упала. Вряд ли кто-то из них станет выкупать Йоргена из плена за ту сумму, ради которой смаглер стал бы возиться с пленным вильдером.
– Пожалуй, что так, – кивнул пилот. – Однако за его голову могут отвалить хорошую сумму на Кусанаги, Экскалибуре и Бальмунге – везде, где мы нажили себе непримиримых врагов.
– Могут, но лишь в том случае, если они не узнают о нашем сокрушительном поражении на Гамилькаре, – пояснил Клык. – Выкупать и казнить старшего вождя ныне разгромленной армии, все лавры победителя которой получил кто-то другой, – не слишком достойный поступок. Назови хоть одного нашего врага за пределами Тисоны, кто уронил бы таким образом лицо перед своими союзниками и другими врагами?
– У многих наших врагов есть к Безголовому личные счеты, – предположил Вертун. – И они могли бы поквитаться с ним, не предавая это широкой огласке. Казнь ведь не обязательно должна быть публичной. Ее можно устроить и втайне, для узкого круга заинтересованных лиц.
– А что, эти самые лица уже вывесили объявления, сколько они готовы заплатить за мою голову? – напомнил о себе сидящий поблизости Йорген. – Не знаю, как до вас, а до меня ничего, кроме их жалких угроз в мой адрес, еще не доходило. Да только все эти угрозы – пустой звук, если вы не готовы раскошелиться, чтобы привести их в исполнение. Вашему смаглеру понадобится устраивать целый межпланетный аукцион, чтобы выторговать за меня максимальную цену. И вы всерьез думаете, что ему это надо? Тем более что прежде он, насколько я знаю, никогда не торговал живым товаром.
– Глядите, как разволновался наш предатель! – хмыкнул Вертун. – Хороший знак! Если он хочет убедить нас не отдавать его Нублару, значит, именно это нам и надо сделать!
– Какой же ты, пилот, на самом деле глупый, хотя раньше я был о тебе совсем другого мнения, – скривился в презрительной усмешке Безголовый. – Да если бы я был уверен в том, что Нублар согласится меня выкупить, я бы умолял вас на коленях предложить ему меня в качестве товара. А потом приложил бы все усилия к тому, чтобы эта сделка состоялась. Проблема в том, что мне доподлинно известно: смаглер пошлет вас с таким предложением куда подальше, и вы полетите прямиком на Роммель, куда меня сегодня вовсе не тянет вернуться. Вот почему я отчаянно хочу, чтобы вы оставили меня в покое и придумали как можно более убедительную причину, чтобы вам разрешили пристыковаться к «Эсквайру». Где ваша железная сучка опять напортачит, после чего всех вас перебьют, а меня освободят, поскольку я – друг нынешних друзей Нублара. Хотя, конечно, все может обернуться иначе: вам несказанно повезет, и вы в конце концов доставите меня на родину. Но как бы то ни было, я хочу отправиться туда не прямо отсюда, а с залетом на «Эсквайр», где в случае вашей неудачи я получу хоть какую-то надежду снова обрести свободу.
– Клянусь, что в случае нашей неудачи никакой свободы тебе не видать. Потому что тогда я вывернусь наизнанку, но успею пустить тебе пулю в лоб! – пообещал Наждак.
– И все равно, какая поразительная искренность и прямота для изменника! – изумилась Лавина. – После такой его речи я даже чувствую себя неловко, потому что я тоже ваша пленница, но от меня вы таких проникновенных речей ни разу не слыхали. Впрочем, у меня тоже есть чем вас удивить. Безголовый прав, советуя вам подыскать для смаглера более лакомую наживку. Здесь я его полностью поддерживаю: если ваше деловое предложение не заставит Нублара жадно облизываться, значит, никакого приглашения от него вы не дождетесь.
– Увы, но мы исчерпали все варианты, – ответил Клык и поправился: – В смысле те варианты, что позволят нам показать Нублару товар, который мы ему предлагаем. Конечно, мы можем предложить ему много чего еще. Но в остальных случаях нам придется нагло врать, изобретая причины, почему мы не можем продемонстрировать этот товар на камеру. Поверит ли нам тогда Нублар? Маловероятно. Я бы на его месте точно не поверил бы.
– У вас есть еще один невыдуманный товар, о котором вы ни разу не заикнулись, – призналась Карр. – Готова поспорить с вами на что угодно – эта идея сработает безотказно.
– Ну так поделись же ею с нами, будь добра.
– С радостью! И впрямь было бы глупо пытаться продать контрабандисту-сайтену изменника-вильдера, когда у вас на руках имеется совершенно беспроигрышный для такой сделки козырь – законник-сайтен! И для Нублара это будет не простой подарок, а подарок, который небось не снился ему даже в самых радужных снах.
– Постой-ка! – слегка опешил Клык. – Ты это что, говоришь о себе?
– Разумеется, о себе, а о ком же еще? – усмехнулась Лавина. – Честно признаюсь: я не хотела, чтобы до этого дошло. И я никогда не заикнулась бы ни о чем таком, будь у вас хотя бы одна здравая идея. Но поскольку с идеями у вас совсем туго, значит, придется мне ради общего дела принести себя в жертву… Что таращитесь, будто языки проглотили? Или думаете, вам одним можно здесь геройствовать, а мне – нет? Как бы не так! Я вам докажу, чего на самом деле стою!.. Вожак Грир! Как ты смотришь на то, чтобы взять нож и отрезать мне на руках все пальцы?..
– Послушай, вождь… – Лицо Нублара выражало плохо скрываемое недовольство. Похоже, напросившись на беседу с ним, Клык оторвал его от важного занятия. Или же от кувыркания в постели с наложницами, коих всегда держали у себя на кораблях богатые контрабандисты. А этот смаглер был именно из тех, кто даже на окраине галактики привык ни в чем себе не отказывать. – Послушай, вождь, если ты думаешь, что мне есть дело до вашей резни, то ты ошибаешься. Я рад, что ты и твой босс, как там бишь его… Безголовый, да… Я рад, что вы перешли на сторону победителей и сожалею по поводу его ранения. Но в моем лазарете нет условий для содержания пациентов с таким сумасшедшим радиационным фоном, как у вас. К тому же не забывай: я свято чту законы нейтралитета и не занимаю в ваших войнах ничью сторону. Вот пусть так остается и дальше. Мне не нужны неприятности, когда я окажусь на планете кого-то из ваших врагов. Нейтралитет – хороший и честный принцип для торговца вроде меня. И если я его нарушу, хуже от этого станет не вам, а мне. Только мне и никому больше.
