– Туда посмотри, – Леша показал в иллюминатор со своей стороны.
Далеко за Аргелисом, словно стая мошек, кружили гранчи. Под ними мигали вспышки.
– Бомбят, – удовлетворенно пояснил Леша. – Плотину отсюда не видно, но машины над нею, то есть над Диким берегом. Терианцы первую половину работы сделали – теперь пора взяться за вторую. Готов, Павел, пролить кровь, свою и чужую?
– Готов, товарищ полковник, – вздохнул Павел.
– Боишься?
– Боюсь, конечно.
– Правильно боишься. Главное, чтобы это не мешало действовать.
Они уже летели над городом, на высоте решетчатой вышки с прожекторами, венчающей Центаврос. Батур, одной рукой удерживая маленький овальный штурвал, подался вперед и ткнул перед собой пальцем, и одновременно Зента сказала что-то.
– Что там? – спросил Леша. – Не вижу за спинами, сейчас…
Он ухватил за плечи Гумачу с Виксом и подался вперед, выглядывая между ними.
– Так, два купола по краям площадки, в куполах двери, как Омний и говорил, один с нашей стороны, другой с той. Под куполами должны быть лестницы вниз. Самолетные ангары слева и справа, между ними полосы…
– Гранч едет, – заметил Багрянец. – Яркий такой, аж слепит.
– Точно. Это плохо, значит, не все к гидростанции… Э, да он взлетает!
С венчающей пирамиду треугольной площадки в сторону гор выступали помосты, служившие продолжением взлетно-посадочных полос. По ним катил, быстро разгоняясь, выкрашенный золотой краской самолет.
– Экий он, – удивился Леша. – Остальные у них скучные, разве что гербы снизу, а этот…
На крыльях машины были нарисованы узоры. Два пулеметных ствола торчали ниже и выше фонаря. Золотой гранч достиг края площадки – и сорвался вниз, уйдя в лихое пике. Выровнявшись, машина полетела по крутой дуге в сторону западной окраины.
– Уф! – Павел ладонью вытер вспотевший лоб. – Решил, он нас атаковать хочет.
– Приготовься, – велел Леша. – Веревки у тебя нигде не запутались, ремни крепко пристегнуты?
– Все нормально, товарищ полковник.
– Рюкзак на месте?
– Вот, за спиной, даже не снимал. Он пустой, не мешает сидеть.
– Пока что пустой, Павлуха, скоро будет полный. Ну что – удача с нами?
– С нами, товарищ полковник!
Когда гранч полетел высоко над наклонной стеной Центавроса, Зерта одну за другой перекинула рукояти на пульте перед собой, и три бомбы, висящие под крыльями машины, по очереди оторвались от захватов. Одна ударилась о стену возле самого края треугольной площади, а вторая и третья угодили в каменный купол с идущими по кругу дверями.
Внизу тяжело загромыхало. Стена громады почти не пострадала, но купол провалился, оставив по себе лишь рваную дыру, из которой поднялся дым.
Под гранчем мелькнули постройки, стоящие по сторонам от взлетно-посадочной полосы, осветительная вышка, второй купол на другом краю площади, наклонная стена…
– Разворот! – крикнул Леша, хотя Батур и так знал, что делать. – Разворот и посадка! Павел, надеть перчатки! Полная боевая готовность!
– Летит сюда, – доложил помощник. – Золотой!
– Вижу, прячемся.
По крыше мусорного бункера Лукан с помощником поспешили к одной из двух построек, в которых стояли пулеметы. Возле второго с начала операции дежурил двоюродный брат помощника Лукана.
Нырнув в дверной проем, Лукан пробежал вдоль стены и выглянул. Помощник, развернув к окну цилиндр ствольного блока, присел на корточки позади пулемета. Одну руку он положил на ящик, из которого в прорезь лентоприемника шла металлическая полоса с патронами. К боку ящика была прикручена железная коробочка с единственной кнопкой, от коробки вверх, к поворотному механизму стволов, тянулся провод.
Рокот пропеллеров нарастал – золотой гранч приближался. Лукан сказал помощнику:
– Придвинь пулемет ближе к окну, сейчас у тебя слишком малый угол.
– Могут заметить, – возразил тот.
– Это уже неважно.
Заскрипели сошки по бетону. И тут же частый стук донесся сквозь рокот: оба пулемета 'Всесилия' открыли огонь.
Пули врезались в крышу соседнего бункера. Того самого, наполовину сгоревшего и заброшенного, на котором по приказу Лукана еще утром поставили имитацию семафора, а под нею в кресле посадили чучело в штанах, куртке, шапке и шарфе – на его 'лице' помощник даже намалевал углем глаза, рот и нос, хотя в этом уж точно не было необходимости.
Чучело с креслом взлетели фонтаном обломков, клочьев ткани, соломы и щепок. Пули пробили стойку, она подкосилась, рухнула на крышу вместе с железным ящиком. Из-под крыльев самолета одна за другой сорвались бомбы. Первая упала на землю, вторая – под основание бункера, третья – на его стену, четвертая – на крышу.
Гранч начал подниматься, его оружие смолкло. Бомбы взорвались, и Лукан, прикрыв глаза рукой, крикнул:
– Огонь!
Помощник услышал командира, а его брат у другого пулемета – нет, но они начали стрелять одновременно.
Когда помощник вдавил кнопку на железной коробочке, ствольный блок завращался. Помощник стрелял не слишком удачно – пули из четырех стволов прошли позади гранча. Ругнувшись, терианец повернул оружие вслед за целью.
Зато его брат оказался более точен. Вторая очередь пробила фонарь самолета, пошла назад – полоса мелких разрывов потянулась вдоль фюзеляжа. Тут как раз очередь помощника догнала гранч, перекрестный огонь прорубил хвост, превратив стабилизаторы в дымящиеся лохмотья.
Пулеметы стихли. Золотая крылатая машина с тонким воем неслась дальше, оставляя за собой темный шлейф. Миновав территорию распределителя и пригородную дорогу, она врезалась в край поля.
Все это время подвергшийся атаке бункер медленно кренился, а теперь с тяжелым лязгом упал. Дрогнула земля, разлетелись обломки, поднялись клубы дыма и пыли.
– Отбой, – приказал Лукан, отворачиваясь от окна.
Пока помощник высвобождал из пулемета патронную ленту, он вышел наружу, крикнул в сторону другой постройки: 'Уходим!' – и зашагал к люку. По дороге, подхватив со стола мятую алюминиевую кружку, допил разбавленный водой дешевый ром. Кружку сунул в карман – нечего разбрасываться добром, в организации вечно всего не хватает. Уже спускаясь в люк, Лукан скользнул взглядом по далекому Центавросу и равнодушно отвернулся. До нашествия он служил счетоводом в одном из магазинов, принадлежащих городскому богатею Микете Валуху, и привык быть аккуратным во всем. А еще – все тщательно просчитывать. Вот и сейчас он все просчитал. Лукан был готов умереть, но не стремился к этому. Зачем умирать от руки врага, если можешь переиграть его?
