Пако дышал в затылок, и Саймон, передернув плечами, велел ему убраться к лестнице. Она спускалась из коридора в это подвальное помещение, своебразный холл, отделанный гранитом; слева располагался Архив, справа – банк, а прямо – открытый подъемник для транспортировки мешков с серебром и постановлений Думы, подлежащих архивному хранению. Вход в Архив был свободный, а банк, упрятанный под землю, казался абсолютно неприступным – в него вела единственная дверь, охраняемая синемундирными пулеметчиками. Но сейчас они спали, как прочие стражи Богадельни на всех шести этажах, и сон их, вызванный маленьким гипноизлучателем, был безмятежен и глубок.
Запоров на двери не обнаружилось, но в середине, люка красным огоньком, зияла щель – вероятно, приемный порт электронного замка, несовершенного и примитивного, однако проходившего здесь по разряду чудес. Теперь Саймон понимал, отчего банки в ФРБ «не обтрясали», по выражению Пако Гробовщика: если б кто-то и справился с охраной, открыть такую дверь не удалось бы никому. Разве что взорвать, пустив на воздух Серый Дом со всей прилегающей территорией.
Он приложил к щели браслет, активировал дешифратор и задумался, разглядывая дверь. Очень похожа на корабельный люк, – мелькнуло в голове. Из броневой стали, поверхность гладкая, ни швов, ни заклепок, только выпуклость к центру, будто на тайятском щите чатха. Такая могла бы вести в орудийную башню или скорее в отсеки с боеприпасами, учитывая кодовый замок. Скажем, в пороховой погреб крейсера.
Красный огонек сменился зеленым, что-то лязгнуло, громыхнуло, и дверь медленно растворилась. Толщина плиты была солидной, пальцами не обхватить, и вдоль всего торца тянулись едва заметные выступы запорных планок. Саймон осмотрел дверь со всех сторон, рассчитывая обнаружить какой-то след или надпись, свидетельство ее былой принадлежности, однако не нашел ничего. Хмыкнув, он повернулся к лестнице, но Пако, Кобелино и трое мордастых молодцов уже стояли за его спиной.
– Да ты кудесник, дон! Вертухаи дрыхнут, пушки в сторону, а дверь нараспашку,.. И как у тебя получилось? Может, какие-то хитрые штучки от срушников? Сонный газ, э?
– Ты ведь не спишь, – сказал Саймон, отметив, что произведен в доны. – А раз не спишь, позаботься о мешках.
– Может, и сплю, – пробормотал Пако, ныряя в узкий проход за дверью. – Кобель, – донесся его приглушенный голос, – кликни-ка остальных! Кроме Штанги и Кирпича – пусть у колес подежурят, а Коротышка за ними присмотрит…
Саймон неторопливо поднялся в верхний коридор, где ждали его Пашка с Филином. Коридор был широк и тянулся по первому этажу от главного входа с площади до другого, выходившего к набережной и гавани. Там, под пальмовыми кронами, затаились фургон и лиловый автомобиль, а с ними – дюжина головорезов Пако. Над пальмами повис серебристый диск луны, в бездонном небе сияли звезды, и резвый морской ветерок проносился по набережной, шевеля обрывки гирлянд да раскачивая трупы гаучо над темной глубокой ямой. Гирлянды и трупы напоминали о минувшем празднике и о славных победах над воинством дона Федора, одержанных за рекой Парашкой.
В коридоре был полный порядок. Проказа с Филином дежурили у главного входа, мордовороты Пако таскали мешки с серебром, охранники мирно храпели у стен, а их карабины вместе с подсумками были сложены в аккуратный штабель у пулеметной треноги. Саймон распорядился, чтоб не забыли вынести и это добро, и зашагал к парадной лестнице мимо думского зала.
Он хорошо изучил Богадельню со слов Майкла-Мигеля и в результате визитов, нанесенных лично – с поддельными документами, в синей форме оцелот-лейтенанта, командированного из Буэнос-Одеса. Кроме обширных подвалов, в этом здании насчитывалось шесть этажей, первый из которых был отведен народным избранникам, сотни лет удобрявшим подвальный архив протоколами и резолюциями. Думские депутаты в ФРБ избирались пожизненно, но в выборах участвовали не все, а лишь сословие полноправных граждан, владевших имуществом в двадцать тысяч песо. Впрочем, это нельзя было счесть дискриминацией и ущемлением в правах, так как Дума почти не влияла на государственную политику и финансы. В ней занимались исключительно долгосрочными прожектами: не повернуть ли Амазонку к югу, не скрестить ли барана с тапиром, не ввести ли особый «голубой» налог на оральный секс и другие мерзкие извращения. Дел у думаков было по горло, о чем свидетельствовали плакаты, украшавшие зал заседаний: «Экономика должна быть экономной», «Врагам народа – трудовое перевоспитание в кибуцах», «С каждой ламы – тонну шерсти в год» и тому подобное. Особенно потряс Саймона лозунг, утверждавший: «Больше мяса – больше силы, больше силы – больше мяса». С минуту он размышлял, о чьем мясе речь, потом плюнул и направился на второй этаж, в департамент Общественного здоровья.
За полчаса он осмотрел все комнаты и убедился, что здесь нет ни тайников, ни сейфов с секретными документами, ни роскошной резиденции, какая приличествовала бы дону Грегорио. О нем напоминал лишь портрет на стене, изображавший сурового лысоватого мужчину, да надпись, в которой дона Грегорио именовали небоскребом справедливости и локомотивом прогресса. По прежним своим посещениям Саймон знал, что выше, в других департаментах, дела обстоят точно таким же образом: канцелярии и кабинеты, лестницы и коридоры, сытые ленивые чиновники в годах, стайки болтливых секретарш, бумажки, порхающие со стола на стол, и никаких следов реальной власти либо приближенных к ней людей. Серый Дом являлся вывеской и синекурой, сборищем клоунов и недоумков, иллюзией и миражем, и если здесь имелись какие-то ценности, то лишь в подвале, который сейчас инспектировал Пако Гробовщик.
Итак, Серый Дом стал отработанной версией, которая, кроме мешков с песюками, не принесла ничего, – что, впрочем, не смущало Саймона. Минуя один за другим пустынные гулкие коридоры, он размышлял над следующими шагами, стараясь распределить во времени и пространстве факты, догадки, события и людей – так, чтобы добиться выигрышной комбинации. Это было не просто; шесть с половиной недель на Старой Земле не располагали к оптимизму, позволяя сделать лишь печальные выводы, и главный из них касался его миссии. Помехопередатчик был недостижим; он не мог ликвидировать его стремительно и скрытно, как предусматривалось первоначальным планом, не мог уничтожить вообще – без дополнительных сил и ресурсов. Их полагалось найти или создать, но между такими очевидными решениями была большая разница: поиск являлся операцией быстрой и автономной, создание – длительной и трудоемкой. Он понимал, что ничего не создаст в одиночку, ни дальнобойных лазеров, ни реактивных снарядов, и что на этом пути тоже имеется развилка: либо местная власть будет сотрудничать с ним, либо ему предстоит сделаться этой властью. Доном-протектором Земли, калифом Австралийских Эмиратов, правителем ЦЕРУ и ФРБ, байкальским ханом, чеченским князем и африканским королем… Что ж, он был готов и к этому; люди, деньги и патроны у него имелись. Не слишком много, но для начала хватит.
