В воздухе стоял резкий запах озона — Аданар чувствовал его на языке, он противно щипал ноздри. Но этот запах был лучше, чем зловоние смерти.
— А как щит?
Летцгер глубоко вдохнул. Ему определенно нравился этот едкий привкус во рту.
— По-прежнему выжигает волосы у меня в носу, командующий, — улыбнулся артиллерист, и все его лицо сморщилось, словно старая тряпка. При движении мышц кустистая щетина на его щеках начинала смешно топорщиться. Красавцем Летцгер никогда не был.
Ввиду своей величины и исключительной важности орудия вроде «Длани Хель» были оснащены пустотными щитами. Подобные меры обычно использовались только для богомашин-титанов, но некоторые стационарные установки вроде оборонительных лазеров или крупнокалиберных пушек также обладали ими, а «Длань Хель» с ее колоссальной массой и разрушительной силой вполне можно было отнести к этой категории. Именно благодаря пустотному щиту некронские пушки не превратили ее в металлолом еще несколько месяцев назад.
— Пришли оценить вид, не так ли? — поинтересовался Летцгер.
Только магнокли могли пробиться сквозь такой туман, но воспользоваться оптикой «Длани Хель» было все равно что посмотреть глазами бога.
— Только если это не помешает вашей работе.
Летцгер широким жестом указал на машину за своей спиной:
— Милости прошу, сэр. Ее взгляд не затуманит пелена смерти.
Хьюмис слегка замешкался при словах мастера-артиллериста, Аданар же позволил себе мимолетную улыбку — прагматизм Летцгера был куда предпочтительнее отчаянной надежды большинства его офицеров. И гораздо честнее.
Взобравшись на платформу и поклонившись отдавшему ему честь экипажу, Аданар занял место в кресле наводчика и прильнул к прицелу «Длани Хель».
Неудивительно, что перекрестие смотрело в сторону Холмов Танатоса, места расположения артиллерии некронов. Виднелись следы попаданий, и Аданар чувствовал, что любимой девочке Летцгера такое соревнование по нраву. Арки пилонов и тяжелые гаусс-пушки уродовали линию горизонта. Несколько лет назад, когда его семья еще была жива, Аданар сам проходил обучение в Холмах Танатоса. Его казарма располагалась в старом перерабатывающем заводе. Теперь все это превратилось в руины, оставив очередной жуткий шрам на поверхности мира.
«Столь многое уже безвозвратно кануло в Лету…»
Он, сощурившись, аккуратно всматривался в прицельные линзы, стараясь не сбить никакие из заданных мастером настроек. Аданар не мог сказать, почему артиллерия некронов прекратила огонь, но зато увидел какое-то движение на западе, на самом краю обозримого сектора. Он обернулся к Летцгеру.
— Там что-то есть.
Летцгер вернул отчеты старшему инженеру и, опустившись в соседнее кресло, посмотрел в оптику.
— Восемнадцать градусов на запад, — прокричал он в вокс. В нескольких метрах над ним трое рабочих повернули ствол точно согласно приказу.
Летцгер подрегулировал линзы, стараясь поймать фокус.
— Умные, засранцы.
У Аданара перед глазами стоял тот же самый вид, но он никак не мог понять, что именно там высмотрел артиллерист.
— Видите линию холмов? — спросил Летцгер.
Аданар кивнул.
— Следите за вершинами.
Зонн так и поступил, но, даже несмотря на мощность оптики «Длани Хель», рассмотреть детали было довольно затруднительно. Он что-то видел раньше и постарался сосредоточиться на этом. Глаза его сузились, а губы растянулись в улыбке.
— Они движутся.
— Да, и, между прочим, это не вершины холмов.
— Пирамиды некронов, — провозгласил Аданар.
— Пытаются укрыться там. Полагают, что, раз обстрел закончился, мы расслабились.
— Как думаешь, насколько они близко?
Летцгер, сверившись с показаниями приборов, провел некоторые вычисления, попутно раскурив сигару и самозабвенно затягиваясь дымом.
— Слишком близко. — Он принялся раздавать приказы подчиненным, выкрикивая данные по координатам, люди же с энтузиазмом бросились их выполнять. Летцгер выскочил из кресла наводчика и посмотрел на Аданара.
— Вы должны безотлагательно покинуть платформу, сэр, — как можно более вежливо произнес он.
Аданар в ответ отсалютовал мастеру и вместе с Хьюмисом удалился. Они двинулись вниз по стене, когда командующий заметил кое-что еще, что мгновенно всколыхнуло в нем волну недовольства.
— А что он делает здесь?
Хьюмис сразу не уловил, в чем дело. Аданару пришлось ткнуть пальцем, чтобы капрал понял.
На стене стоял Ранкорт, стража держалась позади него. Казалось, он пытается вдохновить людей, но вместо этого он лишь вызывал настороженные взгляды и озадаченные приветствия.
Аданар обозленно насупился и требовательно выставил руку.
— Вызови мне по воксу Кадора, сейчас же!
Сержант Кадор старался говорить тихо — исполняющий обязанности губернатора находился всего в нескольких шага от него, и перебивать его не хотелось.
— Он настоял, сэр. Думаю, он хотел внести свой вклад в сплочение людей.
От донесшегося с той стороны потока брани Кадора передернуло.
— Да, сэр, я понял.
Хоть командующий Зонн и находился на другой стороне укреплений, сержант видел его возмущенные жесты руками. Тот был просто в бешенстве.
— Сделаю это немедленно.
Связь резко оборвалась, и Кадор отдал ракушку вокс-приемника обратно офицеру связи. Его лицо стало суровым, подобно лютым дамносским холодам.
— Привести сюда губернатора Ранкорта, живо.
— Не бывать тому, чтобы лорд-губернатор Зеф Ранкорт сидел сложа руки, глядя на страдания своего народа!
Кадор подумал, что в этой мантии губернатор выглядит нарочито официальным, а единственная причина, по которой он высунулся из своего убежища, — страх перед тем, что на него обвалится потолок. Услышав о смерти капрала Бессека, он совсем помешался на этом.
— Командующий Зонн приказал мне сопроводить вас со стены, сэр.
Ранкорт искренне удивился, если не сказать — оторопел.
— Но кто тогда вдохновит людей?
— Командующий заверил меня, что они и так достаточно подготовлены, сэр.
— Да, конечно…
Взгляд губернатора скакнул к восточным воротам.
— Верфи Крастии, — проговорил он, — они ведь недалеко отсюда. Воспользовавшись паузой в обстрелах, мы можем начать эвакуацию.
— Согласно приказу командующего Зонна никто не должен покидать пределы города.
Ранкорт вновь уставился на Кадора. В его глазах сверкали заговорщические искорки.
— Но ведь небольшую группу, вышедшую из ворот, скорее всего, никто не заметит.
