природа. Все корни, переплетаясь, соединяются в гигантского монстра, похожего на червя. Извиваясь, он вырастает из земли и преследует нас.
— ТЕБЕ НЕ СБЕЖАТЬ, ВЫРОДОК! — рёв доносится из глубин растительной глотки. — Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ОТВЕТИТЬ ЗА ВСЁ!
Чтобы убедиться в собственной догадке, переключаюсь на терагерцовый диапазон. Перед моими глазами всё окрашено холодным синим. Однако внутри колоссальной твари замечаю очертания доспехов и шлема. Как и раньше, Майкл не излучает тепло.
Чудовищная пасть раскрывается, создавая бездонное чёрное отверстие, и из него с жужжанием струится рой насекомых. Их крошечные тела в ультрафиолетовом диапазоне сияют, как лампочки, от вложенной арканы, а в оптическом — пульсируют тёмной энергией. Уверен, яда в них хватит, чтобы свалить с ног слона.
Однако воевать со мной в небесах, на домашнем поле, весьма неумно. Я в своей стихии, и мне есть чем ответить.
Небольшим усилием закручиваю штормовой ветер, и весь рой, не в силах сопротивляться, сбивается в одну плотную кучу. Я спрессовываю её всё сильнее, увеличивая давление, и в один миг она лопается, как перезрелый фрукт. Ядовито-пурпурный сок дождём льётся на промёрзшую землю.
Перекрикиваю шум ветра:
— Если это лучшее, на что ты способен, теперь мой ход!
Я собираю всю оставшуюся аркану, пытаясь сотворить что-то поистине мощное. В голове нарастает гудение, а вокруг нас начинает потрескивать электричество. Я впитываю атмосферную мощь, как губка, и перекачиваю её в один убийственный сгусток.
Заряженная до предела молния взрывается из моих рук ослепительной вспышкой. Толстая, как железобетонная колонна, она пронзает грязное тело червя насквозь, обжигая его изнутри и оставляя после себя горящий канал.
Тварь верещит, содрогаясь всем телом. С хлопком я приближаюсь на дистанцию атаки и выпускаю Струны пустоты. Сейчас, усиленные Аэрокинезом, они особенно убийственны. Раз за разом кромсаю массивную тушу, и невидимая сердцевина лопается.
Что-то удерживавшее всю эту массу в целости, исчезает. Червь распадается. Ошмётки растений сплошным валом устремляются вниз. Я вижу в его недрах посечённое тело Майкла и разгоняю себя до предела, по-прежнему придерживая Накомис. Ветер разрывает бурую охапку корней, а моя ладонь сжимается на его горле, вырывая лишённую конечностей фигуру из своего убежища.
Со свистом наши тела пробивают облака. Я буквально вбиваю ублюдка в каменную крышу, и всё здание вздрагивает от удара. Перекрытия жалобно стонут, едва выдержав этот импульс.
Вглядываясь в расколотый оплавленный визор шлема, стискиваю его за глотку и ору:
— Где Мэтт⁈ Падаль, где он⁈
Голова Майкла норовит завалиться, но сам он сотрясается от хохота.
Электричество бежит по моей руке, и спазмы искалеченного тела становятся ещё сильнее.
— Хотелось бы тебе знать, да? — шипит противник. — Ты печёшься о своём щенке, гнида, но тебе стоило бы беспокоиться о своей подружке…
Лицо Майкла будто теряет форму. Его буро-серая кожа распадается на сотни тонких нитей-ростков. Волна бежит дальше, и всё его тело разваливается ворохом гнили.
В моей хватке остаётся лишь охапка жжённых стеблей, а в ушах звучит утихающий шёпот:
— Скоро я пришлю тебе занимательное видео с твоим дружком. Жди…
Я остаюсь сидеть посреди тающей растительной массы. Всё это время я сражался даже не с Говнюком Старшим, а с его клоном или големом. Вот, почему он столь смело пришёл на личную встречу. С какого расстояния он может управлять такой копией? Нужно ли ему находиться поблизости?
От этих мыслей меня отвлекает кашель, раздирающий горло Накомис. Она сотрясается от спазмов, и кровь алой мокротой окрашивает мои доспехи.
— Нако⁈ — перехватываю её, бережно опуская голову на свои колени. — Сейчас-сейчас!
Третий Регенеративный инъектор с шипением впрыскивает ей своё содержимое.
Полицейская лежит у меня на руках. Её некогда яростный и решительный взгляд потускнел, но дух остаётся неукротимым.
— Держись, сейчас лекарство подействует. Просто оставайся со мной.
— Егерь… — шепчет индианка, — я слышала… где находится база Майкла.
Её голос слабеет.
— Около горы Эмэйшань. Мэтт… Мэтт ещё жив. Нас разделили…
— Спасибо, красавица, — с тёплой улыбкой глажу её по щеке и излучаю наигранное спокойствие, которого не ощущаю.
Секундное облегчение, что Гидеон ещё цел, накрывает меня. Накомис только что подарила мне шанс спасти нашего товарища.
— Представляешь, Тай, как болван, чуть не позволил себя сожрать какому-то монстру.
Продолжаю беззаботно трепаться, в панике сканируя её тело в разных диапазонах. Аркана, окрашивающая её тело, мешает что-либо разглядеть. Рана на её груди безостановочно кровоточит. Делаю четвёртый укол, пятый.
Сучье шприцы не помогают! Не помогают!
Её жизнь ускользает с каждым тяжёлым вздохом, а я даже не могу понять, в чём причина.
Накомис слабо улыбается, её шёпот едва различим.
— Уже… слишком поздно. Послушай меня…
Я наклоняюсь ближе так, что нас разделяют миллиметры. Мои кишки скручивает от невыносимого холода. Ужас перекрывает кислород.
— Я слушаю, Нако. Что?
Она собирает оставшиеся крохи сил и почти чётко произносит:
— Я запрещаю тебе умирать. Ты обязан… выжить, несмотря ни на что. Спаси Мэтта… Защити Землю. Найди для меня ублюдка, который всё это затеял, и всади ему пулю в глаз. Обещаешь?
Почему-то затуманивается зрение, и всё, что я могу, это прохрипеть с огромным трудом:
— Клянусь.
Стискиваю её в объятиях, прижимая к себе. Она кашляет, болезненный, сиплый звук. Ощущаю её руку на своей щеке. Секундное тепло в мире абсолютного льда. Дыхание Накомис становится все более поверхностным, её силы убывают с каждым мгновением.
— Ты когда-нибудь… задумывался, — шепчет Накомис, — что могло бы быть? В другом мире… в другом времени?
Её слова повисают в воздухе, отягощённые невысказанными эмоциями. Нас связывали не только битвы и опасности. На короткий миг между нами была связь, искра, которая зажглась посреди хаоса умирающей планеты.
— Нако…
Она слегка покачивает головой: «не нужно слов». В этот миг я желаю другого мира, где наш путь привёл к чему-то большему, чем кровь на снегу.
Взгляд Накомис смягчается.
И тускнеет.
Её рука безвольно падает.
Звук глухой.
Отвратительный.
Невыносимый.
Наступает тишина, но через несколько мгновений из раны Иктоми показывается омерзительный набухший корень. Почти лопающийся от напитавшей его арканы и целебной смеси.
Само его появление выглядит, как насмешка.
Во мне закручивается что-то, требующее выхода. Если попытаюсь сдержать, меня просто разорвёт.
Вырвав отросток из тела девушки, я пропускаю через себя молнию и кричу.
Кричу, как не кричал уже девять лет.
Бушующий шторм вторит мне, и удары грома частой дробью сотрясают небеса. Стремительный ветер треплет длинные чёрные волосы Накомис, сносит растительный мусор и создаёт постоянный монотонный свист. Первые капли ледяного дождя падают на моё лицо, маскируя любые эмоции. Через секунду льёт, как из ведра, окончательно превращая мир в царство серой мглы.
Перед глазами плавает медленно тускнеющее уведомление от Сопряжения:
Член вашего клана — Накомис «Иктоми» Дурной Нрав — погиб в результате нападения Майкла «Садовода» Гарланда.
Я сижу на крыше, стискивая в объятиях хрупкое девичье тело, и глажу Иктоми по окровавленной щеке, словно надеюсь, что всё это какая-то ошибка. Сейчас она раскроет глаза, назовёт меня пнём и добавит ещё пару крепких слов.
Нако молчит.
Она выглядит невероятно беззащитной.
Осторожно закрываю её глаза и целую холодный лоб в последний раз.
Я найду его. Слышишь, Покахонтас. Я найду его, даже если мне придётся перетряхнуть всю вселенную. Всё, что он построил, падёт. Всё, что ему важно, сгорит. Рисовое зёрнышко ломает спину верблюду, и я стану этим чёртовым зерном.
В голове вспыхивают и тут же тухнут эмоции: ненависть, злость, горечь, сожаление и так раз за разом, по кругу, без остановки.
Я мог бы сидеть так ещё очень долго, но регистрирую чужое присутствие. Арианнель замерла позади меня неподвижной статуей. Острые черты лица
