Но ящик упирался изо всех сил и не торопился открываться.
– А ну-ка, подмогните кто-нибудь. С другого краю…
Малышев пристроился рядом.
– На «три». Раз, два, три…
Раздался противный хруст ломаемого дерева, и упертый ящик выдвинулся на пол-ладони. Корнеев помог ему выдвинуться еще больше и сплюнул с досадой:
– Вот паскудник…
– В смысле? – не понял Малышев и тоже заглянул внутрь.
Довольно вместительный ящичек был почти доверху заполнен фотографиями, изображающими молодых женщин в весьма деликатных, а то и совершенно откровенных позах.
– Интересно… – пробормотал капитан, одним пальцем вороша всю кипу. – Это что, у немцев теперь такое дополнение к личному делу? Или личная инициатива?
– Шутишь?
– Вроде того… Я просто не понимаю, от кого самый главный в этом здании человек может так сложно прятать по существу невинное увлечение. Вытаскивай…
– Зачем оно тебе надо? – поморщился Корнеев.
– А вот именно потому, что ты это сказал, – невнятно объяснил Малышев. – Вытаскивай, вытаскивай. Или место освободи.
– Да пожалуйста… Охота тебе в этом рыться?
– Таки да, – Малышев уселся за стол и потащил на себя ящичек, но тот снова уперся и до конца вылезать не хотел. – Что и требовалось доказать.
Капитан потянул сильнее, и негромкий скрежет за спиной подтвердил, что потайной ход обнаружен. Да и не только скрежет. Как и в том случае со стеллажами, центральный шкаф выдвинулся вперед и сместился влево, загораживая соседа, зато открывая доступ к большой металлической двери, окрашенной под один цвет со стеной.
– Как ты догадался?
– Психология. Как поступит обычный человек, случайно или намеренно обнаружив непристойные фото? Либо брезгливо засунет все обратно, либо станет рассматривать, хихикая от того, что узнал скрытый порок начальства.
– Это я понял. Сам так чуть не поступил, – кивнул Корнеев. – Как сообразил, что это подвох?
– Не знаю, как у вас в Одессе, а у нас в Москве любое НИИ – цветник девушек и молодых женщин на любой вкус. Причем большинство из них незамужние. А теперь ответь: зачем начальнику какие-то фотографии, если в его распоряжении десятки живых красавиц? Еще и военнообязанных наверняка. А у руководителя, небось, и чин не маленький. Я потому и про кадры брякнул, что подумал: он так компромат на сотрудниц готовит. Но на снимках разные пейзажи…
– Молодец. Если так же легко найдешь код, отпирающий дверь, объявлю благодарность перед строем.
– Командуй построение, – широко улыбнулся Малышев. – Одной левой. Только скажи, какой сегодня день недели… Я имею в виду, в этом мире.
– Ну… Зная немецкую педантичность, – Корнеев указал на отрывной календарь на столе. – Будем считать, что пятница. Потом проверим в других комнатах. Думаю, этот календарь не единственный во всем здании.
– Тогда смотри сюда…
Малышев повернул торцами переплетов к командиру те самые папки, которые он вынул из тумбы.
– Немецкий знаешь, читать умеешь… Выбирай из семи нужную именно сегодня.
Николай взглянул на папки и присвистнул. То, что раньше не имело значения, теперь приобрело определенный смысл. Например: «Мо-17-09-38». От Montag – понедельник. Или вот эта: «F-09-11-43». От Freitag – пятница.
– Хитро. Все на виду. Все под руками. Но если не знать о существовании двери и замка, обычная каталожная нумерация папок. Умница. Пошли…
– Куда?
– Благодарность объявлять. Заслужил.
– Да я ж пошутил.
– А я нет… Пошли, пошли. Что ты как красна девица. Тем более все равно надо выдвигаться. Раз уж вход нашли, не вижу причин задерживаться. Вряд ли противник еще не знает о нашем присутствии. Так зачем давать ему лишнее время на подготовку встречи? Так что давай, зам, командуй.
– Есть.
Выйдя в коридор, Малышев одернул мундир и громко скомандовал:
– Группа! Ко мне! В шеренгу по одному становись!
Корнеев немного выждал в предбаннике, давая время боевым товарищам построиться. Кстати, весьма неординарное событие для РДГ, находящейся на задании за линией фронта. И только после того, как посчитал до сорока, вышел в коридор.
– Группа, смирно. Равнение на середину!
Разведчики подтянулись, а глядя на них приняли соответствующую позу и летчики. Даже Бася решила, что она теперь не гражданское лицо, и встала в общий строй.
– Товарищ подполковник. Группа «Призрак» по вашему приказу построена.
– Встать в строй.
– Есть…
Малышев занял место на правом фланге.
– Здравствуйте, товарищи разведчики!
– Здравие желаем, товарищ подполковник.
– Капитан Малышев!
– Я!
– Выйти из строя!
Андрей проделал все предписанные строевым Уставом шаги и повороты.
– Капитан Малышев, за проявленную смекалку и находчивость, от лица командования и от себя лично, объявляю вам благодарность!
– Служу Советскому Союзу!
– Встать в строй…
Корнеев подождал, пока офицер вернется на свое место, и скомандовал:
– Вольно. Товарищи офицеры и сержанты, друзья… Нам удалось обнаружить тайный вход в подземелье. Боевой приказ я отдам позже, а сейчас прошу подойти ко мне поближе. Хочу, чтобы каждый как можно лучше понял общую ситуацию и схему предстоящей операции.
Дверь открылась даже как-то буднично. Корнеев повертел колесиком, набирая нужную комбинацию, замок тихонько щелкнул, и массивная створка мягко отъехала в сторону. Открывая проход.
Выдвигались согласно несколько раз оговоренной и утвержденной схеме. Первым порог неизвестности переступил дозор – Гусев и Колокольчиков. Самые молодые и быстроногие. В их задачу входило скрытное обнаружение противника на максимально возможной дистанции, классификация и – возвращение с докладом. Тоже скрытное. Обнаруживать себя и тем более вступать в бой лейтенантам категорически запрещалось. Только в самом крайнем случае.
За ними, на расстоянии прицельного пистолетного выстрела, вторая группа. Старшина Телегин – задача: противодействие снайперам противника и уничтожение пулеметных гнезд; с ним Малышев – и как группа обеспечения, и первое командное лицо. Вроде вице-адмирала в морском ордере.
Следом, еще немного поотстав, главная огневая мощь группы. Обсудив ситуацию, Корнеев принял решение оставить ординарцу новое звание. Тем более мир другой, да и соответствующие документы имелись. В отличие от всех остальных. А с учетом его новых возможностей, Семеняк сам вызвался пойти первым номером к пулемету. Поглядев, как легко он обращается с довольно увесистым оружием, Корнеев не стал возражать. В их условиях стоило использовать все возможные преимущества. Даже самые странные.
Вторым номером к Степанычу добровольно вызвался Гусман. Ну, а сам Корнеев вместе с Петровым тащили следом второй пулемет, про запас, и все оставшуюся амуницию. Замыкали построение полька, имеющая при себе сумку с медикаментами, и Рудольф Глюкман, тащивший НЗ воды и провизии на всю группу.
