Хоть один к ста. Или даже к тысяче.
Грифа в этом всем удивляло только то, что официальные власти все еще выполняют букву Соглашения и Акта о Сосуществовании. Не так чтобы с большим рвением и желанием, но и без вопиющих нарушений Режима Допуска и целостности Внешних границ.
Боль сдавила виски, Гриф поморщился и тихо, чтобы не разбудить Машу, застонал.
Значит, не о том думает он, не о том, а кто-то следит за правильностью мыслей и выражает свое недовольство... и отчего-то уже даже и не прячется. Просто нагло лезет в мозг и лупит наотмашь по нервным окончаниям...
Как же добраться без приключений?
Гриф вернулся в кресло. Еще рано. Рано еще. Еще можно попытаться подремать с часик. Или пока не проснется Маша.
Закрыть глаза и думать. Думать...
Деревня Понизовка. Рядом с ней – Полеевка. Понизовка, кстати, даже ближе к железнодорожной станции «Платформа Полеевка»... Почему так назвали...
Шоссе от областного центра. Было в городе кольцо, было, он сам, лично отправил через него журналистов из Клиники. Кольцо было и исчезло. Вывезли. И, возможно, уничтожили.
Больше колец нет...
Пардон, ошибочка. Не «нет», а «не было». А сейчас – появилось ...лись. Появились.
Еще вчера вечером их там не было. А сейчас...
Полтора десятка колец вокруг деревень. Стоят неподвижно. Одно из них, если верить картинке, вставшей сейчас перед закрытыми глазами Грифа, находится всего в двух километрах от Машиного дома.
Они даже замерзнуть не успеют. Полчаса быстрым шагом. И заодно весело и непринужденно снимается проблема отсутствия у Маши теплой одежды. Спокойно дойдет, накинув запасную куртку Грифа. Да он девчонку просто донести сможет, если нужно.
Все так замечательно складывается. Невероятно удачно.
Ключевое слово – «невероятно».
Откуда там кольца, да еще в таком количестве? Этого не может быть. Незачем собирать кольца в кучу, они, кольца, специально созданы, чтобы сокращать расстояния.
И как раз в тот момент, когда Грифу очень нужно именно в эти места.
Тут еще не включается это его волшебное всевидение. Когда не нужно – пожалуйста, смотри и сквозь стены, и сквозь воду, и даже сквозь время.
А сейчас... сообщило о кольцах возле деревень и затихло.
Не пойду я никуда вслепую, подумал Гриф и решил повторить эту фразу вслух.
Повторил.
Потом сказал, глядя перед собой, что Машу, если понадобится, свяжет. Или, что еще проще, блокирует кольцо на башне, чтобы у Маши даже соблазна не появлялось...
И такая ненависть к самому себе вдруг проснулась в душе Грифа, что захотелось заплакать, упасть на колени и ползти к кровати Маши, чтобы просить прощения.
А вот это уж – дудки. В эти игры мы играть не будем. Не будем.
Мы упрямые. Нам только нужно понять, что нас пытаются принудить,– и никакие внутренние голоса ничего не смогут поделать.
На окне спальни – решетка. Дверь закрывается на ключ.
Гриф встал с кресла, прошел к двери, открыл дверь, вынул ключ из скважины...
Ему не хотелось этого делать. Он не должен был этого делать. Ему отвратительно то, что он собирается сделать... Но он и раньше делал то, что ему не нравилось.
Он не испытывал кайфа, когда сжигал деревни и когда убивал людей. Но делал это, понимая, что так нужно. Что это – наименьшее из зол. Вот и сейчас...
Он вытерпит крики девчонки. Выдержит, даже если у нее начнется приступ. И даже...
Заснеженное поле. Лес, заваленный снегом, сломавшиеся под весом снега деревья.
В километре от леса – деревня. Гриф не был в ней, но уже знал, что это – Понизовка. А вот тот дом – третий от края – дом участкового инспектора. Но это – не важно. Это – потом.
Сейчас взгляд скользнул вправо, к лесу. К дороге, ведущей от Понизовки к трассе.
Машина. Длинномер стоит, увязнув в снегу, водитель топчется возле него, держа в руках лопату. В фургоне – ближайшее к деревне кольцо.
Как-то Гриф не задумывался раньше о возможности такой установки. А идея, в принципе, здравая. Можно, если придется, перебросить незаметно в нужное место любое количество солдат.
Оп-па! Солдат. Именно – солдат.
Лес и длинномер уменьшились, ушли вниз, и стало видно другую машину, почти такой же грузовик, только фургон у него не белый, а синий, и стоит машина, оснащенная кольцом, чуть в стороне. Севернее, понял Гриф. Водитель...
Водитель не стоит с лопатой, водитель сидит в снегу, руки застегнуты наручниками за стволом придорожной березы, возле него стоит человек в бронекостюме и шлеме, а из фургона выпрыгивают-выпрыгивают-выпрыгивают бойцы в такой же броне, ловко и споро разворачивающие какое-то свое оборудование, тубусы, контейнеры, кассеты и блоки.
Оборудование торопливо меняет окрас с темно-серого на белый.
«Вот такие дела, Маша»,– сказал Гриф.
– Прямо тут, на дороге и разворачивайся,– сказал Ильин.– Снега столько, что машины тут еще пару дней ездить не смогут. Разве что гусеничная техника. А мы тут ненадолго – всего несколько часов.
Трошин не возражал. Последние пять часов он беспрерывно испытывал чувство облегчения, в равных пропорциях смешанное с восторгом.
Появился майор.
Трошин, если честно, в возвращение майора не верил. Трошин уже почти смирился с судьбой и с тем, что назначено ему тренировать территориалов, а потом вести их в бой, непонятно где и непонятно за что...
А тут – бац, майор Ильин.
И что с того, что он даже пары фраз не сказал Трошину, кроме как отдавая приказы и распоряжения? Что с того, что лицо у командира неподвижно, словно сковано морозом, что время от времени бьет он кулаком правой руки в ладонь левой, а это значит, что настроение у него хуже не бывает.
Он приехал. Он поднял на уши весь спецлагерь, что-то там такое сказал начальнику лагеря и начальнику охраны, что-то такое, что оба мгновенно присмирели и бросились выполнять энергичные просьбы Ильина.
Работы было невпроворот. Но командовал всем и за все отвечал теперь не Трошин, слава богу, а майор Ильин.
И это было здорово.
Обычно разогрев нового бронекостюма требует около двенадцати часов, плюс сведение в систему, плюс активация кодов и опознавателей, плюс тестирование, плюс много еще чего...
Под чутким руководством Ильина всю эту многочасовую процедуру втиснули в три часа двенадцать минут, сожгли на фиг семь бронекостюмов и два системника, но на складе этого добра было много.
Трошин, вместе с бойцами и операторами радостно таскавший все это оборудование в фургон грузовика, даже решил, что имущества слишком много. Они когда в Сетевое Информационное Агентство выдвигались, брали с собой меньше оборудования.
Куда меньше.
Потом началась беготня через кольцо... Чтобы не сойти с ума, Трошин просто решил не обращать внимания на безумие происходящего.
