— Не зажигайте света, — раздался спокойный голос.
«Вот зараза!» — пронеслось в голове у Павла. Все-таки нарвался.
— Не двигайтесь, — сказал он, стараясь говорить как можно уверенней, — застрелю.
— Ну что вы за чушь порете, Лукин, — укоризненно сказал голос, — нет у вас никакого пистолета. Я же вижу.
— Что вы там можете видеть, — отозвался Павел. На него вдруг нахлынула смертельная усталость.
«Бесполезно, — подумал он, — все бесполезно…»
— Например, вижу, что вы меня испугались, — сказал незнакомец, — а зря. Если бы я хотел убить вас, я бы давно уже это сделал.
И Павел понял, что он говорит правду.
— Проходите, — сказал незнакомец. — Садитесь.
Павел его почти не видел — черный силуэт на фоне черного окна.
— Так я и думал, что вы все-таки вернетесь домой, — сказал его невидимый собеседник. — Куда же вам еще деваться?
— Почему в темноте? — Павел медлил, не решаясь войти в комнату.
— Мало ли… вдруг кто-то поглядывает на эти окна снаружи…
— Кто-нибудь еще? — переспросил Павел. — А вы?
— Я — незваный гость, — сказал незнакомец.
— Тогда тем, кого вы боитесь, разумней было бы караулить меня тут, в квартире, — сказал Павел. — Посадили бы дежурного…
— Правильно. Он тут и сидел, — согласился незнакомец.
— А сейчас? — насторожился Павел.
— Сейчас не сидит.
— Вы его убили! — Павел представил себе валяющееся где-нибудь в углу остывающее тело.
— Вот уж нет, — возразил незнакомец. — Это… негигиенично. Я связал его и ввел ему снотворное. Пусть поспит. Правда, я думаю, что они должны сменяться, так что, если он не сдаст вахту вовремя, его хватятся. Так что у меня не много времени.
Почему-то Павел успокоился. Слишком уж все происходящее было нереальным, чтобы испугаться по-настоящему. Он нащупал знакомое кресло, сел поудобнее и с наслаждением вытянул ноги.
— Ладно, — сказал он, — чего вы от меня хотите?
* * *
Кровать так и осталась стоять с несмятым покрывалом — Лиза сидела, забившись в угол, и не отводила взгляда от двери. Время шло, серый свет за окном сменился сумерками, но в комнате ничего не менялось. Потом сами собой вспыхнули лампы дневного света под потолком. Приятней от этого комната не сделалась — напротив, лампы безжалостно высветили каждую трещину в штукатурке, каждую выбоину потертого линолеума, еще больше подчеркнув казенный неуют, царивший вокруг. Входная дверь была по-прежнему заперта. Никакой дверной ручки на ней не было — просто гладкая поверхность. Еще одна дверь вела в крохотную душевую — самую обычную, если не считать того, что в ней не было никакого, даже крохотного зеркала, вообще никакого стекла. Стаканчик для зубной щетки и тот был пластиковый.
Смотреть на голые стены было противно, и Лиза закрыла глаза. Она ничего не чувствовала, ни страха, ни даже отчаяния — ничего, кроме смертельной усталости. Если бы не тревога за Максимку, она бы так и заснула тут, свернувшись в клубочек на холодном полу.
Варька их предала — неужто из-за денег? Не важно. Важно то, что во всем мире не осталось ни одного человека, который бы пришел им на помощь. Она уже понимала, что все события последних недель связаны. Но как? Преследователям, кем бы они ни были, Лиза была не нужна. Им нужен был Максимка. Зачем? Борис тогда говорил что-то странное… Она выслушала его, но не поверила, отказалась поверить, но, должно быть, это правда. Они все — и Стас тоже — все охотились за мальчиком. Словно он был каким-то редким зверьком… Что они собираются с ним делать?
Снаружи послышалась какая-то возня. Потом дверь распахнулась, и вошел человек с подносом, уставленным тарелками. За его спиной Лиза заметила настороженную фигуру часового. Ее охраняли, точно какого-нибудь преступника международного класса.
От двери Лизу, сидящую в углу, было не видно, но человек с подносом решительными шагами направился к ней. Должно быть, за ней все время наблюдали — при помощи телекамер, вмонтированных в потолок.
Он наклонился, поставил поднос рядом с ней.
— Во всяком случае, мы не собираемся морить вас голодом, — заметил он.
— Кто вы такие? — Лиза поглядела на него устало, без всякого выражения. — Что вам от нас нужно?
— Мы не хотим вам ничего плохого, уверяю вас, — сказал человек, — просто хотим вас на некоторое время изолировать, Елизавета Дмитриевна.
— Изолировать… — Это звучало так, словно они с Максимкой были какие-то заразные больные. — Почему? Мы же не представляем никакой опасности.
— Вот как раз в этом, — сказал человек, — я и не уверен. Послушайте, Елизавета Дмитриевна, вы хотя бы отдаете себе отчет, что в последнее время вокруг вас погибает слишком много народу?
— Это из-за Андрея. — Она не спрашивала, скорее утверждала.
— Частично, — согласился человек. — Но дело не только в нем. Случайно получилось так, что вы оказались в самом центре событий, на пересечении интересов многих людей. Мы все время наблюдали за вами, но несколько раз кое-кому удалось обвести нас вокруг пальца. Вот мы и решили, что безопаснее будет, если вы какое-то время побудете у нас. А то это ж просто детектив какой-то: то вас врачи-садисты похищают, то ребенка вашего; то в убийстве вас обвиняют, то, извиняюсь, с потрохами в Англию продали…
— Вы решили, — спросила Лиза, напряженно всматриваясь в неприметное благожелательное лицо. — Кто это «вы»?
— Компетентные органы, — отрезал посетитель. И повторил, встретив ее напряженный взгляд: — Уверяю вас, тут вам ничего не угрожает. Вот если бы вы остались дома…
— И долго вы нас собираетесь тут держать? — устало спросила Лиза.
— Ну, — не слишком уверенно отозвался тот, — какое-то время подержим.
— Зачем? Что с нами не так?
— Возможно, с вами все в полном порядке, Елизавета Дмитриевна.
— Возможно? — насторожилась Лиза.
— Вот как раз это, — сказал посетитель, — мы и собираемся выяснить. Нужно проделать кое-какие исследования…
Лиза вскочила и сделала шаг по направлению к посетителю с такой решимостью, что тот невольно отступил.
— Какие исследования? Чего вы все от нас добиваетесь? Где мой ребенок?
— Да тут он, тут, — успокаивающе проговорил ее собеседник, — в безопасности.
— Почему вы его от меня прячете? Что с ним не так?
Она запнулась, натолкнувшись на замкнутый, холодный взгляд посетителя.
— Почему вы молчите? — тихо спросила она.
— Елизавета Дмитриевна, — терпеливо, но твердо сказал тот, — не нужно. Успокойтесь. Просто… мы приняли некоторые меры предосторожности. Как только мы убедимся, что все в порядке, мы постараемся уладить дело самым наилучшим образом.
— Что — «в порядке»?
Ее собеседник, казалось, колебался, внимательно наблюдая за ее лицом. Потом сказал:
— Возможно, ваш мальчик представляет собой редкое генетическое отклонение. До сих пор оно никак не проявляло себя, но, если это случится, нам очень важно знать, как именно оно себя проявит. А потому…
— Мой Максим? — перебила Лиза. — Что за ерунда! Он же совершенно обычный мальчик.
К концу фразы ее голос звучал совсем не так уверенно.
— Вы ничего не замечали? — настаивал собеседник, продолжая внимательно глядеть на нее. — Может, он в последнее время вел себя… немного странно? Нет? А вот дочка вашей приятельницы рассказывает очень интересные вещи…
Лиза провела рукой по лицу.
— Дети… — сказала она, — любят выдумывать всякие ужасы.
— Разумеется, — охотно согласился посетитель.
Он благожелательно кивнул и повернулся, направляясь к двери.
— Вы очень устали, — сказал он. — Я бы посоветовал вам поспать. Завтра вам тоже придется пройти через кое-какие обследования…
— Вы что, — тоскливо спросила Лиза, — с ума все посходили?
— Возможно, вы тоже не совсем обычный человек, Елизавета Дмитриевна, — мягко сказал посетитель. — Это вам никогда не приходило в голову?
И дверь бесшумно отворилась, выпуская его.
Вы ведь пытались связаться с Паниной, верно? — спросил невидимый собеседник.
— Возможно, — уклончиво ответил Павел.
— И, разумеется, безрезультатно.
— Вам лучше знать.
Павлу вся эта бодяга уже начала слегка надоедать. «Какого черта он крутит? Может, ему микрофильм этот нужен… пусть так и скажет. А тогда… что ж, тогда посмотрим…»
— Похоже, вы не слишком-то склонны к откровенности? — спросил незнакомец. — Что ж, тогда я скажу за вас. А вы поправите меня, если что не так. Совершенно случайно вы оказались втянуты в очень серьезные игры. Настолько серьезные, что ваша собственная жизнь подверглась опасности. Мало того, опять же совершенно случайно, вы, удирая от преследования, оказались в ключевой точке. И, возможно, у вас хватило соображения сложить два и два.
