со стороны: новоиспеченный граф лишается чувств от избытка этих самых чувств.
Никак не ожидал, что инсайт настигнет меня буквально на пороге Земли.
И не просто инсайт, а самый сильный из всех, что мне довелось испытать.
При всем почтении к тем, кто старше нас, волей-неволей возникает настороженность.
Братья по разуму! Зачем же так демонстрировать, мудрейшие? Мои мозги можно поразить куда более скромным калибром. И с меньшим ущербом для мужского самолюбия…
12. Инсайт. 2004 год от Рождества Христова
Стоял август.
Солнце садилось. Над потемневшей травой резко выделялись стволы берез.
Андрей затормозил на мосту и вышел из машины.
Под ногами ровно дрожал настил. Снизу поднималась прохлада, слышалось баюкающее журчание. Выше по течению высился обрывистый островок с кривыми сосенками и бурой скалой посередине. Его плавно обтекала река, образуя узкую, затененную протоку.
День таял. Лето шло на убыль. На скале уже сидел филин, нетерпеливый посланец ночи. Наступало особое, предвечернее время, располагающее к спокойной грусти.
Андрей задумался.
Размеренными дозами добиваясь успеха, он знал, с какой должности уйдет на пенсию. К своему закатному рубежу приближался, имея дачу, квартиру, машину, престиж, связи – весь тот смешной минимум, на который может рассчитывать средний преуспевающий житель страны.
По всем признакам предстояла золотая, хотя и не слишком долгая пора, когда человек имеет наконец возможность пожить по-человечески, без унизительных хлопот о существовании. Счастлив тот, кому выпадает такое еще до неизбежной полосы болезней. Особенно если умеет не задаваться вопросом: как, вот и все?
Но с этим дело обстояло не совсем благополучно. Время от времени Андрей видел сон, в котором спиной вперед поднимался по лестнице со ступенями, стертыми множеством подошв. Монотонная ходьба продолжалась долго, иногда всю ночь. Каждый раз он пытался разглядеть через плечо нечто важное, ускользающее. И когда это начинало получаться, когда в звездной тьме проступали неясные силуэты, наступало пробуждение.
* * *
Андрей просыпался с очень правдоподобно ноющими мышцами. Пожимал плечами, завтракал, уходил на работу. Погружался в дела, привычно успокаивая себя надеждой на то, что до заката времени еще хватает. Настанет срок и для главного, ускользающего.
Однако в тот раз, на мосту, утешение не сработало. Грусть не отступала. Он облокотился о перила и постарался отвлечься красотой места. Через какое-то время понял, что не получится.
Начинало смеркаться.
На острове сердито ухнул филин. Андрей бросил недокуренную сигарету, завел мотор, проехал мост и, удивляясь себе, свернул с асфальта. Его внезапно охватила полузабытая жажда приключений. Охватила и привела к редкому для взрослого мужчины состоянию. Он беззаботно поддался очарованию неизвестности, подстерегающей за каждым поворотом. Это оказалось приятным. Восприятие действительности сделалось свежим, красочным, будто с черно-белого телевизора он переключился на цветной.
Невысокая насыпь из красноватой глины петляла по лесистой пойме, хорошо выделяясь в зелени лугов. Ровно гудел двигатель. Из-под шин с щелканьем вылетали камешки, иногда звонко ударяясь в днище.
Справа, между деревьями, поблескивала река, слева проплывал пологий склон сопки. Через дорогу перелетали стайки бабочек. Их было много, и они, наверное, представляли угрозу для леса. Если каких-то существ становится много, они неизбежно начинают представлять угрозу. Для поддержания одной жизни неизбежно требуется губить другую. Даже если не питаешься мясом. И что за закон такой? Андрей покачал головой и почувствовал, что она болит. Это был плохой знак, предвещающий перемену погоды.
Действительно, с гребня холма, на который поднялась машина, открылся сизый грозовой фронт. Воздух стал тяжелым, давала о себе знать накопившаяся за день духота. Ветерок из открытых окон помогал мало, виски продолжали наливаться болью.
Андрей еще раз покачал головой и прибавил скорости. Он твердо знал, что подобной выходки, точнее, выездки, больше себе не позволит. Поэтому нынешнюю решил довести до логического конца. Непонятно, правда, какого. Какого-нибудь. Вспомнилась поговорка, которую Владимир Ян приписывал Чингисхану: боишься – не делай, делаешь – не бойся.
* * *
Солнце бросало последние мазки на тучи, переваливающие гряду сопок. Быстро темнело и холодало. Крупные капли пробарабанили по крыше, рассыпались на ветровом стекле. В салон влетела водяная морось, запахло свежестью. Вдоль дороги крутились вихри, но дождь споро прибил красную пыль.
Много позже Андрей с удивительной легкостью вспоминал сырой запах грозы, расползающиеся в колеях лужицы, брызги из-под колес, статические разряды между пальцами и металлическими частями машины. И ощущение надвигающегося события. Он тогда подумал, что ради одного этого ощущения стоило сворачивать с привычной дороги бытия.
Ощущение не обмануло. Событие произошло за поворотом, на склоне очередного холма. Событие вполне заурядное, имеющее вид двух девушек в полиэтиленовых дождевиках. Они стояли у километрового столба с цифрой 46 и отчаянно размахивали руками. Андрей тогда удивился, откуда может быть цифра в десятке километров от магистрального шоссе.
Если нет желания оказаться в кювете, то тормозить на мокрой глине следует весьма аккуратно. Он плавно выжал обе педали – сцепление с тормозом, чутко прислушиваясь к ощущениям пальцев на руле. Задние колеса слегка повело, это он проигнорировал, баранку не дергал. Резкие действия на скользкой дороге совершенно ни к чему.
Машина выровнялась сама, прокатилась еще пару метров и остановилась. Красный свет стоп-сигналов позволял видеть, что обе девушки уже близко.
Андрей вздохнул. На миг возникло усталое шоферское сомнение – а нужно ли брать? Но тут полыхнула молния, высветив юные симпатичные лица. Нет, таким не откажешь.
– Добрый вечер! Не могли бы вы… – Оглушительно шарахнул и перекатился по небу гром.
Андрей энергично закивал и тут же скривился от боли. Шейный остеохондроз, черт бы его побрал…
– А можно минутку подождать? Сейчас прилетит наш филин.
– Кто?
– Филин. Почему-то все его называют совой, но он – филин. Честное слово!
Андрей с удивлением посмотрел на дыру в плаще светловолосой девушки. Она поняла его по-своему.
– Поверьте, наш Бубо – создание спокойное и опрятное.
– Верю, – улыбнулся Андрей.
Шум дождя нарастал. Вновь вспыхнула молния. Откуда-то сверху на плечо второй девушки упал ком взъерошенных перьев.
– Бедненький ты мой, – сказала она. – Совсем разрядился.
* * *
Одна за другой хлопнули дверцы. Девушка на переднем сиденье откинула капюшон и рассыпала по плечам светлые волосы. Конечно же, от них распространился аромат. Но не духов и не трав, а чего-то неведомого.
– Меня зовут Наташей.
– Очень приятно. Андрей.
– Позвольте представить вам Марину.
Он вежливо обернулся. Вторая девушка производила черно-белое впечатление – бледный овал лица в обрамлении густых волос. Ее щеку пересекала ясно различимая царапина. Андрей не удержался от усмешки:
– Это спокойный Бубо постарался?
– Нет. Неловко приземлилась с парашютом.
Секунду Андрей размышлял, как отнестись
