– Прочтите, пожалуйста, вслух, – попросил он, бессильно опуская руку. Очки упали на землю.
Буллфинч куда-то исчез, но тут же появился снова, протягивая ему очки. Эндрю послушно взял их и сунул в карман. – Сообщение такое, сэр, – начал Буллфинч. – «Разведчики докладывают, что сегодня утром карфагеняне захватили Рим. К нам на телеграфную станцию прибыл посланец из Рима и заявил, что наша помощь Риму больше не требуется, так как они заключили мирное соглашение с Карфагеном».
Что-то дрогнуло у него внутри. Как будто ему дали пощечину. Остановив Меркурия, он сполз с седла. Когда его ноги коснулись земли, ему показалось, что они сейчас подогнутся. Пришлось ухватиться за луку седла. Затем, отпустив луку, он очень осторожно сделал два шага к Буллфинчу, взял у него телеграмму и, надев очки, прочел ее еще раз.
– Привал десять минут, – объявил он и опустился на землю.
Прозвучал сигнал горна, подхваченный по всей колонне и эхом прокатившийся по степи. Послышались вздохи и стоны измученных людей, громыхание оружия и сброшенной на землю поклажи.
– Вам плохо, сэр? – спросил Буллфинч.
– Мне просто нужно пару минут отдохнуть, – ответил Эндрю. Ему было неудобно за свою слабость. Он так и не смог приспособиться к этой убийственной летней жаре – она вытягивала из него все силы. Не раз во время марша он благодарил судьбу за то, что, как офицер, может ехать верхом, в противном случае он, наверное, упал бы замертво на дороге. Товарищи по полку не ставили ему эту слабость в вину, и тем не менее она была унизительна.
– Через два часа зайдет солнце, сэр. – К нему с сочувственной улыбкой приближался по высокой траве командир воздушного шара Хэнк Петраччи.
– Ох, Хэнк, это еще нескоро. Жаль, что здесь нет твоего воздушного шара.
– Да, лететь на нем было бы несравненно приятнее, чем плестись по жаре. – Еще раз улыбнувшись, Хэнк отдал ему честь и, отойдя на несколько футов, с усталым вздохом повалился в траву.
Внезапно он ощутил, что его накрыла тень. Подняв голову, он увидел, что Григорий вместе со вторым ординарцем, вбив в землю колья, натягивают тент. Эндрю было уже наплевать, как это выглядит и что о нем подумают, главное – он чувствовал, что они спасают ему жизнь. Затем откуда-то полилась вода, и холод, пробежавший по спине, заставил его вздрогнуть. Мундир он скинул еще час назад на последнем привале и ехал теперь в одной рубашке с жилетом. Шок от холодной воды был таким неожиданным, что ему на миг показалось, будто он теряет сознание.
– Ты заработаешь так солнечный удар, Эндрю.
– А, мой недремлющий страж! Присаживайся, Эмил.
– Я не для того спасал тебя под Геттисбергом, чтобы ты уморил себя в этой забытой Богом пустыне, – проворчал Эмил, присев рядом с Эндрю на корточки и заглядывая ему в глаза. Затем он кивнул кому-то стоявшему у Эндрю за спиной, и холодный душ опять окатил его. Эндрю начало трясти.
– Прилягте, полковник, – произнес Эмил, приложив руку к его лбу.
– Если я лягу, то уже не поднимусь. Нам нельзя задерживаться.
– Последние два часа люди валятся, как дохлые мухи. По крайней мере четверых так и не удалось привести в чувство.
Эндрю протянул ему телеграмму.
– Чтоб им пусто было, – прошептал доктор, прочитав ее. – Они таки предали нас.
Эндрю смежил веки, но солнечные блики продолжали плясать у него в глазах. Надо было сосредоточиться, иметь ясную голову.
Он все-таки лег на спину и тут же почувствовал холод у себя на груди. Открыв глаза, он увидел Григория, глядевшего на него чуть ли не с материнской тревогой.
Эндрю слабо улыбнулся:
– Сейчас все пройдет, сынок.
– Попейте немного, сэр.
Приподняв голову, он потянулся к чашке.
– Медленнее, медленнее! – вскричал Эмил. Эндрю осторожно смочил водой пересохший язык и пропустил ее в горло. Желудок его конвульсивно сжался, и он подавил приступ тошноты, боясь, как бы драгоценную жидкость не выбросило обратно.
«Не расслабляйся, работай головой», – приказал он себе, но ему очень хотелось уснуть. Он опять закрыл глаза.
«Как там Винсент?» – мелькнула мысль. Он резко сел. Эмила рядом не было. Вместо него были Григорий и Буллфинч.
– Я что, уснул?
– Всего на пару минут, сэр, – ответил Буллфинч.
– В телеграмме ничего не говорилось о Готорне. Надо немедленно продолжать путь.
Взяв оловянную кружку из рук Григория, он медленно допил ее содержимое. Желудок на этот раз не протестовал; каждая капля, казалось, впитывалась всеми порами его тела.
– Трогаемся, – сказал он, поднимаясь на ноги.
– Эй, эй! Спокойнее! – К нему опять подскочил Эмил.
– Нечего на меня покрикивать. У нас в этом городе Готорн со своими людьми. Он сказал, что будет держаться, пока мы не придем на выручку, и действительно будет, я его знаю. Дорога каждая минута. Горнист, труби выступление.
Прозвучал призывный сигнал, подхваченный другими горнистами и отозвавшийся эхом вдали. Со стонами и проклятиями люди стали строиться. Некоторые задерживались, склонившись над теми, кто был не в силах подняться, и вытаскивали их из высокой травы на обочину дороги.
– Я собираюсь отдать приказ, чтобы часть людей осталась с теми, кто не может двигаться, – произнес Эмил тоном, показывавшим, что он не потерпит никаких возражений. – Если мы натянем тенты и оставим им воду, они отойдут. Иначе многих мы просто не досчитаемся.
Эндрю кивнул, соглашаясь. – Пошли, Меркурий, прогуляемся.
Не оборачиваясь, Эндрю двинулся вперед, держась за седло и старательно передвигая ноги.
Опять перед ним возникло видение. Кэтлин бежала впереди него, смеясь. Ее обнаженное белое тело было таким соблазнительно прохладным; груди при каждом шаге прыгали вверх и вниз. Он тоже смеялся – над тем, что она носится по степи в чем мать родила, да еще по снегу. Просто чокнутая.
Потом ему казалось, будто он неспешно едет верхом. А на него старческим взглядом смотрит этот мальчишка, Винсент. С него стекает вода.
«– Вы велели мне явиться на закате и доложить, сэр».
«Нет-нет, это же было во время войны. Но какой? Тугарской? Или под Геттисбергом? Нет, там был Джонни, его младший братишка, он лежал мертвый. А Винсента тогда еще не было в полку. Значит, это Тугарская война».
«– Почему ты такой мокрый, Винсент? Мы же в городе».
«– Мокро. Всюду мокро».
Он открыл глаза, но было по-прежнему темно. «Боже, неужели я ослеп?»
Что-то вспыхнуло. Он испуганно схватился за револьвер и оглянулся. Еще одна вспышка прорезала темноту. Рядом слышался смех и плеск воды.
Почему-то и вправду было мокро. Посмотрев вниз, он увидел, что вокруг его ног бурлит темная вода.
– Где я?
– Это река, сэр.
