Коста кивнул, проследив за взглядом — Хаади смотрел на крыши, которые нависали в круг над этой частью рыночного притвора. Но крыши были пусты, касаясь неба.
Коста обернулся, поймав обреченный взгляд мальчишки, с длинными смуглыми пальцами истинного каллиграфа, и развернулся на выход.
* * *
Уходя из тупика рыночного притвора, Хаади снова посмотрел вверх, чувствуя спиной чей-то взгляд — справа и сверху. Поднял голову, но крыша была пуста. Он подождал, но ощущение не вернулось, хотя он был уверен, что за ними наблюдали — ему не кажется.
Хаади ускорился, стараясь держаться поближе к молодому господину, и на всякий случай расслабил пальцы, формируя первый базовый узел плетений щита…
Сраный город, сраный Да-ари, сраная поездка. Кому удовольствие, а ему хотелось вернуться в поместье, где он знал каждого человека в лицо и каждый камень, или хотя бы к Да-арханам. Одно дело дело охранять объект в замкнутом пространстве, и совсем другое — в незнакомом городе, среди толпы, где там много удобных мест для внезапного нападения.
* * *
До лавки каллиграфии они добрались, все мокрые насквозь, с трудом свернув с людской сутолоки на боковые улицы, следуя окружным путем. И по лицам охраны неугомонного Да-архана, Коста подозревал, что слуги специально выбрали «чистый» путь, чтобы на пути Младшего наследника больше не попалась ни одна лавка, ни один лоток, ни одно место, где можно застрять ещё мгновений на десять. И специально не ставили «купол прохлады», чтобы у юного неугомонного господина не было желания задерживаться где-то ещё и тратить фениксы.
Узкая тенистая улочка, вывела их прямо на небольшую площадь. Где, переливаясь в лучах светила, сияя золотом явно свежей краски, покачивалась на ветру тяжелая дорогая и плотная доска — Коста определил это с одного взгляда.
— Уиииииииии…. — Глаза мальчика вспыхнули восторгом в прорезях кади, и он рванул вперед, забыв обо всем.
Вывеска «Лавка каллиграфии господина-мастера Вана» сияла роскошью золотых букв под жаркими лучами южного светила.
Коста заходил в лавку осторожно, последним. Заранее проверил, что кади скрывает всё, что должно скрыть. Помедлил на входе, подняв голову, наблюдая как над ним из стороны в сторону покачивается вывеска «лавка каллиграфии».
Лавка каллиграфии. Сердце защемило.
Он нащупал в кармане теплые монеты, свои честно заработанные шесть фениксов, и решительно двинулся выбирать.
Для вывески Храма Великого ему нужно самое лучшее. Он — дал слово.
Миу уже сновал между стеллажами маленьким белым вихрем, хватая в руки все, что попадало ему на глаза. За ним следовал служащий, мягко забирающий из рук ребенка каждую вещь. Бесценная нефритовая тушница чуть не упала на пол, но её поймали и водрузили на полку — самую высокую из, куда Миу не удалось бы дотянуться при всем желании.
— Скажите, что желаете, молодой господин, я помогу сделать выбор… Не стоит…Некоторые предметы очень ценные… молодой господин…
Коста узнал голос, присмотрелся — помощник Мастера Вана, один из тех, кто был на экзамене, который ему устроили на Октагоне. Самого старика нигде не было видно — кроме них — лавка была пуста. Видимо каллиграфия и живопись не слишком пользовалась успехом на Юге, либо… Коста изучил маленький привязанный лентой свиток с просто написанной ценой… либо здесь все очень, очень дорого.
— Молодой господин… прошу вас аккуратнее, поставьте это… не нужно… Ах!
Ворох свитков рухнул вниз с полки, когда Миу неосторожно пытался вытащить один. Помощник присел, собирая бесценные товары, а Коста спокойно прошел мимо — к стеллажу с чистыми пергаментами, разложенными пачками, по стоимости и качеству бумаги — и пощупал пальцем каждую.
Потом перешел к столику с кистями — более тридцати наименований, любой формы и под любую задачу. Ручной работы, именно такие, о каких он мечтал давно, но так и не мог позволить. Коста погладил пальцами кончики кистей — мех щекотал пальцы.
Не сейчас. Настанет момент, и он непременно вернется, зайдет в лавку и скупит здесь все, на что упадет взгляд. Это случится — непременно. Хотя и сейчас ему не помешали бы две широких кисти — наносить штрихи на храмовую доску, плоские и плотные.
Хотя мастер Хо всегда говорил, что качество материалов мешает только плохому каллиграфу. Хороший мастер сможет смешать уголь, песок и пару минералов, перетертых в пыль, получит краску и нарисует беличьим хвостом… Но Коста пока «хорошим каллиграфом» не был, и вообще подозревал, что Мастер говорил так просто потому что у них постоянно не хватало денег, чтобы купить что-то сносное.
Коста переходил от стеллажа к стеллажу, из одного небольшого зала в другой, вдыхал привычный с детства запах и — наслаждался. Хаади молча следовал за ним на расстоянии пары шагов. В лавке было прохладно, видимо работали артефакты, и потому хотелось, чтобы время остановилось — разве есть более прекрасное место в этом мире, чем лавка каллиграфии?
— Я могу помочь с выбором, молодой господин? — Помощник старика Вана, убедившись, что Миу занят перелистыванием альбомов с набросками, и больше не сможет ничего уничтожить, переключил свое внимание на него. Строгая печать Мастера каллиграфии — единственное украшение, скромно висела поверх изящного халата простого кроя.
Изящество простоты, так бы сказал Мастер Хо. Чтобы ничто не отвлекало внимание от главного.
— Вижу, господина заинтересовала краска? Для каких целей вам требуется?
Перед Костой на специальном «красильном столе» было представлено около сотни оттенков всех возможных цветов. Каждый порошок в сухом виде покоился в специальной округлой выемке, вырезанной в дереве, и рядом с красителем белела бумага с растяжкой цвета.
Коста постучал рядом с золотистой горкой порошка. Это краситель подходил.
— Три феникса за маленький весовой наперсток, и восемь за большой, — любезно сообщил ему Помощник. — Но… Господин знает, что именно эта краска не подходит для работ по пергаменту, и предназначена для вывесок и досок. Могу сказать, что это лучшая краска во всех пределах. Перетертая шкурка чешуек золотистой змеи, лепестки зталокрыльника, золотая и янтарная пудра, и минералы, которые добывают только на западном побережье. Эта краска выдержит до сотни сезонов, и может использоваться как здесь, так и на далеком Севере. Мы даем гарантию.
Коста пошевелил пальцами в кармане.
Маленького наперстка не хватит на всю доску, даже если он попытается экономить краску. Ещё нужна основа — доска, её он тоже не сможет сделать самостоятельно.
— Воу, что это… зачем тебе… Пчхи… — Миу снул нос рядом с краской, дыхнул, вдохнул, чихнул, и золотистая пыльца осела на столе и его ресницах.
— Молодой господин, я же просил не дотрагиваться, — Почти взмолился помощник. — Это бесценная краска!
— Бесценны только люди, все, что имеет стоимость — можно купить, — Миу чихнул ещё раз. — Сколько?
— Три феникса.
— Заплати за ущерб, — Миу лениво взмахнул одному из охраны, который и носил с собой кошель. Коста не знал, ограничивают ли в тратах Младшего Да-архана, но то, как фениксы летели направо и налево впечатляло. — Для чего это тебе?
Коста поправил кади на лице, скользнул взглядом по лицу помощника старика Вана — узнать в нем ученика Октагона невозможно, Наставница позаботилась даже о голосе, но…
— Я дал слово жрецам нарисовать храмовую доску. И слышал, что самые лучшие материалы для работы продаются именно здесь.
— Истинно так. Лучшее из лучшего, что можно найти. Молодой господин… каллиграф? — Уточнил Помощник бросив взгляд на их простую одежду, и кади без украшений.
— Молодой господин просто иногда рисует, — парировал Коста. — Уровень, недостойный даже младшего писаря.
— Храм мог бы заказать доску у нас. Мы исполним заказ в лучшем виде, наши доски в Столице занимают почетное место…
— Это храм Великого, — добавил Коста насмешливо.
— Хоть Храм Грани, — быстро нашелся помощник, — если они могут платить, мы выполним заказ.
— Покажите другую краску, которая подойдет для этой работы.
— Это — лучшее! Не стоит…
— Господин попросил показать другие краски, — зычный низкий хрипловатый голос Хаади раздался сзади. — Выполняйте.
Помощник не изменил выражение лица, не показал недовольства, с такой же любезной, и как будто приклееной на лицо улыбкой начал показывать товар и доставать каталоги.
Миу притих и внимательно следил за тем, что именно смотрит Коста и что
