– Там нам дадут нормальной воды?
– Там дадут чего попросишь, там живут мои друзья.
– Хорошо, два часа я продержусь. А нет ли у тебя фруктов каких-нибудь?
– Лук есть.
– Лук? Какой лук?
– Зеленый лук. Я его тоннами поедаю. Правда, с него потом бздишь, но ради здоровья можно и потерпеть.
– Но лук – не фрукты.
– Лук – это лук. Принести?
– Ну, принеси. И тушенку, что ли, будем клин клином вышибать.
Энша принес лук, самый настоящий, зеленый, который хранился в упаковке с нейтрализатором. Они вскрыли одну и съели лук на двоих. Нельзя сказать, что Роджеру после этого полегчало, но стало как-то иначе, и он попросил тушенки. Однако еда не шла, он сходил в гальюн, но и там без особых успехов. Его организм требовал воды или… Или следовало выпить еще, раз воды не было.
Первые глотков десять-пятнадцать – просто через силу, потом пошло легче, и к тому времени, как Энша связался с диспетчером Большого Ургенча, Роджер чувствовал себя хорошо безо всякой воды.
– Как слышите меня, Ургенч? Я Энша, позывной «Эспозито»!.. Але, Лерой, как вы там?!
– Нету здесь никакого Лероя, – ответил неуверенный женский голос.
– А где же он? – удивился Энша.
Слышно было, как женщина шепотом с кем-то яростно переругивается.
– Але, вы там куда пропали, Ургенч?! – забеспокоился Энша.
– Я здесь, Эспозито, просто мне подсказали, что Лерой вышел. В сортир.
– Ладно, вышел, значит, вернется, возьмите меня на причал, у вас там местечко найдется, или нужно подождать?
– Сейчас, одну минуточку…
И снова какой-то неясный шепот. Энша покачал головой и, повернувшись к Роджеру, заметил:
– Приглашать в диспетчерскую будку бабу – самое последнее дело. Правда?
– Смотря какая баба, – сказал Роджер, снова прикладываясь к бутылке. Сейчас ему показалось странным, что вчера он хотел завязать. Сегодня такого желания не было. Совершенно.
– Эспозито, ты еще здесь? – снова спросил женский голос.
– А куда же я денусь, милая?
– Короче, вставай на цэ-двадцать восемь.
– Си-двадцать восемь?
– А, точно – си… Вставай, короче, теперь мы разобрались.
– А загрузка будет?
– Думаю, да. Будет загрузка. Полная.
Когда корма челнока вошла в захваты, мигнуло освещение, и дрогнули обороты двигателей, но потом все наладилось.
– Нихренасе коротнуло! – воскликнул Энша, поправляя кепку. – Похоже они там совсем обдолбались!.. Лерой в сортире, в будке баба какая-то. Оно конечно, сторчаться возле товара нетрудно, но ты же понимать должен, чего пасешь, правильно?
– Правильно, – кивнул Роджер и посмотрел на этикетку бутылки, которую держал в руках.
– Я вон сколько лет катаюсь и не сторчался, потому что предпочитаю траву, крепкую, но все же натуральный продукт. А синтетику пусть другие глотают, это не по мне. Согласен?
– Полностью, – кивнул Роджер. – Я тоже полностью это… за натуральное.
– Ты пойдешь со мной?
– Ты же говорил, что друзья…
– Друзья друзьями, но если обдолбанные – лишний ствол не помешает.
– Я думал, ты им слово верное скажешь, загрузимся – и вперед.
– Что значит слово? У меня мешок налика, а они их должны пересчитать. На час, по-любому, мы тут застрянем. Заодно водички попьешь. У них там даже пиво в холодильнике водится – клиентов подманивают. К тому же вон у стенки какая-то лайба пришвартована, – Энша кивнул в сторону иллюминатора. – Непонятная какая-то лайба – мутная. Так что желательно вдвоем.
– Да не вопрос, Энша, надо – значит надо, – сказал Роджер, поднимаясь с кресла. Потуже затянул поясной ремень, проверил обойму, где теперь было двадцать два патрона вместо остававшихся восьми.
Некоторые из них были старыми и могли дать осечку, но «уллис» имел систему выброса даже не выстрелившего патрона, так что больших проблем Роджер не ожидал.
Сунув пистолет за спину, он снял пиджак, встряхнул его и снова надел.
– И зачем это?
– Так он выглядит не таким мятым.
– Ну, идем, я только казну захвачу, и вперед.
Роджер оставил бутылку и не спеша проследовал к двери, где уже стоял Энша с сумкой килограмм на десять.
– Это казна? – спросил Роджер.
– Да. Чистый налик, никаких банковских переводов.
– А чего так много? Небось мелкая наличность-то? У наркош ведь крупных не водится.
– Эти люди берут любые – мелкие, крупные. Бабло – оно и в Свазиленде бабло.
Они постояли пару минут, но с той стороны не было слышно ни единого звука.
– Ну точно обдолбались. Там еще Сурок и Бонифаций – те еще торчманы, это они всех подбили.
– А сколько всего народу?
– Человек двенадцать.
– Тебе дробовик не натирает?
– Не, я его на веревочке подвесил. Если не бегать, так он и не мешает.
– Хорошо. Какой-то странный был вид у этой станции, никогда таких не видел.
– Это обычный сухогруз. Они его где-то сперли, заякорили в точке нейтрала, и все, сиди себе и кури.
– А регистрация?
– Ну, как-то решили этот вопрос. Наверно, отстегивают кому-то, а может, зарегистрировали как какой-нибудь клуб для чудиков. Ходов много.
Наконец за дверью послышался скрежет. Провернулись тяги, и над входом загорелся зеленый огонек, что означало – шлюз открыт и заполнен воздухом. Энша дернул тяжелую дверь, они с Роджером прошли в полость шлюза и снова стали ждать.
– Чего-то они не торопятся, – заметил Роджер.
– Наркоши, блин. Вот так приезжаешь и всякий раз, как в омут – то ли вынырнешь, то ли нет, – со вздохом произнес Энша.
– Но ты же говорил – друзья!
– Ну как друзья?.. Пока я на систему работаю, мы друзья, а приедешь частником – выйдешь за борт через мусорный бак. У них это запросто. Тут, бывало, прикатываешь, а на соседней точке судно причалено. Яхта какая-нибудь. Чья, спрашиваешь, игрушка, а они только переглядываются. И чужих на борту вроде нет.
Наконец загрохотала дверь станции, и в сумрачный шлюз полился яркий свет.
– Заходите, гости дорогие, – сипло произнес незнакомый небритый мужик в кожанке на голое тело. Оружия у него не оказалось, но правая ладонь была испачкана окислами и ружейным маслом. Этот человек недавно много стрелял.
– Спасибо, а то настоялись мы на крылечке, – в тон ему ответил Энша, первым проходя на станцию. Роджер последовал за ним, чувствуя, как сверлит его спину взглядом небритый мужик.
– Вы, я так понял, здесь вовсю празднуете? – усмехнулся Энша, останавливаясь и ожидая, когда встречавший закроет дверь.
– Это да, – ощерился тот, засовывая руки в глубоки карманы кожанки.
– А что отмечаете?
– Одно удачное дельце…
– И насколько удачное?
– Настолько, что и сами не ожидали. Вперед, гости дорогие, вас уже ждут.
