Кроме того, куда больше понравились на «американце» предохранители. С автоматическим и так все понятно, а вот неавтоматический отключался большим пальцем прямо в момент извлечения оружия из кобуры, в то время как на ТТ надо было его по типу «Макарова» или вальтера скидывать, неудобно и медленно.[6] В общем, когда я обратно шел, на мне вместо ТТ висел кольт.
Автоматы тоже были пристреляны, вполне можно воевать, но я как-то к карабину уже привык. Все же легкий очень, в руках удобный, и патрон реально мощнее, чем наш автоматный, чуть не в два раза. Так что трофеи просто приберегу.
Затащил все в отдел, на часы глянул — можно и идти, в приемной подожду.
Административный корпус расположился на противоположном конце территории — надо было сначала обогнуть огромный ангар, лабораторный корпус. Тот самый, в котором нам когда-то показали и пленных адаптантов, и одержимых. И в котором придумали, как выращивать тварь Тьмы в отдельно взятом ящике, чем потом Паша с дружками и воспользовался. Большие ворота корпуса сейчас были открыты, и туда задом заехал «студебеккер», с которого с шумом что-то сгружали. Английский гусеничный «кэрриер» с самодельным плугом-отвалом, превращенный в эдакий мини-бульдозер, катался кругами по дорожкам вокруг корпуса, расширяя дорогу. Рулил им мужик в тулупе и натянутой на самые глаза волчьей шапке, дымящий папиросой, которая торчала из угла рта.
Было холодно, дубленку я просто набросил на плечи, поэтому после лабораторного корпуса с шага на бег перешел — эдакую резвую трусцу. В дверях административного корпуса чуть не столкнулся с охранником Милославского, тем самым, которого когда-то «извращенцем» обозвал. Тот поглядел на меня косо, но ничего не сказал. Ну и я не сказал, дался он мне.
Административный корпус был отремонтирован и отделан получше нашего, научного. Да это и понятно: науку двигает умелое администрирование, остальное уже так… прилагается. Кабинет Милославского был на самом верхнем, третьем этаже. Все атрибуты на месте — молодая симпатичная секретарша, огромная приемная, двери из мореного дерева, мебель на заказ. Кстати, здесь у него все посимпатичней, чем на Крупе. Там, видать, у него все же место временное, а здесь уже гнездовье. Ну и верно, недаром же он себе еще и отдельную территорию за пределами Углегорска отхватил.
Секретарша сверилась со своими записями после того, как я представился, затем попросила подождать минут десять и даже чай предложила. Все верно, я вообще-то рано приперся. От чаю отказался, попросил просто холодной воды.
Ждать пришлось меньше, чем предполагалось, — я только воду и успел допить, как дверь кабинета распахнулась. Оттуда вышли два бородатых мужика в толстых свитерах, с папками в руках, а следом за ними в проеме показался Милославский.
— Пришли, Владимир Васильевич? Ну заходите.
Я прошел в кабинет, и Милославский захлопнул дверь за мной. Нервно захлопнул, надо сказать, громко получилось.
— Присаживайтесь, — указал он на ряд стульев, вытянувшихся вдоль совещательного стола. — И сразу докладывайте: что вы успели натворить и как вы вообще додумались до всего этого?
— Натворить? — удивился я. — Мы вообще-то вскрыли банду, промышлявшую убийствами. Теперь банда сидит в комендатуре, а кто-то из них и вовсе умер. Как ко всему этому подходит термин «натворить»? Что здесь не так?
— Что не так? — вскинул брови Милославский. — А все не так! Вообще не так, как надо. Вам такое понятие, как «субординация», известно? Точно известно? Я на всякий случай попытаюсь расшифровать: если вам стали доступны какие-либо новые сведения, то с ними надо сначала приходить ко мне. Мне! — постучал он себя пальцем в грудь. — Вот в этот кабинет! — теперь он уже стучал ладонью по столу. — А не проявлять здоровой инициативы, подключая к этому всех подряд и начисто лишая нас… да, именно «нас», то есть меня, Милославского, и вас, Бирюкова, возможности получить нужные для работы сведения. Что-нибудь можете сказать по существу?
Не могу сказать, что его речь меня так уж сильно впечатлила. Может быть, просто потому, что я ее сам заранее мог сказать, с точностью от первого до последнего слова. Я ведь знал, что делал, это вовсе не по недомыслию или чему подобному.
— По существу? — пожал я плечами. — По существу сказать просто: если меня с самого начала работы старательно держат в темноте, а по ходу всплывает, что и главный злодей — ваш бывший зам, и его зам — бывший начальник из Управления Охраны, вам дружественного, и куда ни плюнь — попадешь в кого-то из Горбезопасности, в того же Павла Петрова, например, то делиться такими данными по секрету как-то не очень хочется. Идея о том, что тебя тоже могут найти сожженным в каком-то подвале, приходит в голову легко и просто. Вам, как руководителю, есть что сказать по существу, развеять подозрения?
Милославский вдохнул глубоко, шумно выдохнул и даже головой помотал, словно силясь отогнать назойливое видение. Потер лицо руками, зачем-то переложил карандаш с места на место, а потом вернул его обратно, затем сказал на удивление спокойно — я куда более экспансивной реакции ожидал:
— Здесь, — его указательный палец постучал по столешнице, — это не «там». Здесь нет «насквозь прогнившей» системы, и если кто-то из того же УпрО в чем-то замешан — с ним разберутся сразу. Валиев, о котором вы упомянули, вообще-то скрывался последние месяцы, а если точнее — пропавшим без вести числился. И это не такие уж секретные данные, могли бы у меня спросить.
— И что бы вы ответили? — уточнил я.
— А ничего не ответил бы, — ответил Милославский честно, как ни странно.
Надо же, честно ответил — я ожидал чего-то вроде «все бы честно рассказал», во что бы ни на секунду не поверил.
— Валерий Львович, так чему вы удивляетесь? — всунулся я с вопросом, прежде чем он успел продолжить. — Как я еще должен был реагировать? Кругом допуск нужен, ничего нельзя. Иван как партизан молчит, как я должен был реагировать?
— Осторожно, — буркнул Милославский на полтона ниже. — И действовать так, чтобы самому головы не лишиться. Насколько я понял, сотрудника Горимущества убили по ошибке, вместо вас?
— Да.
— А нарываться было обязательно?
— А оно само получилось. Тут уточнили, там вопросы задавали — и вот тебе на, нарвались. Как-то так примерно.
— Где Мальцев сейчас? — спросил Милославский.
— В городе, — ответил я максимально обтекаемо. Если специально уточнять не будет начальник, то вполне достаточная информация. Милославский уточнять и не стал, вид у него был задумчивый.
Молчание в кабинете затянулось минут на пять. Затем Милославский сказал:
