Молчание в кабинете затянулось минут на пять. Затем Милославский сказал:
— Вот что… Пока все эти дела в городе не закончатся переезжайте жить сюда, в жилой корпус. С Настей переезжайте, я дам команду, чтобы комнату подготовили. — Перехватив мой взгляд, он его неверно истолковал и добавил: — Там очень неплохо, я сам иногда ночую в одном из номеров, и городское начальство останавливалось. — После чего выдал самую суть своего распоряжения: — И за пределы территории ни ногой. Вообще. До особого распоряжения.
— В нашем соглашении о казарменном положении ни слова не было, — чуть кривовато улыбнулся я. — Поэтому я вынужден буду отклонить ваше любезное предложение, Валерий Львович. Если что не так — можете вернуть меня из командировки к основному месту службы. Или я сам вернусь, если вам почему-то будет это сделать затруднительно.
— Дурак! — неожиданно разозлился и перешел на грубости Милославский. — Ты не соображаешь вообще ничего? — Я обратил внимание, что запас вежливости иссяк и он перешел на «ты». — Тебя просто убьют в городе — ты такое гнездо разворошил, столько дерьма всплыло — не жить тебе там. А здесь, здесь, — он опять принялся барабанить ладонью по столу, — здесь безопасно, понял? Здесь крепость. Сюда входа нет ни комендатуре, ни Горбезопасности без моего личного разрешения, ты понимаешь? Я для того и строил эту территорию. Трудно мозгами пошевелить, чтобы понять?
Понять как раз было легко. Поверить — уже сложнее. Нет, то, что сказал Милославский, звучало правильно, в том числе и насчет «чистоты рядов органов»: мне пока никто не говорил, что здесь круговая порука и коррупция. Но я знал всегда точно: если начинают сталкиваться интересы на самом верху — на нижних никто внимания не обращает, и в качестве разменной пешки использовать кого угодно, хотя бы даже и меня, Милославский сможет без каких-либо моральных затруднений.
И вот в такую заботу с его стороны верится тоже как-то так… не до конца. Я понимаю, конечно, что я сотрудник просто замечательный, но все же не настолько, чтобы стать незаменимым. И желание охранять меня как самого ценного члена общества мне понятно не до конца — мой босс со словами «чистый альтруизм» сочетается так себе, скорее даже плохо сочетается.
— Тебе допуск был нужен? — вдруг спросил он. — Останешься здесь и получишь допуск.
Зачем это он? Замануха или… зачем я ему так чертовски нужен? Ну не может быть такого, я же по должности никто практически. Да, мы дважды были в рискованных рейдах, но в них кто угодно мог сходить, подготовленные люди есть. И тогда он меня не сильно и берег, откровенно говоря. Берег бы — не погнал бы под самую Тьму с очень неясными перспективами вернуться обратно. Так что логика все же хромает чуток.
— Не нужен мне допуск больше, Валерий Львович, — ответил я. — Я лучше дома поживу. Разрешите идти?
По глазам увидел, что разрешать он не хотел. Он явно думал о чем-то таком… с вызванной охраной, с задержанием, но… не решился. Я вооружен, я настроен против, я у него в кабинете, кругом люди, которым не надо показывать себя именно такой стороной… в общем, он сдержался. Вздохнул глубоко, потом буркнул:
— Идите! — вновь перейдя на «вы», после чего добавил: — И с завтрашнего утра жду вас здесь, на службе. До конца рабочего дня. Извольте присутствовать.
Я и пошел. Попрощался с секретаршей, вышел на улицу и быстрым шагом направился к научному корпусу. Ивана еще не было, так что я поставил кипятиться воду для чая, а сам уселся у окна, поглядывая, не бежит ли местная вохра меня арестовывать, но все было тихо. Я даже чаю успел напиться дважды до того момента, когда вернулся Иван.
— Что у тебя? Чего главный хотел? — спросил он с порога.
— Хотел меня убить и съесть за то, что по городу аресты идут. Но передумал и не стал. У тебя что?
— Карта ничего пока не дала. Я двух ребят попросил подумать над ней — может, и выйдет что-то.
— А по Могилевичу?
— Открытая информация, адрес здесь, — он протянул мне клочок бумаги. — Где работает и что делает — без понятия, сам понимаешь. Дата провала, как и куда попал, есть опросная анкета по его слою действительности. Все.
— Ну адрес — это уже хорошо, — обрадовался я.
— Если он не переехал, — чуть обломал меня Иван. — Адрес-то общажный, если человек чуть денег поднял — то уже где-то в другом месте живет.
— Зато работу по общаге вычислить можно, — возразил я. — Все след какой-то.
— Может, и так, — согласился он. — У тебя здесь дела еще есть? Я бы обратно уехал: мне бумажной работы подкинули выше головы, до утра теперь сидеть.
— Поехали, без проблем, — сказал я, поднимаясь со стула. — Хоть посплю… и еще в одно место заскочить надо.
* * *
«Заскочил» я на рынок. Глупость, конечно, но очень заинтересовали новые прицельные на кольтах. Кто такой умелец, что за подобную работу взялся? И что он еще умеет?
Слава Длинный был на своем посту и с ходу продал мне шесть кольтовских магазинов увеличенной емкости, таких же, с резинками, как и те, что я купил для ТТ.
— Слав, это кто делает? — Я потыкал пальцем в целик на своем пистолете.
Длинный глянул мельком и сразу ответил:
— Да он же и делает. — Его рука постучала по стопке магазинов. — Петраков Андрюха, я тебе говорил. Улица Васнецова, дом десять, что ли. «Металлоремонт». Он теперь вообще по оружию всерьез работать взялся, там много полезного.
— Спасибо, гляну, — поблагодарил я его, пожав руку. — Счастливо.
— Береги себя.
Вроде потеплело, а небо тучами начало затягивать. Опять снег скоро повалит, похоже. По дороге на выход в булочную заглянул, купил свежих баранок. Их с маслом под чай — и баиньки, только после того как к этому самому кудеснику Петракову заеду. До Васнецова от рынка всего ничего — пара минут, это через улицу буквально.
«Металлоремонт», занимавший половину этажа двухэтажного, в прошлом купеческого особняка, нашелся сразу, вывеска была большая. Припарковал машину, толкнулся в дверь, оказавшись в решетчатом тамбуре.
— Давай посвечу, — сказал невысокий коренастый мужик в синей спецовке поверх свитера, выходя из-за высокого прилавка.
Посветил, все как полагается, убедился, что я бесами не одержим. Дверь в тамбуре открылась, пропуская меня внутрь мастерской.
Хозяин был лыс, причем голова не обрита, а просто волос на ней не было. Даже бровей и, кажется, ресниц. Интересно, борода у него растет?
— С чем пожаловали? — спросил он, заходя на свое законное место за прилавком.
В мастерской пахло металлом, маслом и чем-то еще, как возле железной дороги. Я неторопливо, чтобы хозяина не напугать, вытащил из кобуры кольт, выбросил в ладонь магазин, затем положил на прилавок.
