— Здорово, — поприветствовал он меня. — Какими судьбами и за какими делами?
— Опять тот журнальчик бы глянуть хотел — еще одну машину проверить.
— За тот же день? — уточнил он.
Нож чуть сорвался с траектории, сломав почти заточенный грифель, но Борис даже не выругался. Вот выдержка у человека. Отложив покалеченный карандаш вместе с ножом, начальник охраны вылез из-за стола, подошел к шкафу, достал оттуда нужную амбарную книгу в серой обложке, с наклеенной бумажкой, на которой от руки крупно были написаны даты начала и даты окончания. Сел за стол, полистал, нашел нужный день.
— Что требуется?
— «Эмка» черная в тот день заезжала. Хотел бы знать, чья «эмка» и кто в ней был.
— «Эмка»? — Палец Бориса прошелся по строчкам. — Была «эмка», один человек, он же водитель, некто Могилевич Эс Бэ. Больше ничего не скажу, ни его не знаю, ни машину. И кто может знать — тоже не подскажу.
— Спасибо, — кивнул я, переписывая данные в блокнот. — Очень помогли.
— А что суеты столько вокруг обычного нападения? — спросил Борис, убирая журнал на полку.
— А оно не обычное, там тварь была искусственно выращенная, — решил я из событий в городе больше тайны не делать. — Она в том самом ГАЗ-68 и приехала, а тут что-то не так пошло.
— Не понял, — даже замер у шкафа начальник охраны. — А на хрена это кому-то?
— Идеальное убийство. Никаких подозрений.
— Это того раненого убить пытались, что ли?
— Нет, он сам пытался, но накосячил. Ладно, я дальше побежал.
И вправду побежал, а то начальник охраны явно был расположен побеседовать подольше и обо всех подробностях расспросить. На крыльце поскользнулся и чуть не скатился под колеса проезжавшего грузовика, но как-то удержался на ногах, нелепо растопырившись и насмешив двух мужиков в ватниках, чинивших шлагбаум. На дороге в одном месте появилась полоса чистого льда, и я не удержался, вспомнил детство и, разогнавшись, лихо проскользил по ней на ногах.
Иван с картой почти закончил. Спросил меня лишь: «Как, удачно?» — после чего взялся собираться.
— Вань, давай только мимо аэродрома, я Насте дам знать, что у меня все о-кей, лады?
— Без проблем, — вздохнул он. — Только я бы так ее обнадеживать не стал: с твоими приключениями допрыгаться до беды…
— Не каркай.
Вытащил из «кюбеля» большую брезентовую сумку, куда засунул и свой карабин, и все трофеи, перекинул в «шевролет». Как-то чуть страшновато все это добро без присмотра оставлять, тем более что карабин на мне числится. Иван уже привычно уселся за руль, дав мне возможность отдыхать, машина зарычала мотором и медленно поползла на выезд из порта.
— Откуда столько добра? — удивился Иван, увидев содержимое сумки, которую я расположил у себя под ногами.
— Трофеи вроде как, — ответил я, вытаскивая один «кольт». — Вот этот — Паши. Паша умер.
— Как умер?
— Я за ним гонялся, подстрелил. А он в комендатуру не хотел — и из вот этого кольта себе под челюсть. Кровь на рукоятке видишь? Это его.
Иван явно не нашелся что сказать, промолчал. А я протер пистолет масляной тряпкой, сняв следы крови, рассмотрел повнимательней. Над оружием поработали — убрали старые прицельные, маленькие и тонкие, проточили «ласточкины хвосты» и установили новую мушку с целиком, современного вида, обтекаемые и массивные, даже с белыми точками. Интересно, это кто так мастерски делает? На кольте Семака то же самое. Я сравнил пистолеты — оба вполне свежие, чистые и ухоженные. Себе оставлю, оба, даже носить буду. Нравится мне этот пистолет — и все тут. Вроде и большой, но плоский, спрятать под одеждой легко, а в руке лежит так, как ни один другой. И несмотря на могучий патрон с тяжеленной пулей, отдача совсем небольшая. К тому же он здесь дефицит — по ленд-лизу их не так много закинули, они приходили обычно в укладках, с техникой, — тех же трофейных немецких куда больше, вот и достаются они все чаще блатным и «реальным пацанам»: вроде швейцарских часов этот кольт здесь.
Проехали сначала через Крупу, но машины Милославского там уже не было. Иван сбегал в департамент и вернулся с известием о том, что главный наш начальник убыл на Ферму не далее как минут пятнадцать назад. Затем покатили на аэродром. Иван вел машину спокойно и неторопливо, в тяжеленном «шевролете» было тепло и почти не трясло, так что я чуть не уснул, пока добирались до аэродрома.
Настя не была на вылете, но собиралась. Увидев меня, входящего в ангар, подбежала, обняла:
— Ну как?
— Почти всю кодлу накрыли, комендатура аресты проводит.
— Паша?
— Убит.
— И как теперь?
— Ничего страшного, есть ниточки.
— Ты сонным выглядишь. — Она коснулась ладонью моей щеки.
Я потер небритое лицо ладонью, кивнул:
— Не спал всю ночь. С Фермы вернусь — и завалюсь сразу до утра.
— А может, завтра на Ферму?
— Милославский требует, — покачал я головой. — Дразнить неохота как-то, скатаюсь, тем более что Иван за рулем. Может, и по дороге вздремну.
— Не задерживайся только, хорошо?
Дорога до Фермы много времени не заняла — уже через полчаса там были. Открылись перед нашим «шевролетом» большие железные ворота, а потом закрылись сзади, уберегая от опасностей внешнего мира. Сначала мы все же зашли к себе в отдел, откуда Иван позвонил по телефону в приемную Милославского. Покивал, поугукал в трубку, потом сказал мне:
— Милославский одного тебя требует примерно через час. А я тогда попробую картой твоей заняться, схожу в статистику.
— Хорошо, — кивнул я. — Да, Вань, кстати, фамилия Могилевич тебе ни о чем не говорит? Инициалы Эс Бэ.
— Могилевич… Могилевич… нет, ни о чем, — наморщил лоб Иван.
— А уточнить не можешь, есть ли он в каком разделе архива или нет?
— А кто это?
— Да хрен его знает, если честно, но он в порту был, когда «Карась» в последнее плавание ушел. С ними всеми был, в смысле.
— Да? — чуть задумался Иван. — Попробую глянуть, хорошо.
Меня одного Милославский видеть желает. Интересно. С чего это вдруг? Ладно, будет видно. Мне бы Ивану по-хорошему помочь, пока жду, но допуска нет, нельзя мне. Что делать пока? Можно трофейные пистолеты с автоматами попробовать. В тир пойду.
* * *
Трофейные кольты понравились. За счет новых прицельных стрелять получалось намного быстрее, чем из моего ТТ. Если метров на пятьдесят, да еще тщательно целясь, стрелять было лучше со старым прицельными, тонкими, то вблизи, где обычно пистолеты и применяются, «кирпичный» дизайн рулил на все сто.
Кроме того, куда больше понравились на «американце» предохранители. С автоматическим и так все понятно, а вот неавтоматический отключался большим пальцем прямо в момент извлечения оружия из кобуры, в то время как на ТТ надо было его по типу «Макарова» или вальтера скидывать, неудобно и медленно.[6] В общем, когда я обратно шел, на мне вместо ТТ висел кольт.
