— Но они же вовсе не люди! — возразил Петруха.
— Для кого как, — сказал Пустынник, и в его голосе зазвучали жесткие нотки: — по крайней мере, в их обществе ко мне отнеслись куда человечнее, чем в вашем.
— А что насчет биографии? — поинтересовался старый инженер.
— Обычная история человека без памяти. Я крайне смутно помню то время. Некоторое время скитался по здешним местам, выживал, как мог, дрался со всеми, кто пытался меня схарчить. Потом случайно встретил Веффрна и его подругу, когда они искали пропавшую козу. Я тогда даже не удивился, когда они заговорили со мной. Примерно полтора года жил среди них. А потом их верховный правитель, которого они зовут Бог, рассказал мне вкратце о мире и о том, что далеко на севере есть такие же, как я. И я отправился за Предел. Вот и вся биография. Полагаю, нет нужды говорить о том, что среди вас я до сих пор чувствую себя чужаком, вы это и так понимаете.
— Бог? Сильно, однако, — заметил Сергей.
Макс поерзал в кресле, устраиваясь поудобней, и как будто невзначай спросил:
— А что насчет «жечь жуков»?
— А, ты про это… Лет девять назад или около того сюда пришли эти, из СШЕ. Поначалу они настроили против себя дикарей-степняков, обращаясь с ними, мягко говоря, негуманно. Затем продвинулись на территорию Семьи и напали без предупреждения, убивая всех подряд. Тогда самые сильные бойцы со всех окружающих селений собрались и ночью нанесли ответный удар, полностью уничтожив походной лагерь железноголовых и убив всех, кто сопротивлялся. Ушли только некоторые, на броневиках.
Сталкер вздохнул, погрузившись в воспоминания, затем продолжил:
— Когда люди из СШЕ поняли, что не могут противостоять Семье без тяжелой техники, появились бронетранспортеры — много бронетранспортеров — и новая, хорошо укрепленная база. Вот тогда-то я и научил своих друзей пользоваться бутылками с зажигательной смесью. Саму смесь для них составил тоже я. И стрелять из захваченного оружия они учились у меня. Война закончилась, когда Семья и степняки независимо друг от друга атаковали базу СШЕ, убив более пятисот человек и захватив в плен тех, кто не пытался сопротивляться… таких было немного.
— И что стало с пленниками?
— Для них по приказу Бога построили отдельный охраняемый лагерь. Веффрн сказал мне, что сейчас там живет около трехсот пленников, включая детей меньше десяти лет.
— Детей?!
— Ну да. В войсках СШЕ есть и женщины, как вы знаете, в основном медицинские и технические специалисты. Немного, правда, но как раз именно они, парализованные страхом и паникой, не оказали сопротивления и потому не были убиты.
— Так, а зачем твоим краснокожим друзьям пленники? — полюбопытствовал Петруха.
— Вначале они и сами не знали, почему Бог так решил. Потом поняли — пленники это в основном обученные специалисты. Когда я уходил, они строили для Семьи водяную мельницу и дома, учили их детей. Хотя, может статься, у Бога на них есть и другие планы. Он мыслит категориями десятилетий, а не сегодняшним-завтрашним днем.
— Наверно, ты был солдатом до потери памяти? — спросила Ольга.
— Видимо да. Иначе нельзя объяснить мои навыки и знания.
Слепнев переглянулся с Латышевским, затем спросил:
— А какова тогда ситуация сейчас? Почему СШЕ воюет с Семьей?
— Со слов пленников, с которыми я говорил девять лет назад, это произошло потому, что Соединенные Штаты придерживаются политики уничтожения всего, что имеет отношение к вирусу химеры. Со степняками у них вышла заминка — ведь люди как люди, по крайней мере внешне. А люди Семьи на них совсем непохожи, вот им и попытались устроить геноцид. Просто за то, что они не такие. А сейчас все идет к тому, что СШЕ пытаются в третий раз завладеть здешней территорией. Теперь у них есть вертолеты, а с ними бороться уже куда труднее. Около двух месяцев назад тут были небольшие разведывательные отряды, но Семья прогнала или уничтожила их. И в данный момент планирует упреждающий удар по основным силам экспедиционного корпуса.
— А кто такой Бог? Совпадение имен очень странное, я бы сказал…
— Нет никакого совпадения. Бог есть Бог. Его воля не обсуждается, а мудрость не подвергается сомнению. Конечно, он не дух бесплотный. Веффрн сообщил мне, что Бог болеет уже год с чем-то. Он уже стар…
— Но ведь ты же видел его? — спросил Сергей.
— Конечно. И говорил с ним. Он похож на остальных, но поменьше. И без когтей.
Пустынник выглянул в окно:
— Скоро стемнеет. Давайте собираться в путь.
— Последний вопрос, — сказала Ольга, — а как ты узнал про лабораторию?
Сталкер хмыкнул:
— Некоторое время и ночевал в метеостанции посреди степи. Там в подвале стальная дверь. А больше ничего похожего на замаскированное сооружение нету — голая степь, я ее на километры вокруг исследовал. И только на восток от той станции уже поселения Семьи и заброшенные города и деревни. Так что когда речь зашла о секретной лаборатории, первое, о чем я подумал — это та дверь. Я тогда так и не смог ее открыть.
— Ладно, все это, конечно, занимательно, — сказал Макс, — но нам сейчас не до истории, самим бы в нее не влипнуть. Я так понимаю, краснокожие готовятся к войне с экспедиционным корпусом, и мы того и гляди попадем меж двух огней.
— Так и есть. Но войска СШЕ не рискнут передвигаться или как-то иначе действовать ночью, так что у нас все шансы добраться до цели затемно.
* * *
Однако осуществить намеченный план не удалось: буквально через десять минут после того, как отряд покинул свое убежище, миновав поле боя, усеянное трупами алчущих, Пустынник уставился в небо и прислушался.
— В чем?..
— Назад! — скомандовал сталкер, — надвигается пылевая буря! Нам необходимо укрытие, лучше всего в подвале!
И они побежали обратно, угрожающее мутное облако, от которого луна потеряла былой блеск, действовало ничуть не хуже допинга.
— Вот черт, Артур, стоило бы тебе вспомнить о бурях раньше — и мы бы взяли респираторы и очки, — с досадой выдохнул Макс, — и не теряли бы драгоценное время. У нас был такой шанс добраться до…
Пустынник, не оборачиваясь, зловеще хмыкнул:
— Я не уверен, что эти бури опасны именно пылью. Когда видимость всего лишь два метра — ты легкая добыча для тех, кто охотится без помощи зрения. Я не помню, что это — но все бури я пережидал в подвале метеостанции.
Укрыться решили в подвале первого попавшегося дома на самой окраине города. Дверь в подъезд оказалась насквозь прогнившей, зато подвальная — корявая, толстая и прочная. Макс толкнул ее — но не тут-то было.
— Черт, заперта! Только я не вижу замочной скважины…
