Горе горькое! Придется и эту отговаривать. Тут уж задача посложнее, чем с Гелкой выходит. Ладно, поживем — увидим. Может, и удастся дело решить ко всеобщему согласию…
После дня, проведенного в бесплодных спорах и препирательствах, трудно сразу погрузиться в сон. И, несмотря на то что глаза режет, будто в них песка кто насыпал, желанный отдых не идет, хоть тресни. Остается ворочаться под добротным кожаным плащом, в сотый раз возобновляя в памяти события, обрушившиеся на мою несчастную, не привыкшую к подобным испытаниям голову.
В глубине души, по здравому рассуждению, я был уже готов проклясть свое необдуманное решение спасать мир. Как представишь дорогу через три страны, не считая бесплодных пустошей, так дух захватывает. И заранее безвольно опускаются руки. Поневоле задумаешься: а справимся ли? Сумеем? Сдюжим? Увы, нет ответа на эти вопросы. Вернее, узнаем мы его в том случае, если попытаемся…
Вчера Болг так долго ласкал толстыми пальцами отшлифованную временем деревяшку Пяты Силы, что я было решил — нет, не отдаст, оставит на память. Как ни крути, а это реликвия его народа. Но тролль себя пересилил. Видно, вправду верил в чудодейственную силу артефакта и в спасение мира, заключенное в возвращении корешка на законное место — алтарь безымянного острова.
К слову сказать, картой он меня снабдил, как и обещался. Тоненьким обугленным сучком нарисовал на обрывке бересты. Попытался давать пояснения, но вскоре бросил — как ни крути, а пользовались мы разными названиями. Да и география со времени его похода на север, думается мне, изменилась здорово. На диких землях возникли государства людей — Трегетрен, Ард'э'Клуэн и Повесье. Тысячу лет назад их, понятное дело, не было и в помине. Как не было и моей родины — Приозерной империи, славной своими учеными и воинами, ремесленниками и жрецами-чародеями. Вместо пустошей раскинулись пастбища, на месте сведенных под корень чащоб возникли нивы и пажити. Встали на берегах рек и пересечениях торговых караванных троп большие и маленькие города. Выросли поселки рудокопов, углежогов, лесорубов и трапперов.
Но я догадался, куда нам следует направляться. На самом севере великого Озера, озера-моря, неподалеку от места истечения Отца Рек есть целая куча островов. Видно, затонул, канул на дно длинный отрог Восходного кряжа, стоящего неподалеку. Одни едва заметные — скорее хитро припрятанные отмели да подводные лбы. Другие — обширные, с обрывистыми берегами и темными шапками густых лесов. Их узкие заливы-шхеры и мрачные прибрежные пещеры вот уж две с гаком сотни лет служат укрытием разного рода преступников — пиратов, контрабандистов, работорговцев. Не единожды, не дважды, а добрый десяток раз императоры, едва унаследовав престол, давали клятву извести бандитские гнезда. И тогда взбивали тугую гладь озерной воды двойные и тройные ряды весел вдоль бортов дромонов, хищно выли боевые крученые трубы, трепетали на ветру значки и вымпелы. Только всяко впустую пропадали добрые начинания власть имущих. Немерено-несчитано число островов, извилисты и узки каналы между ними — не каждый имперский корабль проскочит.
А то бывало и так — сунется отчаянный капитан в погоне за улепетывающими пиратскими лодчонками в такой проход, да и посадит обитое бронзовыми пластинами брюхо дромона на подводный камень, коварно спрятавшийся на самом фарватере.
Конечно, и победы регулярной армии случались. Особенно если Святейший синклит выделял в помощь грубой стали несколько жрецов четвертого-пятого уровня. Выжигали порой разбойничьи гнездовья, топили узкие, низко сидящие в воде челны, в назидание прочим рубили головы на площадях столичного Соль-Эльрина, а пиратское имущество реквизировали в пользу государственной казны и Храма. Притихали озерные грабители. Но проходил десяток, а то и поменьше лет, и возникали вольные ватаги снова. В конце концов еще дедушка нынешнего императора, да живет он вечно, осознал бесполезность борьбы, плюнул и сандалией растер. Это как с крысами: трави, капканы ставь, норы заливай — не выведешь под корень. Вон, даже магия не помогает.
С тех пор с пиратами боролись на открытой воде. При попытке ограбить купеческий караван могли подловить и намять бока изрядно, но в шхеры не совались — себе дороже. На контрабандистов и работорговцев вообще махнули рукой. Плодитесь и размножайтесь, дескать. Борьбу с ними взяли на себя наши северные соседи — речные ястребы Ард'э'Клуэна. Их остроносые, подвижные лодьи справлялись там, где отступали громоздкие, богато изукрашенные, отлично оснащенные корабли.
Так вот, путь наш лежал, если основываться на карте Болга, к самому большому острову, лежащему в центре архипелага. Там, по его словам, и размещалось некогда главное капище жрецов народа фир-болг. Подробности, такие как расположение залива, направление тропы, примерное месторасположение алтаря, Болг указал. Другое дело, сохранились ли запечатленные в его памяти приметы? С этим придется разбираться на месте. Если, конечно же, мы доберемся до цели похода.
Попытке тролля войти в отряд решительно воспротивился Сотник. С его доводами и я согласился. Как не согласиться? Зачем нам в спутниках серое огромное чудовище? Селян пугать? Так это без надобности. А крупную шайку головорезов-разбойничков, или отряд воинов любого талуна ардэклуэнского, или барона трегетренского вид Болга не остановит. Я бы больше сказал: привлечет совершенно ненужное внимание. В этом пригорянин был прав. Я согласился с ним, да и тролль не возражал.
Помахал короткопалой лапой напоследок, и все.
Долгие проводы — лишние слезы.
Вторая беда заключалась в Мак Кехте. Даже не в ней самой, а в ее желании во что бы то ни стало отправиться вместе с нами. Слишком уж отличалась воинственная сида от любой женщины северных королевств. Заостренные уши, высокая переносица — почти вровень со лбом, раскосые глаза, золотистый цвет волос. Внешность, которой перворожденные гордились, как еще одним доказательством своего превосходства над низшими существами — людьми, могла сыграть злую шутку. Да просто вызвать нездоровое любопытство. Не говоря уже о весьма дурной славе, вызванной отрядом под ее предводительством. Страшно представить, что кто-либо узнает в нашей спутнице ту самую Мак Кехту.
Но голос здравого смысла не пробивался к рассудку феанни.
Она улыбнулась загадочно, смерила нас взглядом, аж искрящимся от холода, и произнесла, что она, дескать, хочет убедиться, не соврало ли мерзкое, волосатое чудовище, рассказывая о значении М'акэн Н'арт, и не напортачат ли два «амэд'эх агэс дал салэх» (глупых и невежественных человека), возвращая артефакт на законное место. А узнает ее кто-нибудь, не узнает — вообще не наших умов дело.
Спорить после этого сразу как-то расхотелось. Не в силах остановиться, я еще попытался что-то доказывать, объяснять, что идти должны мы с Сотником, и только вдвоем, но безуспешно. Гордую ярлессу не переубедишь.
Как, впрочем, и Гелку.
Девка тоже упрямо заявила, что скорее помрет, чем бросит меня на произвол судьбы. Что без нее мы вскорости завшивеем, обносимся, оборвемся, наподобие нищих побирушек, заболеем несварением желудка и помрем от самой первой встреченной заразы. Кто прореху на штанах залатает? А пуговицу кто пришьет? Ровно мы дети маленькие и вчера от мамкиного подола отцепились.
Сотник лишь головой качал — слов не осталось.
Я, опять-таки, пробовал уговорить Гелку остаться в любой встреченной фактории, где народ подберется честный и незлобливый, да куда там!
Так и сказала, что удерет и сама-одинешенька следом за нами пробираться будет.
Вот и поспорь с такими! Вот и поубеждай!
Да и то, сказать честно, привык я к Гелке, как к родной дочери. Разлучимся — первый тосковать начну. Так что пускай идет, махнул я рукой. Если и будет обузой, то не такой уж и великой. Как-нибудь справимся. Ну, не в порошнике к озеру доберемся, а к началу лютого. Велика ли разница? Мне так никакой…
За спорами-разговорами день пролетел незаметно. Ноги сами отшагали по лесу лиги эдак четыре, и перед сумерками мы выбрались на берег Аен Махи.
Выбраться выбрались, а как будем переправляться, не подумали.
Река широкая, глубокая, течением могучая. Вплавь ее не возьмешь. Может, Сотник сам бы и справился — все же воин не из последних. Хотя нет. Он-то из Пригорья. Там реки такие, что собака перепрыгнет. Негде ему было плавать научиться.
Он так и сказал. И предложил идти по берегу на юг. Глядишь, и найдем что-нибудь для переправы подходящее. Несколько бревен сухих, например. Чтоб в плот их увязать. Или выйдем к поселку людскому да лодочку попросим на время.
На том и порешили.
С завтрашнего утра двинем вниз по течению.
А с вечера удалось мне здоровенную белорыбицу на крючок подхватить. Без лишней скромности скажу — полторы руки длиной. Чтобы ее на берег выволочь, пришлось Сотника на подмогу кликать. Сам бы ни в жизнь не справился.
