К скуке примешивалась и тревога за дочь. Сколько бы он ни уверял Креола, что Ванесса способна побеспокоиться о себе сама, отцовские чувства — вещь упрямая. Ведь Вон отправилась не на пикник с друзьями, не в соседний город навестить больную бабушку, даже не в экспедицию по джунглям Амазонки! К любому из этих путешествий Мао отнесся бы совершенно спокойно, тем более что с такой неугомонной женой, как Агнесс Ли, ему и самому приходилось много путешествовать. Но ведь его дочь отправилась в потусторонний мир, в само существование которого он еще два дня назад не верил! В мир, в котором и людей-то нет, одни твари! Разумеется, Креол клятвенно заверил его, что те, кого в этот мир пригласили, пребывают там в совершенной безопасности, но, в конце концов, это только слова... Как бы вы себя Чувствовали, зная, что кто-то из близких вам людей сейчас находится в месте, подобном Лэнгу? Миров хуже этого найдется не так уж и много...
От нечего делать пожилой китаец принялся бродить по дому. Креол вселился в этот особняк не так уж давно но уже успел основательно пропитать его своим присутствием. Везде обнаруживались следы воскресшего шумерского мага. К примеру, в саду (если, конечно, этот крохотный участок почвы, засаженный черт знает чем, можно назвать садом) Мао обнаружил несколько видов растений, явно неизвестных современной науке. Беззастенчиво эксплуатируя Слугу, Креол построил в дальнем конце сада крошечную оранжерею, размером чуть больше стандартного дачного сарайчика, и засадил ее так густо, что внутрь с трудом мог протиснуться один-единственный человек. Где он раздобыл все эти семена, известно было только самому Креолу. Скорее всего, вновь прибег к помощи демонологии.
В частности, Мао отыскал в оранжерее несомненную мандрагору. К счастью, магическое растение было еще совсем молодым, и его воплей оказалось недостаточно, чтобы поджарить мозги не в меру любопытному китайцу. Однако уши потом болели долго.
Еще Креол успел оградить сад от любопытных глаз соседей. Для этого он использовал два слоя — внутренний, из папоротника, и внешний, из терновника. Оба растения за считанные дни успели вымахать до немалых размеров, полностью укрыв сад от чьих бы то ни было взоров. Наверняка и здесь не обошлось без магии.
В садике имелась всего одна дорожка — от задней двери особняка до оранжереи. Все остальное пространство густо покрывали всевозможные растения. Там, где не было растений, росли грибы. Да какие! Преобладали мухоморы, но местами их теснили какие-то совершенно неизвестные виды, не похожие ни на один из тех сортов, что можно отыскать в учебнике ботаники. Среди мелкой растительности Мао опознал незабудку, дикий тимьян, первоцвет и еще кое-что, но большая часть трав и цветочков так и остались для него загадкой.
И еще здесь был мох. Самых разных цветов и оттенков, хотя преобладал угольно-черный. Он покрывал стены, дорожку и вообще все доступное пространство. К тому же местами мох явственно шевелился. Мао искренне хотелось верить, что это всего лишь копошатся насекомые.
Но все эти диковинные растения меркли рядом с монстром, который торчал в самом центре импровизированного газона. Гигантский цветок с самой настоящей пастью и чем-то вроде щупальцев вместо листьев. Хищное растение шевелилось, хотя стояло полное безветрие, из пасти у него пахло чем-то очень противным, а листья-щупальца двигались сами собой, тщательно очищая стебель от грязи и насекомых. На глазах у Мао растительный монстр клацнул пастью, сожрав какую-то неосторожную мошку. С человеком он вряд ли смог бы справиться — размеров ему пока еще не хватало, но Мао все же не стал подходить ближе. Он от души понадеялся, что соседи со стороны сада не окажутся настолько любопытными, чтобы продираться сквозь колючий терновник, — объяснить подобный гербарий было бы довольно сложно.
Что еще удивило китайца — температурный режим. На дворе стоял ноябрь, а в это время года даже в Южной Калифорнии цветов обычно не выращивают. Тем не менее в саду царило самое настоящее лето — было тепло, все цвело и зеленело, и растения явно чувствовали себя превосходно. Мао все сильнее проникался уважением к магическому могуществу Креола.
Оно только возросло, когда он забрел в колдовскую лабораторию. Мао уже заходил сюда, когда они с Ванессой и Хубаксисом лечили неожиданно захворавшего мага, но тогда ему было как-то не до того, чтобы рассматривать ландшафты. Зато теперь времени имелось предостаточно, и уж Мао воспользовался им как следует. Однако он ни к чему не прикасался, памятуя случай с мандрагорой. Здесь могли отыскаться и более каверзные предметы.
Значительную часть полок и полочек занимали склянки, флакончики, пузырьки, бутылочки, коробочки, шкатулки, ковчежцы и прочие емкости для хранения жидких или сыпучих тел. Все были снабжены надписями, но Мао не сумел прочитать ни единой — его, в отличие от дочери шумерскому языку не обучили. Еще здесь стояли холодильники. Три штуки, один больше другого. Если бы то что скрывалось в них, увидел какой-нибудь блюститель закона (кроме снисходительной к своему личному волшебнику Ванессы, конечно), Креол неминуемо огреб бы гору всевозможных неприятностей.
В самом маленьком холодильнике хранились различные органы людей и животных. Вырезанные сердца, печень, почки и прочий ливер. Отрезанные пальцы рук и ног, глаза и уши, носы и языки. В среднем холодильнике Мао обнаружил те же самые куски, но уже покрупнее. Целые руки и ноги, отрубленные головы и прочая дрянь. Ну а в самом большом человеческие тела лежали уже целиком. Три штуки — два мужских и одно женское. Похоже, Креол успел основательно прошерстить окрестные кладбища...
— Надеюсь, он не собирается создавать Франкенштейна... — ошарашенно пробормотал Мао, запирая двери лаборатории на ключ. В этом помещении он желал видеть непрошеных гостей еще меньше, чем в саду.
По дороге к подвалу Мао встретил троих котят — Черныша, Дымка и Алису. Они весело гнались за чем-то невидимым.
— Сэр, обед будет ровно в час дня, — раздался чопорный голос.
До подвала у Креола руки пока не дошли. Зато там успела похозяйничать Ванесса. Во время Большого Ремонта Старого Дома Катценъяммера она стащила в подвал все, что в ее личном словаре именовалось понятием "хлам". Сюда включались старая мебель, полусгнившие ковры, древние безделушки, найденные кое-где по комнатам, и прочая дребедень. Нет нужды говорить, что она не сама трудила нежные женские ручки, а впрягла в эту работу Слугу и Бат-Криллаха. Первый не возражал, а второй роптал вполголоса, но только когда Ванессы не было поблизости.
Сейчас, в частично развалившемся кресле-качалке меланхолично восседал унылый призрак сэра Джорджа. Как и всегда, он не одарил Мао даже словечком, лишь окинул его тоскливым взглядом и что-то протяжно простонал. Бывший майор крайне ответственно относился к своей роли привидения, но у него не было страшных тайн, он не знал о спрятанных кладах, он не нуждался в том, чтобы его похоронили как следует, так что и разговаривать ему с людьми было не о чем. Хотя нет — страшная тайна у него все-таки была, но ее и так все знали. Оставалось стонать, но в последнее время он усиленно старался делать это как можно тише: Ванесса в первую же ночь пригрозила ему, что если еще хоть раз проснется от его воплей, то потребует, чтобы Креол избавился от докучливого духа. В том, что шумерский архимаг может сделать это играючи, ни у кого не возникало сомнений. Как, впрочем, и в том, что он сделает это по первому слову уверенной в себе девушки, — кто в этом доме хозяин, понимали даже тараканы на чердаке.
