– … клянусь, что буду безжалостно убивать любого, кто станет тебе дорог! – с этими словами женщина, словно трудноуловимая вспышка молнии, поднялась, разбежалась и прыгнула в пространство, которое по воле Златы уже избавилось от стремительно терявшего плотность окна. Ауда полностью переиграла абсидеума, который так и не выстрелил в клинок… Так и не закончил с абсидеумкой…
– Милая! Не уходи! Не уходи, слышишь?!
Абсидеумы окружили их, не теряя концентрации эвотонирования ни на мгновение. Десятый, выражая чувства каждого из них, спрятал свой взгляд и наклонил голову. Справа, возле растворившейся стены, а теперь – отверстия в комнату для допросов, появилась голограмма управления зданием с воспламенившейся красным цветом нижней частью: абсидеумская мысль только что отключила Восстановитель. Запятнанные кровью цепи и оковы, бездушный якорь для стремящейся в рай души…
– Не оставляй меня здесь… Прошу тебя!.. Какая же я сволочь… Какая же… Мне следовало говорить тебе это днём и ночью, в любой точке Вселенной!.. На коленях у твоих божественных ног! Я люблю тебя, Злата, люблю, солнышко! Люблю, дышу тобой и мыслю! Я подонок! Боялся!.. Ненавижу и проклинаю! Собирался умолять тебя, священную, стать… ублюдок грешный!
Слова украинца и настойчивые попытки Златы разомкнуть веки, чтобы в последний раз рассмотреть любимого землянина, заставили десятого отвернуться и плотно закрыть глаза… Остальных охватила непривычная дрожь…
Андрей схватил ладонь Женщины и нежно прислонился лицом, смачивая её кровью и прозрачными каплями горя!
– Нет… Н-е-е-т… Нет… – полушёпотом повторял одессит, захлёбываясь душевной болью, которая волнами трепета проносилась сквозь каждую клетку. – Будь я проклят навеки! Будь я проклят навеки!.. Слышишь, Бог?! – внезапно раздался разъярённый крик исповеди. – Слышишь?! Я тебя вызываю! Тебя! Бога, который распоряжается жизнями! Ты! Ты не имеешь права! Я… прошу тебя, – храм наполнился молящим шёпотом, – меня забери… Меня, я сказал! Меня! Бог всемогущий, проклинай и забирай! Проклинай, как я проклинаю!.. Забирай, как я забираю!.. Злата, любовь моя, не смей прощать! – мужчина с мрачной жадностью взглянул на лежащий вакидзаси. – Не смей прощать…
Её священные неземные пальцы, сопротивляясь последней в жизни слабости, с бесконечным доверием дотронулись до его грешных губ, сомкнув их в кающемся молчании… Словно предостерегая от непоправимого поступка единственную во Вселенной близкую ей душу. Внезапно Женщина безуспешно попыталась вымолвить что-то сокровенное! Но тщетно… Глаза по-прежнему не открывались. И остались лишь движения рук, стремительно теряющих силу: приближались финальные мгновения. Тогда её вторая ладонь, до сих пор сжатая в кулак, раскрылась!..
Раз… Два…
Её пальцы, пленённые умирающей свободой, соскользнули с земных губ, которые пребывали в полнейшей неподвижности: сомкнув веки, Андрей отчаянно запоминал каждое мгновение прощального соприкосновения. А затем – движения… Последнего движения рук Златы.
Три.
– Кольцо Верховного Стража! – в недоумении произнёс десятый абсидеум за спиной у одессита. – Его запрещено передавать кому-либо – это вопрос их Принципов!..
Украинец растерянно вглядывался в изумительное по красоте золотое кольцо, поверхность которого заключала в себя все десять планет патрийской звёздной системы. А также единственную надпись, буквы которой располагались между небесными телами: TERCOP.
Внезапно украинец пулей сорвался с места! Его крики запредельной ярости заставляли вибрировать каждый атом окружающей нас Вселенной. Плазменный шок одессита, нацеленный в окно, стрелял без остановки и с впечатляющим усердием безжалостного убийцы. Землянин мчался, заключив испепеляющий душу и тело союз с местью!
– За ним! За ним!..
До окна, сквозь которое камера наполнялась прохладной морской свежестью, оставалось несколько шагов. Море слилось с темнотой аж до горизонта – ни одного дышащего огня… И наличие водных масс лишь предполагалось: а может, за окном – провал в безграничную растянутую ткань пространства?.. Может, гигантская пустота какой-нибудь замкнутой сферы? Или мрачное дно океана глубиной в несколько километров?.. Почему мы настолько убеждены в том, что, например, засыпая однажды в тёплой безопасной постели, спустя мгновение не окажемся в открытом безграничном космосе? Нам кажется, что Вселенная находится где-то за облаками… Но это не так! Мы каждую долю секунды мчимся сквозь её ткань вместе с планетой, которая может однажды нас потерять. Нереально?! Но мозг ведь в состоянии вообразить такой сценарий… Значит, уже не менее реальней, чем горизонт событий чёрной дыры размером в Солнечную систему, которая поджидает одессита непосредственно за отверстием третьего этажа одесского здания Совета. Вселенная, подпрограмма, Алгоритм… Любой параметр подвержен изменениям, преобразовывающим безрассудную нелепость в идеально согласовывающееся уравнение одной лишь мыслью творца Алгоритма… Именно его безразличный смех вместе со свистом эвотонирования, металлическим скрежетом, растекающемся в голове, моментально подкосил украинца, который незамедлительно опёрся о выставленные руки в стремительном падении!..
За прикосновением ладони последовали строго произнесённые слова, которые бывший глава Совета услышал лишь наполовину:
– Скажешь нам «спасибо», когда остынешь!
Взгляд десятого абсидеума, опустившего эвотонирующую руку и прекратившего процесс забора элементарных частиц одессита, снова в замешательстве прикипел к надписи:
– Такие кольца или серьги, состоящие из терракопийского золота, получают лишь патрийские Стражи! Непосредственно на Терракопи!
– Злата ведь хотела ему что-то сказать… – задумчиво произнёс один из пришельцев. – Слушайте, а кто такой этот Аврорий?
Воцарилась тишина – остальные пришельцы оставили прозвучавший вопрос без ответа. То ли из-за отсутствия информации, то ли благодаря поддержанию достигнутого уровня концентрации эвотонирования вариантян – неизученной цивилизации, остановить которую можно лишь таким кропотливым способом. Десятый испытывал согревающую сердце гордость: «Эвотонировать с такой силой, беседовать и не терять концентрацию… Как в старые времена – железную хватку не проэвотонируешь… Так что, изменения, катитесь в задницу цорга!» – абсидеума накрыла очередная волна эйфории и удовольствия от эмоционального всплеска. – «Удивительно, что мои не в курсе… Аврорий – воистину пикантная смесь, которая однажды пеплом и магмой ворвётся в наш мир! Не зря Ауда его настолько боится – первым вспомнила в качестве потенциальной жертвы своего списка вендетты. Презираю ли я её за произошедшее? Нет, конечно… Путь Златы всё равно бы оборвался именно здесь. Ауда оказалась его финальной Точкой, исполнителем воли Вселенной. С другой стороны, тогда ведь всякое убийство – финальная Точка!.. Означает ли это, что моя мораль рассматривает акт лишения жизни в качестве не противоречащего ей явления? Конечно, да! И логику, которой моя цивилизация всегда славилась, не проэвотонируешь… Но вопрос по-прежнему не снимается с повестки дня: почему я останавливал её?.. – над морем сорвался ветер, который с впечатляющей силой вламывался в помещение, разбиваясь о лицо абсидеума ароматной свежестью странствующих волн. Послышался шорох – инопланетянин повернул голову на два часа и взглянул на украинца, который уверенно поднимался на ноги, пытаясь, как и десятый, рассмотреть тьму. – Однозначно, патрийцы так с нами не поступили бы. Да! Именно так! Такая мысль появляется на этапе… М-м-м… Лишения жизни. Конечно, патриец патрийцу – рознь. Но когда ссылаешься на мораль (пытаясь её оценить) какой-нибудь цивилизации, нужно понимать, что неизменно попадёшь на уровень Вселенной. На первичную всеобъемлющую мораль – общую для каждого существа с его собственными моральными ценностями. А здесь, в масштабе Вселенной, без манёвров – либо совершенствование, либо деградация. Программа нашей Вселенной направлена на первый вариант. Но, например, программа Вселенной, которая родилась в чёрной дыре нашей галактики, вероятно, предусмотрела второй, чтобы сохранялась глобальная концепция, не нарушались правила игры, законы Алгоритма. О чём я? Непрерывная цепь, которая обеспечивает воплощение теории пространственной дыры на практике. Иными словами, вещество – оно же сознание – усложняется от объекта к объекту под влиянием положительных эвотонов и выбора, который не противоречит морали той Вселенной, где, собственно, и происходит такое совершенствование. Например, наша Вселенная. Сознание, усложнение которого достигло своего предела у нас, поглощается чёрными дырами, проникая в дальнейшие, внутренние Вселенные. Там вещество испытывает влияние сил деградации (таковых – для нас, но в той, внутренней Вселенной, это силы совершенствования), двигаясь в противоположном направлении, чтобы ворваться во Вселенные, которые снова будут его усложнять в векторе совершенствования. И так до бесконечности. Ведь количество Вселенных, которые находятся одна в другой, непостоянно: когда на одном конце первая схлопывается, на другом – появляется следующая. Однако в каждой Вселенной вещество не только совершенствуется, но и деградирует; не только деградирует, но и совершенствуется. Вопрос: какова судьба направления, не являющегося основным? Например, деградирующего сознания в нашей Вселенной? Неужели оно проникает во внешние Вселенные? Но это (проникновение во внешние пространства) невозможно по двум причинам. Первая – нарушает последовательность информационной эволюции – код Алгоритма развивается с учетом прошлого опыта и не может служить подсказкой для старых, несовершенных Вселенных. В противном случае ломается вся игра. Вторая причина основывается на факте непостоянного количества Вселенных. Иными словами, что бы происходило с веществом, если бы число пространств являлось постоянным? Сознание текло бы непрерывно по кругу сквозь все Вселенные! Но если в рассматриваемом случае первая из них схлопнется – цепь моментально разрушится… Так что же тогда происходит с сознанием, которое не является мейнстримом и не может вырваться вовне? Всё до неприличия незамысловато: вещество превращается в энергию, которая является не чем иным, как информационным превалированием – мышлением Алгоритма, нашего творца! А теперь – вывод по морали… Хм… Как же я издалека начал свои размышления!.. Словно промчался через весь пищевой тракт патрийца. Хе, хе… Главное – двигаться только по линии мейнстрима и не пытаться вырваться вовне вместе с газами! Хе, хе! Холодного патрийца мне в сердце!.. Да, собственно, вывод: здешняя мораль совершенствования является деградацией для внешней Вселенной. А деградация внутренней – совершенствованием для её обитателей. И снова – сто восемьдесят! Ах да… Аврорий… Заждались мои… А мозг у нас, нужно признать, и впрямь глыба».
