Звияга тяжело выдохнул и вновь прикрыл глаза.
– Давно это было… молод я был.
«Ага, – подумал Вадим, – цепануло старика за живое. Значит, серьезное дело было. Может статься, даже любовь…»
– Ты любил ее?
– Елену? – старик прищурился. – любил!
– Умерла она…
– Давно?
– В конце эээ… – Вадим припоминал, как на словенском будет август, – в конце серпня.
– Жаль… – прошептал волхв.
– Она было хорошей женщиной, – вставил Паша, – а ты…
– Так скажешь, кто твой соглядатай? – на волне воспоминаний вставил интересующий вопрос Вадим.
Волхв не успел ответить. За дверью отчетливо послышались шаги. Вадим тут же прыгнул к трупу ката и выдернул из плоти клещи.
– Вот, – Вадим протянул импровизированное оружие другу, – если пикнет, коли его, гада.
– Ага, – неуверенно кивнул Паша и все же упер инструмент в живот старику.
Вадим стрелой метнулся к двери, на ходу подобрав табурет. Он занял позицию сбоку от дверного проема, готовый обрушить табурет на любого, кто войдет в помещение.
Шаги замерли у самой двери, и она от мощного толчка распахнулась, противно скрипнув на петлях.
– Звияга! – раздался из коридора властный голос.
– Княже! – в ответ воскликнул волхв и тут же глухо крякнул. – кня…
– Ой! – голос Паши показался Вадиму испуганным.
Князь руссов держал табурет над головой, но в двери никто не входил.
– Звияга! – позвал все тот же голос. – ты тут?
– Кня…
Первым показалась голова в кожаном шлеме – это совсем не защита против массивной табуретки – хрясь! Табурет выдержал, не развалился, а вот голова стражника нет. Сначала тело упало на колени, качнулось, и стражник лицом уткнулся в пол.
– Что такое?! – проревел властный голос.
– Княже, посторонись, – раздался другой грубый голос… и в дверь влетел второй стражник с мечом в руке.
У этого был ратный, стальной шлем. Вадим приложил его намного сильнее. Шлем от удара наполз воину на глаза, а от второго удара охранник начал свое падение. Табурет разломился – жаль. В руке Вадима осталась только половина деревянного оружия. Не раздумывая ни секунды, князь руссов метнул в дверной проем эти остатки и, молниеносно нагнувшись, выдернул меч из рук еще не успевшего упасть оглушенного воина. В коридоре послышался сдавленный возглас – видимо, деревяшка угодила по назначению. Завладев мечом, Вадим сам перешел в наступление. Выставив клинок вперед, он прыгнул в проем. И наткнулся на воина в кольчуге, который левой рукой ухватился за щеку – похоже, именно туда угодила брошенная часть табурета – а в правой руке боец сжимал факел. Воин не успел среагировать и получил мечом в лицо. Вадим свободной рукой выхватил у него факел и оттолкнул тело. Подняв факел выше, князь руссов увидел, как падающее тело воина с рассеченным лицом упало и придавило к стене…
– Гостомысл?! – не поверил Вадим своим глазам.
Он быстро огляделся, в коридоре больше не было противников. Новгородский князь пытался оттолкнуть тело умирающего дружинника, но то ли он так был напуган стремительной атакой неизвестного, то ли хлеставшая кровь мешала ему…
– Гостомысл! – Вадим полностью утвердился в своей догадке. Именно этого человека он видел в своих снах. Сомнений не осталось. – На ловца и зверь бежит…
– Я… я – князь. Ты… ты кто такой? – все еще борясь с мертвым телом, выдавил Гостомысл.
Вадим оттолкнул тело в сторону и плечом прижал новгородского князя к стене.
– Я тот, которого ты так долго искал.
При этом Вадим так страшно оскалился, что Гостомысл округлил глаза.
– Ты… ты…
– Князь руссов! – подсказал ему Вадим.
– Кн… князь… руссов…
– Да! И я давно хотел с тобой поговорить. Думаю, и ты не против?
– Не-е-ет… Не против…
– Вот и добро! Давай, пшел! – Вадим оторвал новгородца от стены и подтолкнул к двери.
Гостомысл вошел в пыточную, а следом и Вадим.
– Что там у тебя, Паша? – спросил он друга, прикрывая за собой дверь.
– Я, кажется… убил его, – рассеянно ответил Павел.
– Что? – не расслышал князь руссов, который как раз подпирал дверь столом. Пусть не большая, но все же преграда на случай появления на сцене новых героев.
– Что? Кого ты там убил? Садись вот тут, – указал Вадим новгородцу место у жаровни, где еще совсем недавно сидел Павел.
Гостомысл покорился.
– Постой-ка…
Вадим подошел к новгородцу и снял пояс с мечом. Странно, но тот даже не помышлял воспользоваться оружием, хотя шанс был, пока Вадим возился с дверью.
– Кого ты там уби…
– Убил, – подтвердил Павел.
Вадим присел на корточки. Из груди волхва торчали клещи, а сам он уже не дышал. Но на всякий случай Вадим проверил пульс.
– Готов, – констатировал он, не нащупав биения сердца, – поторопился ты, друже.
– Так ты же сказал, если он пискнет, то…
– Ну правильно, – похлопав друга по плечу, ответил Вадим, – ты все правильно сделал. Он же пискнул?
– Пискнул!
– Ну вот… В общем забудь. Конечно, жаль… теперь он точно не скажет, кто соглядатай у меня под носом. Ну да ладно, пошли, вон, с князем новгородским поговорим. Любопытнейший субъект, между прочим…
Они говорили по-русски, то есть по-москальски, так что Гостомысл почти ничего не понял.
– Это, между прочим, наш пропуск отсюда, – подмигнул Вадим другу. – Ну что же, князь, жаль волхва?
– Звиягу? – новгородец вытянул шею, вглядываясь в трупы на полу.
– Звиягу-Звиягу, – утвердил Вадим, – нет больше твоего преданного волхва, или, быть может, дедули…
– Деду…
– Он же дед тебе – родня. Или не знал?
Борода Гостомысла задрожала.
– Брехня это… люди врут!
– А вот и не брехня! Старик… прости, дедуля твой, перед смертью нам признался, что это он отец твоего отца!
«Лихо завернул!» – похвалил сам себя Вадим.
– Не верю…
– А тут хочь верь, хочь не верь, но факты говорят сами за себя. Опять же чистосердечное признание и показания свидетелей…
– Вадя… – подал голос Павел, видя, что друга понесло.
– Ах да! – спохватился Вадим, видя, что мозг новгородца готов взорваться.
Гостомысл вспотел и нервно ерзал на табурете.
– Оставим эту специфическую терминологию, – добавил князь руссов по-москальски и затем перешел на более понятную речь: – Мне твои родовые тайны без надобности. Это твое дело… зря только Елену сгубили…
– Елену? – мотнул головой Гостомысл.
– Бабку твою, князь, позором травили… ну да ладно, дело прошлое, – махнул рукой князь руссов, – не до того сейчас… Слушай, что я тебе скажу, князь Гостомысл. Знаю, худое ты замыслил супротив меня и руссов. Так знай – я на тебя зла не держу. И в доказательство сохраню твою тайну, а то ведь тебя новгородцы враз со стола княжеского турнут, и будут правы! Не ты мне враг, а варяги! Их я намерен вышвырнуть с нашей земли… с моей земли и с твоей тоже. Или ты рад, что северяне в Альдегьюборге засели?
